– Что-о-о-о?!
– Понимаешь, когда они били по голу, я ясно видел, как правая штанга отодвинулась сантиметров на пятьдесят в сторону и пропустила мяч…
– Температуру мерил? – иронически спросил запасной игрок.
– Чью, штанги?
– Нет, свою. У тебя, наверное, сильный грипп.
– Тьфу! – плюнул обиженно вратарь и заметался в воротах.
Шайбовцы, ловко обводя защиту, приближались к воротам «Зубила» стремительно, как лавина.
Бац! Второй гол за три минуты. Причем оба раза по совершенно не зависящим от вратаря «Зубила» причинам. Вратарь дрался, как лев. Но что он мог поделать, когда в самый момент удара по воротам верхняя их планка сама по себе приподнялась ровно настолько, чтобы мяч свободно мог пролететь, чуть задев кончики пальцев поднятых вверх рук вратаря?!
Кому сказать об этом? Кто поверит? Вратарю стало грустно и страшно, как маленькому мальчику, попавшему ночью в дремучий лес.
– Видел? – спросил он безнадежным голосом у Егорушки.
– К-к-к-кажется, видел, – заикаясь, ответил запасной игрок. – Только никому не скажешь. Все равно никто не поверит.
– То-то и оно, что никто не поверит, – грустно согласился вратарь «Зубила».
А в это время в восьмом ряду северной трибуны разгорался тихий скандал.
– Ты все перепутал, – сказал Волька Хоттабычу, когда «Зубилу» забили первый гол. – Я тебя просил помочь зубиловцам, а ты почему-то подыграл шайбовцам. Нужно быть внимательней. Слышишь?
– Слышу, – сухо ответил старик и тут же в ажиотаже так сильно стукнул Вольку по коленке, что тот прямо взвыл от боли. Это Хоттабыч обрадовался, что шайбовцы забили второй мяч.
– Ну, вот видишь, – сказал позеленевший от огорчения Волька, – опять шайбовцы ликуют и все из-за твоей рассеянности.
– Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб никогда не страдал рассеянностью, – загадочно промолвил Хоттабыч, кинув на Вольку недружелюбный взгляд.
Но тот снова ничего не понял.
Приближался конец первого тайма, и счастье как будто обратилось наконец лицом к «Зубилу». Игра перешла на поле «Шайбы», зубиловцы, что называется, землю рыли, и вскоре лучший их форвард с невероятной силой подал мяч в верхний угол ворот «Шайбы».
Все восемьдесят с лишним тысяч зрителей в неописуемом волнении привскочили со своих мест, затаив дыхание. Этот верный гол должен был размочить «сухой» счет «Зубила». Волька, Сережа и Женя, дружно болевшие за «Зубило», радостно подмигнули друг другу, но тут же разочарованно вздохнули и грустно уселись на свои места: был верный мяч, а ударился в верхнюю штангу, да еще с такой силой, что звон пошел по всему стадиону.
Звон мяча, кстати говоря, слился с громким воплем, который издал вратарь «Шайбы»: стремительно опустившаяся на одно мгновение штанга спасла вратаря от гола, но зато пребольно ударила его по голове.
Только теперь Волька наконец догадался, что Хоттабыч не ошибается, а действует совершенно сознательно. Тогда он ужаснулся.
– Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб, – сказал он дрожащим голосом, – что же это такое? Ты же знаешь, что мы все – и я, и Сережа, и Женька – болеем за «Зубило», а ты, выходит, совсем наоборот – болеешь за «Шайбу»?
– Увы, о благословенный, это так, – удрученно ответил старик.
– Разве я не спас тебя из заточения в глиняной бутылке? – горько продолжал Волька.
– Это верно, как то, что сейчас день, и как раз то, что тебя ждет великое будущее, – еле слышно отвечал Хоттабыч.
– Так почему же ты подыгрываешь «Шайбе», а не «Зубилу»?
– Увы, я не волен над своими поступками, – сокрушенно отвечал Хоттабыч, и крупные слезы потекли по его загорелому лицу. – Мне очень хочется, чтобы выиграла команда «Шайбы».
Обстановка накаляется
– Смотри, – угрожающе заявил Волька, – будет скандал!
– Пусть будет, что будет, – ответил Хоттабыч, и в тот же миг вратарь «Зубила» поскользнулся на совершенно сухом месте и пропустил в ворота третий мяч.
– Ах так? – заскрежетал тогда зубами Волька. – Значит, по-хорошему ты не хочешь? Ладно!
Он вскочил на скамью и, указывая пальцем на Хоттабыча, закричал:
– Граждане! Он все время подыгрывает «Шайбе»! Обратите, граждане, внимание на этот возмутительный факт!
– Кто подыгрывает? Судья подыгрывает? Что вы говорите? Оказывается, судья подыгрывает! – взволновались кругом.
– Да нет же, не судья! – кипятился Волька. – При чем здесь судья?! Это вот этот старичок подыгрывает… Отстаньте от меня, пожалуйста!
Последняя фраза относилась к Сереже и Женьке, которые испуганно дергали своего приятеля за рукав. Они понимали, что ничего путного из ссоры между ним и стариком не получится. Но Волька не унимался, хотя теперь уже никто не относился серьезно к Волькиным словам.
– Так ты говоришь, – покатывались все кругом со смеху, – так ты говоришь, что старичок отсюда, из восьмого ряда северной трибуны, почем зря передвигает ворота? Хи-хи-хи! Он, наверно, в кармане такой штепсель особенный имеет, чтобы управлять воротами на расстоянии? Может быть, это он и мячики давеча на поле понакидал?
– Ну да, он! – ожесточенно подтвердил Волька, вызвав новые взрывы смеха.
– А землетрясение в Чили тоже его рук дело? Охо-хо-хо! Ха-ха-ха! Хи-хи-хи!
– Нет, в Чили не он, – честно разъяснил Волька. – Землетрясение – это от катастрофических сдвигов почвы. Тем более в Чили. А он совсем недавно из бутылки вылез.
– Ну вот что, паренек, – посоветовал Вольке один пожилой болельщик, когда смех немного утих, – ты лучше сам не лезь в бутылку, не срамись перед людьми, не говори глупостей и не мешай следить за игрой. Там, брат, сейчас такое делается, что и без тебя тошно.
Гражданин тоже болел за «Зубило». Действительно, до конца тайма оставалось еще целых одиннадцать минут, а счет уже был 14:0 в пользу «Шайбы».
С командой «Зубила» происходили все время какие-то странные вещи. Она как бы разучилась играть: пасовка поражала своей беспомощностью и нелепостью, игроки то и дело падали, как будто они только сегодня научились ходить.
А потом совершенно непонятно повела себя защита.
Боевые беки и хавбеки стали при одном виде мяча испуганно шарахаться в сторону, как от бомбы, которая вот-вот должна разорваться.
В среднем, каждые сорок секунд в ворота «Зубила» падали мячи, как яблоки падают в корзины в саду во время уборки.
Что стало с вратарем? Почему он прижался лицом к боковой штанге и только вскрикивает: «Ой, мама!» – каждый раз, когда бьют по его воротам? Почему он вдруг, ни с того ни с сего уходит с задумчивым лицом из ворот каждый раз в самый решающий момент?
