Когда пистоль выстрелил, лиса успела только ахнуть. Она начала приседать, но уйти от пули уже не получалось. И вместо полета в грудь та пошла в голову.Уже закрывая глаза, чтобы не видеть приближающуюся смерть, девушка заметила, как мелькнуло что-то темное. Затем гром выстрела. Сердце пропустило удар. Вокруг закричали и затопали.На Иви упало нечто тяжелое и прижало ее к земле. Она попыталась оттолкнуть ношу, открыла глаза и только тут осознала, что, во-первых, жива. А во-вторых, на ней почему-то лежит Лесли и капает на нее мокрым. Его великолепная рубашка оказалась испачкана крупным темным пятном. Иви даже подумала, жаль, что он оставил сюртук в полицейской машине, на нем грязь была бы не так видна.
И только через мгновение ее разум смог осознать происходящее. Лесли подстрелили. Вместо нее. Она вдохнула несколько раз, задыхаясь, но так и не ощущая поступления воздуха. И вдруг завыла.Казалось, это воет не она, а весь мир, оглушающе и безнадежно. Просто выпуская звуки, потому что в остальном уже не было никакого смысла.Кто-то пытался забрать у нее Лесли, она цеплялась за его брюки, но пальцы безнадежно скользили в красной, бьющей фонтаном жидкости.
Оборотень мог бы обернуться, но для этого он должен быть в сознании. А заслонивший ее от смерти лис лежал, закрыв глаза, расслабленный, с легкой улыбкой на губах. Словно он сделал важное дело и больше ни о чем уже не волновался, никуда не торопился и ничего не планировал. Даже по поводу ухаживания за Иви или восстановления семейного бизнеса.Наверное, это правильно, уходить довольным собой.
- А теперь я застрелю себя! – закричал рядом визгливый голос. - Эй! Вы почему на меня не смотрите?!
- Да пошла ты, - ответил кто-то, тембр был знаком Иви, но почему-то никаких ассоциаций не возникало, сил думать не было. – Где ближайший врач? Срочно! Несем!
Ее подхватили в теплый кокон рук, истеричные отбивания мягко останавливали, зачем-то качали и куда-то несли. Упрашивали успокоиться. Все, что она смогла сделать – это перестать подвывать. А вот нормально видеть почему-то пока не получалось. Все было мокрым. Она пыталась смотреть, но все истекало и уплывало струями.Обычно практичная и быстро соображающая Иви была сейчас сама не своя, словно потеряла землю под ногами.
- Боюсь, молодые люди, я вам ничем не могу помочь, - незнакомый женский голос звучал надтреснуто и устало. – Оборотни сильны, пока находятся в сознании. Зато когда разум покидает тело, без обеих ипостасей оно слишком быстро сдается. Сейчас ваш друг потерялся, и без хозяина тело отказывается регенерировать.
Кто-то куда-то задвигался. Иви подняла голову и вытерла глаза рукавом. Ее на руках держал Гровер, обнаженный, но никого это не смущало.Вокруг были светлые стены небольшой частной больницы, в праздник абсолютно опустевшей. Пациенты в такие дни традиционно предпочитали поболеть с семьей. Зато завтра начнут массово поступать пострадавшие от гуляний и заполнят все лечебницы.
- Отпустите девушку к парню, пусть попрощается, - сказала грустная дама. На ней был высокий чепец и широкое серое платье с удобным многокарманным передником.
И что-то в Иви категорически воспротивилось предложенному. Она не хотела прощаться с Лесли. Надменным, горделивым, невнимательным, чудесным, родным и так нужным ей лисом.Поэтому Иви, которую Гровер осторожно опустил рядом с кроватью погибающего, упрямо куснула свою нижнюю губку и сказала:
- Лесли, возвращайся.
Он не отзывался, перевязанная грудь алела на глазах разливающимся неприятным пятном. Иви наклонилась и настойчиво сказала:
- Я тебя жду. Немедленно возвращайся.
