На спортсмена он не похож, поэтому я решаю, что это последствия аварии.
Ученые уже научились выращивать человеческие уши на спине у крыс, а потом пересаживать эти уши человеку.
Я так, конечно, не умею.
А жаль.
Человек с разными ушами уходит в глубь офиса и возвращается, неся в руках папку с протоколами слушаний.
На какую-то секунду это представляется мне интересным совпадением. За слушания отвечает человек, который в результате какого-то инцидента утратил внешнюю защитную часть органа слуха.
Но я недолго об этом думаю.
Я перелистываю документы, а человек пристально меня разглядывает.
Для того чтобы посадить во дворе нашего дома сад, одобрение властей не требуется, но я хочу, чтобы все документы, которые я готовлю для банка, выглядели как можно солиднее.
Следующие два дня я кучу времени трачу на то, чтобы составить предложение по обустройству внутреннего садика при нашем доме.
Я прилагаю к предложению рисунки (которые Куанг Ха сделал под моим руководством в обмен на карточки по биологии).
Я прилагаю климатические данные по нашему району, перечень идеально подходящих растений, ссылки на исследования, свидетельствующие о пользе зеленых насаждений в жилых районах.
Я добываю разрешение на строительство «Садов Гленвуда», чтобы доказать, что во внутреннем дворике имеется необходимое дренирование и что на оригинальном плане во дворе изображены не камни, а растения.
Это мой первый проект с тех пор, как.
Через два дня у меня готова толстая папка на кольцах. Папку надо подать в банк на рассмотрение.
Подозреваю, что я переборщила с данными.
Неизвестно еще, что хуже – слишком много информации или слишком мало.
Но я не могу остановиться и нахожу все новые и новые материалы.
Я пишу запрос от имени Делла, потому что квартиру снимает он и еще потому, что, если такой подробный план в банк принесет ребенок, там немедленно забьют тревогу.
Я вручаю черную папку Деллу.
– Вот. Идите с ней в банк «Север-Юг». Попросите пригласить менеджера. Назовитесь, отдайте ему папку и уходите.
Делл молча открывает папку и рассматривает ее содержимое. И почти сразу говорит:
– Я не могу.
Он закрывает папку и пытается всучить ее мне.
Дело не в том, что Делл Дьюк плохой человек. Он просто плохо умеет быть человеком.
И боится всех, кто облечен властью.
Ну или, по крайней мере, легко пугается любого, кто обладает хоть крупицей власти. Я говорю:
– Мы же не просим у них денег. Мы вообще ничего не просим, только чтобы позволили убрать некрасивую кучу и благоустроить общественное место. От этого всем будет только лучше.
Только-только успеваю я это сказать, как в квартиру входит Маи. Она была в гостях у своей подруги Калины.
– Что у вас тут?
Я перевожу взгляд с Делла на нее.
– Я подготовила предложение, и теперь нужно, чтобы Делл отнес его в банк «Север-Юг».
Маи обладает какой-то невероятной властью над людьми. Ей хватает одного слова.
– Делл…
Он меняет курс мгновенно, как ветер в бурю.
– Я ее заброшу завтра, в обеденный перерыв. Устроит это вас?
Мы киваем.
Куанг Ха говорит с дивана:
– А картинки рисовал я.
Проект по устройству сада начинается.
По крайней мере, на бумаге.
Глава 47
Назначили новое слушание суда.
Патти держала в руках повестку.
Система несет ответственность за детей до тех пор, пока им не исполнится восемнадцать. Значит, Иве Чэнс еще шесть лет плавать в этих водах.
Патти вспомнила записку, которую Ива написала в первый день, когда в салон явилась соцработница. Ни один другой ребенок не сумел бы выразиться так четко и подробно.
У Ивы отличная голова. Это ясно.
Так что же может предложить мир двенадцатилетней девочке, у которой нет ни семьи, ни близких друзей? Какой у нее выбор?
В большом конверте, который прислала соцработница, Патти обнаружила брошюру, посвященную следующей Ярмарке усыновлений, которую будет проводить штат.
Человек непосвященный решил бы, что эта ярмарка чем-то сродни скоростному свиданию.
Ярмарки обычно проводились в парке. Потенциальные родители приходили погулять среди детей, которых целыми автобусами привозили соцработники.
Хот-доги и гамбургеры. Обычно – матч по софтболу. Замысел был в том, чтобы создать непринужденную обстановку и дать участникам возможность узнать друг друга.
Как следовало из статистических данных, приведенных на последней странице, иногда кто-то кому-то приходился по вкусу. И конечно, иногда ребенка в итоге усыновляли.
Патти уверенно подумала, что основное внимание усыновители наверняка уделяют детям помладше, особенно хорошеньким – именно их фотографии красовались в брошюре.
Дети постарше, даже самые активные, которые изо всех сил старались хорошо себя подать, в конце концов наверняка оказывались на положении змей в контактном зоопарке. От таких стараются держаться подальше.
Представить Иву Чэнс на таком мероприятии было нелегко, но, может быть, с ней выйдет не так, как со всеми.
Разве она хоть когда-нибудь была как все?
Маи любила ходить по магазинам. Поэтому она находила на что поглазеть даже на фермерском рынке, где они с мамой бывали каждую неделю.
Патти всегда покупала куриные ноги у человека, торговавшего органическими яйцами. Он специально откладывал для нее ноги и держал их в специальной сумке со льдом. Из этих желтых лап Патти варила суп – надо признать, вкусный, и все-таки было бы лучше не видеть, из чего он приготовлен.
Патти делала покупки по списку, а Маи гуляла между прилавков, которые превращали парковку в заправский рынок, глазела на органический мед и на фиолетовые турнепсы.
Ива говорила, будто бы все, что здесь продается, они с родителями выращивали сами на заднем дворе.
Маи разглядывала салат-латук, картошку, лук, красную капусту.
Не может быть.
Но Ива никогда не лгала.
Вообще никогда.
В дальнем конце последнего ряда человек играл на банджо. Маи подошла поближе – послушать.
Сияло солнце, но удушающая летняя жара или пекло конца весны были пока далеко. Воздух все еще был прохладен.
Маи присела на край тротуара и стала слушать.
