Лепсиус просунул руку и помахал ею в воздухе. Отверстие слишком крепко замуровано, чтоб можно было отсюда бежать. Отчаяние опять овладело несчастным пленником.
— Я пропал! — пробормотал он истерически. — Эта мерзкая мисс Кроче… а чорт! Как это раньше мне не пришло в голову!
Лепсиус выпучил глаза и разинул рот. Он вспомнил, на кого была похожа мисс Кроче. Несмотря на цвет волос, некрасивость, худобу, возраст, она безошибочно походила на мистрисс Элизабет Рокфеллер, тем страшным сходством, какое бывает у близких родственников.
Покуда Лепсиус сидел, пораженный своим открытием, в сумасшедшем доме происходили события другого порядка. Взвод полицейских арестовал рябого привратника и мисс Кроче, а судебный следователь с многочисленными спутниками обходил одну за другой страшные камеры. Он заглянул и в № 132, но никого в нем не нашел.
— Молодчага, этот генеральный прокурор штата Иллинойс, — пробормотал он в результате своего осмотра, — недаром о нем прокричали газеты!
Глава пятьдесят третья
МИК В ПОИСКАХ ГРЕГОРИО ЧИЧЕ
— Тю! — сказал Ван-Гоп трубочисту Тому с полнейшим презрением. — Тю-тю-тю!
Том только что сделал ему признание о своей любви к горничной Дженни.
— Это ты от зависти, — пробормотал он, покраснев как рак.
— Тю! — повторил Ван-Гоп еще выразительнее.
— Завидуешь, брат! — настаивал бедный Том, болтал ногами в воздухе.
— Тю-тю! — отчеканил Ван-Гоп.
— А вот посмотрим! — вскрикнул Том, кидаясь к водопроводчику и дубася его по спине.
За стенной обшивкой что-то щелкнуло, и перед обоими драчунами выросла внушительная фигура Тингсмастера.
— В чем дело, ребята? — коротко спросил он, выведя Бьюти из-за стены и сомкнув за собой обшивку.
— Он ругается, Мик! — вскрикнул Том, не переставая угощать Ван-Гопа. — День-деньской только и слышу одни издевки. Сидишь тут в трубе, как оборотень, да еще он тебя обзывает самыми последними словами.
— Тю-тю-тю! — послышалось со стороны Ван-Гопа.
— Видишь! Видишь! — неистово заорал Том, бросаясь на противника с удвоенной силой.
Будь Микаэль Тингсмастер ученым человеком, он сразу открыл бы, что буквы далеко не самое главное в образовании речи, и мог бы даже написать целый том по-латыни о птичьем и собачьем языке. Но теперь он ограничился двумя ударами тумака, отбросившими Тома от Ван-Гопа, и пристальным взглядом в сторону того и другого. Том и Ван-Гоп молчаливо почесали затылки.
— Так-то, парни, — произнес он медленно, — вы как есть избаловались! Видно, подслушивание да подглядывание портит и нашего брата. Слушайте-ка в оба уха: я с Бьюти отправляюсь на поимку Чиче. Весь наш союз уже оповещен. Коли что случится, вы получите от меня вести. Я установлю здесь приемник и беру с собой батарею.
— Мик! — воскликнули Том и Ван-Гоп в один голос. — Он укокошит тебя, не ходи!
Тингсмастер молча потушил трубку, уставил в нише, где помещалась сторожевая будка Ван-Гопа, небольшой приемник и побежал вместе с Бьюти по стенам в верхний этаж «Патрицианы». Том и Ван-Гоп как убитые побрели за ним.
Сетто из Диарбекира наслаждался полным покоем. Ни один высокопоставленный посетитель не тревожил в этот мертвый сезон стен его гостиницы. Даже князь Феофан Оболонкин выехал с дипломатическим визитом к новому алжирскому бею, которого он должен был склонить к открытому выступлению против Советской России, переведя с этой целью на алжирский язык оскорбительные нападки русского писателя Гоголя. Все было тихо и мертво в гостинице, и Тингсмастер без всяких хлопот добрался до комнаты без номера.
