- Эй, - сказал он Гроверу, - не стой у двери. Пора ложиться.
- Да вот думаю прогуляться, - задумчиво произнес волк, отводя глаза и делая шаг на выход.
Выглядел он столь же невинно, как кот, решивший прогуляться мимо сметаны. Просто случайно мимо. Глаза его поблескивали, губы хищно подрагивали.
- Куда? – устало спросил Лесли. – Опять хочешь Иви спугнуть? Она сейчас ни на что романтичное не способна. Дюк пытается с ней помириться, а не в кровать ее завалить, как ты не понимаешь. Явишься сейчас и опять девушку разозлишь.
- Я не понял, - сказал Гровер, но от двери отошел, - это Я «опять разозлю»? А мне казалось, это ты ее против нас настроил. Как вообще соблазнил? Сонную, что ли?
Лесли провел еще раз щеточкой, полюбовался почищенным пиджаком и, аккуратно держа за полы, повесил его на колченогий гостиничный стул.В поисках ночевки они решили долго гостиницы не перебирать, поэтому поселились в первое же заведение, выглядевшее приличным.Внутри оказалось несколько беднее, чем обещал вид снаружи и чистенько отремонтированный бежевый с деревянными панелями холл. Но в гостиничном ресторанчике - кормили нормально, в комнатах - не пахло, с Валиком далеко не наездишься, вот и не стали дальше дергаться, более комфортного варианта искать.Теперь Лесли сидел на жесткой кровати, щупал тонкий матрас и недовольно морщился.
- Ты же понимаешь, Гровер, я отвечать на такие вопросы не буду.
- А почему Дюку подыграл?
- Он мне нравится.
- Да? А ему парни нисколько.
- Не смешно.
- Я без Иви спать нормально не могу, - Гровер скинул ботинки и завалился на покрывало. Голос его звучал неприкрыто тоскливо. Его волк тут же поддержал грустное настроение партнера и начал подвывать внутри, царапая душу.
В это время Лесли вещь за вещью снимал с себя одежду и развешивал, выравнивая складки, чтобы утром надеть не помятой.Лег он в подштанниках, блаженно вытянув длинные ноги и потягиваясь всем телом.
- Иви. Она чудесная. Маленькой была – сущая прелесть, умилительный зверек. Глазищи как блюдца.
- Блюдца – это красиво, - среагировал любитель и производитель посуды.
- Но такая беленькая была, что сразу и внимание-то не обратишь.
- Ну и дурак. Я сразу ее на обручении приметил. Взглянула, и сердце ухнуло. Лицо нежное, зовущее. А губы красные как вишни. Сочные.
- Прекращай.
Пока Гровер скидывал одежду и укладывался, Лесли уткнулся в подушку и попробовал заснуть. Но перед глазами стояли губы. Красные как вишни. Как там сказал Гровер. Дурак.
В комнате неподалеку
- Подушку подоткнуть?
- Немного.
- Хочешь еще супчика?
- Спасибо, не надо, - Дюк с трудом съел предыдущую порцию жидкой грязи, которую кто-то, не желающий выливать помои, решил продать постояльцам. Супы он ненавидел и последний раз пробовал в далеком детстве под требования и уговоры заботливой родительницы.Иви кружила вокруг его постели, не зная, чем угодить. Она, даже не задумываясь, время от времени то поглаживала пряди темных жестких волос, то касалась сильной руки, лежащей поверх одеяла, то проводила по широкому плечу.Когда наступило время раздевания, лиса помогла волку снять рубашку и с удовольствием вдохнула травно-молочный запах, прижавшись носом к самой поверхности смуглой гладкой кожи.Когда она взялась за пуговицы его штанов, медленно и осторожно расстегивая одну за другой, лежащий на кровати волк почувствовал, как каждое касание тонких пальцев зажигает костры в самом неподходящем для несчастного больного месте.
- Иви, мне лучше. Теперь я и сам смогу раздеться, - сдавленно пробормотал волк и неуверенно попытался убрать девичьи руки с приподнятой куполом ширинки.
- Какой ты хороший, сильный, уже выздоравливаешь понемногу, - умилилась Иви, - тогда и я понемногу начну к ночи готовиться. Снимай одежду, я искупаюсь и после этого постираю наши вещи от пыли и пота.
При вселении Иви потребовала, чтобы в комнату принесли большой чан с водой для купания. Сейчас он стоял по середине комнаты, испуская горячий парок. Дюк переживал, что заботливая лиса начнет мыть его, но у нее явно были другие планы.
- Закрой глаза, - попросила лисичка.
Дюк послушно зажмурился, продолжая двумя руками прикрывать проснувшийся полурасстегнутый пах. Проснувшаяся природа не хотела засыпать, утверждая, что прекрасно выспалась и рассчитывает погулять. Зашуршало снимаемое платье. Звук босых ног, шлепающих по полу. Еле слышный всплеск и тихий протяжный стон. Лисичка расслаблялась впервые за день и не могла себя сдержать. Дюк тоже. Он осторожно приоткрыл глаз, потом закрыл и открыл уже оба.
Она сидела к нему спиной на краю чана. Вечерние золотые лучи лились из окна, обводя гибкое тело светящейся каймой. Светлые, почти белоснежные волосы разделенными прядями падали на плечи. Тоненькая девичья талия перетекала в отчетливо женские бедра и греховной круглости ягодицы. На белых идеально очерченных нижних пышностях, резко контрастирующих с темно-коричневым чаном, блестели капельки воды. Одна из пуговиц на штанах Дюка отлетела со свистом, звякнула о боковину кровати и упала вниз. Как и уверенность в себе у испуганного волка.
- Все нормально? - обеспокоенно произнесла Иви, замирая. В ладони она набрала мыльного порошка, собираясь тщательно смыть с себя следы тяжелой дороги.
- Отлично, - заверил волк, торопливо накидывая край простыни на бедра. Купайся, не обращай внимание, это я пытаюсь уснуть.
- Только одежду не забудь положить на край кровати, - сказала Иви и совсем мягко добавила, - спи крепко и быстрее выздоравливай.
Какой тут сон, стаскивая с себя уже совсем мешающие штаны и сдерживая прорывающиеся звуки тяжелого дыхания, Дюк завороженно наблюдал, как лисичка намыливает себя медленными поглаживающими движениями. Вот она потянулась за добавкой мыла, и у парня сердце подпрыгнуло, с гулом ударив грудную клетку. Привставшая лиса теперь в закатных лучах повернулась боком и принялась мыть волосы, закрыв глаза, чтобы не попало мыло. Дюк согнул пальцы, почти ощущая подушечками тепло и упругость аккуратных, острой формы грудок. Он прекрасно знал, как порочно они умеют тыкаться ему в ладони. Тяжелое дыхание приходилось сдерживать, зажимая между зубов большой палец, но, когда Иви поднялась и все так же с закрытыми глазами опустила ладонь между своих плотно сомкнутых ног, волк не выдержал.
- Иви, - хрипло выдохнул он. -да? - Прости меня. - За что?
Он сглотнул, увидев, как указательный палец вкруг прошелся по белым волоскам на лобке и с трудом продолжил:
- Меня ранили, но не настолько тяжело. Я просто хотел с тобой поговорить наедине и никуда не торопясь.
- Давно надо было все честно сказать, - рявкнула Иви. Ее большие карие глаза раскрылись. В них не было ни капли неги и расслабленности. Еще раздевая Дюка, лисичка почувствовала неладное и разозлилась. Все это время она провоцировала волка, ее зверь внутри визжал и тявкал, оскорбленный и возбужденный касаниями к якобы бессильному больному.
