Но машина проехала еще несколько метров, а потом глупо свернула влево и сошла с дороги. Лютый трусцой добежал до тачки и выматерился — убегавший был мёртв.
Пнув колесо, он выматерился ещё раз. Ему удалось выйти живым и почти невередимым из ловушки, подстроенной кем-то, но все, кто участвовал в заварушке, были мертвы! Кого допрашивать?!
Лютый залез в машину и обшарил карманы убитого, забрав бумажник и телефон. Потом он рванул в обратном направлении, чтобы осмотреть Бакара, успокоить Машу и вызвать своих людей.
Он успел войти внутрь и прошёл несколько метров, прежде чем услышал подозрительный шорох, выстрел и крик Маши:
— Лютый!
Он резко обернулся на звук её голоса и пригнулся.
Пуля просвистела мимо его головы.
Он бросился к врагу, который уцелел лишь чудом, но сейчас лежал на полу без сознания с окровавленной головой.
Рядом с ним стояла Маша, держа в руке кирпич.
— Он не движется. Я его убила?! — спросила с плачем.
— Нет, не убила, — ответил Лютый, проверив пульс.
Он обвёл строительный вагончик быстрым взглядом, нашёл моток верёвки и связал врага, пленив его. К коменту, когда Лютый закончил, в комнату приковылял Бакар.
— Ты как?
— Жить буду, — ответил с придыханием. — В отличии от Усмана.
— Гады!
— Я нашим позвонил, — посмотрел с вопросом на Лютого.
— Правильно сделал. Скоро будут?
— Ближе всех был Дмитрий. Он сказал, что через полчаса будет здесь.
— Хорошо… Собери пока у них всё, что найдёшь, и присмотри за этим, — кивнул в сторону обездвиженного врага. — Его ждёт разговор!
Шестерёнки в голове Лютого крутились с бешеной скоростью. Он пытался сообразить, кто мог хотеть его смерти.
Много кто, откровенно говоря!
Просто некто, узнав, что Лютый разыскивает Соловьёва, решил использовать это как приманку, запустив слушок.
Лютый обязательно должен был выяснить, кто это сделал! Немедленно!
Но потом он услышал всхлип, а за ним ещё и ещё…
Маша.
— Бакар, ты сможешь дождаться Димона в одиночку? Или подстраховать?!
— Порядок, шеф. Сделаю всё в лучшем виде.
— Я возьму вашу тачку. На моей стёкла прострелены.
Бакар кивнул и опустился на низкий стул, наставив пистолет на поверженного мужчину, ещё не пришедшего в сознание.
***
Нужно было выбираться отсюда. Лютому было не привыкать видеть кровь — и свою, и чужую. Но он был не один.
Рядом с ним была Маша — хрупкая, кажущаяся вообще пылиночкой, в особенности рядом с ним. Но в то же время у неё хватило сил и смелости вылезти в нужный момент и ударить одного из нападавших кирпичом по голове.
Маша хотела помочь ему и помогла. Спасла жизнь. Маша и сама могла пострадать, отчаянная девчонка!
Но всё обошлось и теперь Лютый считал нужным убраться отсюда, с места бойни. Не ради себя, но ради Маши.
Лютый был в курсе, как работает адреналин. На приливе человек не замечает ничего вокруг, но потом, как только доза гормона в крови снижается до привычного уровня, начинается «откат», появляются болевые ощущения и реальность снова воспринимается в обычном ракурсе, а не сквозь призму всполохов гормонов.
Лютый видел, как «откатом» скручивало в бараний рог и самых сильных мужчин, а Маша.. Маша была лишь девушкой, не имеющей раньше дел с криминальными разборками.
Если бы Лютый приехал сюда без девушки, он бы дождался появления своих людей. Но сейчас принял решение уехать, нужно было вывезти Машу как можно скорее, пока она не пришла в себя и не начала смотреть по сторонам, большими глазами, увеличивающимися от ужаса и осознания того, что творилось кругом.
Лютый планировал вернуться на десяток километров назад по трассе, остановиться в придорожном мотеле и уже там дождаться появления подмоги.
Пустая трата времени. Но ради Маши. Не ради себя.
Вот опять…
— Поехали, — бросил Лютый.
Он подошёл к девушке и настойчиво обернул руку вокруг её плеч, зафиксировав, чтобы в приступе паники Маша не начала вырываться. Но Маша и не пыталась.
Она странно затихла, только глаза до сих пор блестели. Ох уж эти глаза-звёздочки, сияющие так ярко, что почти слепили Лютого. И за этим фантастически ярким блеском глаз он не мог рассмотреть их цвета, путаясь в показаниях: какого же цвета глаза Маши?
Серые? Голубые? Светло-карие?
Лютый точно помнил, что глаза у Маши светлые, но точнее сказать не могу. Он раньше вообще не забивал себе голову такими мелочами, как цвет глаз у девушек.
Гораздо интереснее было всё то, что находится гораздо ниже спереди, и совсем-совсем низко — сзади. Эти выпуклости Лютый всегда оценивал первыми. Помнили его руки и то, какой была задница Маши — небольшого размера, округлая и очень приятная на ощупь.
Но про глаза Маши Лютый мало чего помнил и даже чувствовал себя на приливе нетерпения узнать правду.
Он ощущал острую необходимость проконтролировать всё и ждал подвоха со стороны девушки. Но подвоха не было. Маша покорно выполнила всего его указания, не сказав ни одного лишнего слова.
Лютый подогнал джип к парадному входу, прямиком к крыльцу, и Маша сразу же залезла внутрь. Она заняла место на пассажирском сиденье, молча пристегнулась, не задавая лишних вопросов.
Лютый, так же не говоря ни слова, завёл машину и рванул с места. Несколько минут прошли в полной тишине.
Лютый следил за ровным серым полотном дороги, сосредоточенно смотрел вперёд. Но его взгляд самовольно уплывал в сторону Маши, сидящей с идеально ровной спиной, вытянутой словно по струнке.
Надо было следить за дорогой, но Лютый цеплялся за взглядом за каждый взмах пушистых ресниц и зависал на пухлых губах Маши, которые она прикусывала, нервничая.
Ей пришлось пережить перестрелку, довольно хлёсткую и жаркую, даже у него самого пульс подскочил и сердце зашлось в ускоренном ритме, а что говорить про девочку, непривычную к такому?
В очередной раз Лютый перевёл взгляд на Машу, а она в ответ вскользь посмотрела на него, часто дыша, с блеском в глазах.
Ругнувшись, Лютый внезапно крутанул руль вправо и резко тормознул, бросив автомобиль на пыльной обочине дороги.
Маша даже не успела спросить, что случилось и сказать что-то против тоже не смогла.
Лютый мгновенно отщёлкнул ремень безопасности, которым была пристёгнута Маша, и притянул девушку к себе. Он обхватил её за плечи, одна рука резко взметнулась вверх, впившись в тёмные локоны, зафиксировав голову Маши так, чтобы не смогла увернуться от поцелуя.