Он нажал невидимую полоску, и дверь, запертая изнутри, неслышно открылась. Том и Ван-Гоп вошли вслед за ним. Комната Чиче казалась еще пустынней, чем раньше. Слой пыли поднялся на мебели едва ли не выше курса доллара, ниточка, с которой Мик сорвал недавно камешек фабионита, все еще болталась на занавеске.
— Сдается мне, здесь так никого и не было! — произнес Мик, оглянувшись по сторонам. Он без всякого труда нашел люк, неслышно приподнял половицу и поманил к себе Бьюти.
— Песик, — сказал он, — ты молодцом провела первый рейс. Теперь мы должны пуститься во второй. Найди мне человека, которым пахнет это место, слышишь!
Он несколько раз нагнул голову Бьюти к вещам и углам, где мог еще сохраниться запах Чиче, и толкнул ее к отверстию. Но прежде чем сойти туда вслед за нею, он повернулся к трубочисту и водопроводчику.
— Менд-месс, ребята! — сказал он им серьезно. — Не валяйте дурака.
— Месс-менд, Мик! — с жаром ответили ему оба.
Тингсмастер махнул им рукой и исчез в люке. Собака дожидалась его, взволнованно дыша и высунув язык. Они были в потемках длинного ступенчатого коридора, выложенного ровными каменными плитами. Тингсмастер засветил ручной фонарь и двинулся вперед, придерживая Бьюти за ошейник. Бесконечный ход снижался все больше да больше и, наконец, превратился в туннель, изредка расширявшийся в полукруглую нишу. Они пробирались вперед, не слыша ни малейшего звука, покуда нога Микаэля не наткнулась на что-то, и он не издал изумленного восклицания.
Это был рельс. По туннелю проходила одноколейная дорога.
Мик опустился вниз и тщательно изучил рельс, рассмотрел гайки, винты, гвоздики. Работа была старая, крепкая и не американских заводов. Тогда он двинулся дальше, время от времени поглядывая на часы. Чорт побери! Они шли уже без малого пол-дня, а впереди темнела все такая же дыра туннеля, уходящая в бесконечность, и если б оттуда показался таинственный вагон, и Мин, и Бьюти были бы раздроблены.
Выбившись из сил к десятому часу пути, Тингсмастер залез в нишу, достал кусок хлеба и принялся за еду. Бьюти, нисколько не утомленная, уселась возле него, вертя хвостом и ловя куски из рук хозяина.
— Мы, должно быть, уже за городом, Бьюти, — задумчиво сказал Мик. — Таких вещей, как этот туннель, спроста не строят. Мы с тобой охотимся за крупным зверем.
Поев и отдохнув, они двинулись дальше. Однообразие пути уже начинало утомлять Микаэля до дурноты, как вдруг он увидел, что туннель здесь делает крутой поворот и колея внезапно обрывается. В ту же минуту Бьюти опередила его, повернула к нему голову с умным, зазывающим взглядом и бесшумно бросилась вперед. Он со всех ног бежал за ней.
Каково же было его удивление, когда за поворотом он увидал собаку, неистово кидающуюся на стену, повизгивающую и машущую хвостом. Подойдя к ней, Тингсмастер почувствовал судорожное пожатие чьей-то руки, и хриплый голос произнес близехонько от него:
— Рад вам несказанно, сэр! Счастливая и спасительная встреча!
Мик тщетно искал глазами человека, произнесшего эти слова, покуда не заметил скрытого в стене отверстия длиной не больше аршина. Снаружи его не было видно вовсе, и, если б не Бьюти, он спокойно миновал бы его. В отверстии виднелась растерянная и всклокоченная голова толстого человека, бледного и дрожащего как в лихорадке.