Крепко обняла его и, несмотря на охи и ахи неизвестной дамы, легла рядом с лисом. Она втянула родной запах, сейчас отчетливо сильный и даже резковатый. И, не раздумывая, начала гон.Гон скрепляет животные ипостаси, раз и навсегда. Ходят слухи, что человеческое тело может изменить партнеру даже после гона, но радости и удовольствия от этого не бывает, зверь не дает.Поэтому традиционно открывают гон стабильные пары после появления ребенка и по взаимному согласию. Звери начинают чувствовать друг друга на расстоянии, становятся сильнее.
Раньше такое закрепление отношение было обязательным, но с каждым годом все меньше семей рисковали своей свободой. Нынче оборотни предпочитают чувствовать себя независимыми. А вдруг не сойдутся характерами или останутся одинокими из-за несчастного случая. Войны давно в прошлом, успешность Двуликих в современном бизнесе не от силы и ловкости стала зависеть, вот и скрепленных пар все меньше.
Иви крепко держала и звала Лесли. Никаких других идей у нее не было. Дама из лечебницы не выглядела опытным доктором для оборотней, она жила и работала на улице, где селились люди.Не получая помощи, лис уходил, уплывал из рук, но, если он хоть немного любит Иви, хоть чуть-чуть, у него появится шанс.
- Леслиии, иди ко мне.
- Что происходит? Зачем она его трясет? – шепотом спросила местная врачевательница.
- Вы могли бы нас оставить в доме часа на два? – деликатно спросил Дюк.
- Попрощаться с товарищем? Конечно. Я приду через два часа и выпишу вам справку.
- Лучше через три, не раньше, - Дюк уводил даму под локоток, а она старательно на него не смотрела, вежливо отводя глаза от обнаженного мужского тела.
После выстрела в лиса волки вернули человеческую ипостась, но одежда так и осталась в тележке. Полицейские подогнали их оставшийся без лошади транспорт к частной больнице, но времени на переодевания никак не находилось. Слишком быстро проносились события. Лиса звала и звала, все тише, охрипшим, но упрямо несмолкающим голосом. Гладила белокурую, первую свою любовь по спутанным волосам. Внутренняя лиса бегала под кожей и вопила как резанная, рычала, ругаясь на не отвечающего лиса. Вдруг замолчала на пару тяжелых секунд и заголосила с удвоенным энтузиазмом.
Тело Лесли подернулось дымкой. И вместо истекающего кровью молодого человека внутри одежды и бинтов завозился крупный рыжий зверь. Глаза у него были затуманены, он дергался, но ран на теле не было. Лис прижался носом к руке Иви и завыл ответную животную песню: единения, любви, обещаний. Сил ни обращаться, ни двинуться у него не было, все ушло в оборот.
По щекам Иви текли слезы, она всхлипнула, понимая, что победила, смогла, спасла. Ее гон завершался. Пара выбрана. Один раз и на всю жизнь. Обернувшись разделить радость, Иви обнаружила волков, стоявших у самой двери. Лицо Дюка было спокойно, но челюсть сжата до бела. Мышцы на руках и плечах вздулись, из кулаков падали капли крови. Непонятно, была ли это кровь Лесли, или прямо сейчас волк ранил себя, чтобы продолжать сдерживаться.
Плечом старший волк прижимал брата, не давал ему дороги. Глаза Гровера были красными, блестели, губы подрагивали. Оба смотрели, как Иви принимает решение, как исчезают их надежды и мечты, но не мешали. Гон истончался, уходил безвозвратно, и тогда Иви раскрыла пересохшие губы и прошептала, не уверенная, услышат ли ее:
- Помогите.
Дюк моргнул. Нахмурился. Сделал неуверенный шаг вперед. Почти потерявшая голос лиса кивнула и протянула дрожащую руку. Ей нужна была помощь. В боли и горе гон очень легко завершался, Лесли ничем не мог помочь, а она предлагала, она просила.
