И все эти бумаги твердили одно: деньги, деньги, деньги. Подавайте, синьор губернатор, побольше денег. Итальянская империя нуждается в деньгах на армию, на пушки, на корабли, на самолеты. Выколачивайте побольше налогов, синьор губернатор, или вас придется считать плохим губернатором.
А из кого выколачивать налоги? Все население Генуи и губернии делится на две неравные части. Первая – меньшая часть генуэзцев – имеет чем платить, но всячески старается не платить, вторая – большая часть населения – не имеет чем платить налоги, даже если бы хотела это делать.
Вот поэтому синьору губернатору, любившему свою должность нежной и крепкой любовью, не спалось в это очаровательное раннее утро. Он проворочался на своей постели до девяти часов, и только в девять часов утра, утомившись, он забылся в тяжелом сне.
Как раз в это время в один из самых больших ювелирных магазинов Генуи вошел необычный для такого рода магазинов посетитель, бедно одетый курчавый парень.
Робко сняв шляпу еще у самого входа, курчавый парень приблизился к роскошному прилавку, за которым стоял изнывавший от безделья расфранченный продавец.
– Вон из магазина! – сказал продавец, брезгливо осмотрев парня с головы до ног. – Ты обознался, милейший, здесь не харчевня, а ювелирный магазин.
– Прошу прощенья, синьор, – ответил, нисколько не обижаясь, курчавый парень, – я хотел бы только узнать, золото это или медяки? сказав это, он вынул из кармана штанов и положил на прилавок пять золотых монет.
Давненько уже люди в Италии не видели золотых монет. Продавец с интересом взглянул на их владельца и, подозрительно хмыкнув, произнес:
– Подожди минуту, я еще не разбираюсь в таких вещах, я спрошу у управляющего.
– Знаем мы эти фокусы, – промолвил управляющий, выслушав сообщение продавца. – Этого парня подослали из Овра. Стоит нам только купить у него эти кругляшки, как нас привлекут к суду за скупку золотых монет, которые уже давным-давно следовало сдать в казначейство. Хозяина нашего посадят в тюрьму, а все его имущество конфискуют. Наивные штучки. Нет, мы их перехитрим, этих господ из Овра. Мы им донесем на их собственного агента.
Он снял трубку телефона и, набрав нужный номер, сказал:
– К нам пришел в магазин человек продавать золотые монеты. Если это вас интересует, можете прислать за ним, а мы его пока задержим разговорами.
Так случилось, что нашего знакомца, веселого курчавого рыбака Джованни, прямо в ювелирном магазине арестовали и препроводили в страшное Овра.
[2]
– Откуда у тебя эти монеты? – спросили там Джованни.
– Мне их подарили, – ответил Джованни.
– Ах, подарили? – иронически подхватил следователь. – Так прямо и подарили?
– Ну да, – простодушно ответил Джованни.
– А кто тебе, мой милый, подарил сразу пять монет?
– Один старик подарил.
– Как его зовут?
– Не знаю.
– И где он проживает, ты тоже не знаешь?
– Нет, не знаю.
– И чем занимается этот старик, тоже тебе неизвестно?
– Нет, неизвестно, – отвечал Джованни, не подозревая о нависшей над его головой опасности.
– И давно ты знаком с этим неизвестным тебе человеком?
– Часов десять тому назад я его увидел в первый и последний раз.
– И он сразу тебе подарил пять золотых монет?
– Сразу, синьор начальник. Только он мне не пять подарил, а…
Тут Джованни понял, что сболтнул лишнее, и замолчал. И сколько следователь ни бился, он не мог больше заставить Джованни говорить.
– Мне все ясно, – сказал наконец следователь. – Никто тебе не дарил эти деньги. Ты их просто украл.
– Как ты смеешь называть меня вором! – полез на него с кулаками Джованни. – Я никогда в жизни не тронул и пальцем чужого добра!
– Ах, ты, оказывается, не только вор, но еще и хочешь меня убить! – с удовольствием констатировал следователь и, распорядившись, чтобы Джованни отвели в тюрьму, сел писать протокол следствия.
По ряду деталей допроса он сделал заключение, что у арестованного где-то должно храниться еще золото, может быть, даже очень много золота. Синьор следователь понимал, что никогда он еще не был так близок к служебному успеху, как в это утро.
Сосуд с Геркулесовых столбов
[3]На этот раз Хоттабыч оказался точным. Он обещал вернуться через два-три часа, и действительно – без четверти девять его сияющая физиономия вынырнула из воды. Старик был счастлив.
Он быстро выбежал на берег и, размахивая высоко над головой каким-то очень большим, в полчеловеческого роста, металлическим сосудом, покрытым водорослями, заорал:
– Я нашел его, о друзья мои! Я нашел сосуд, в котором столько веков томится мой несчастный брат Омар ибн Хоттаб, да не померкнет солнце над его головой! Я обшарил все море и уже начал отчаиваться, когда у Геркулесовых столбов увидел в зеленом полумраке вод этот волшебный сосуд.
– Чего же ты медлишь? Открывай поскорее! – азартно промолвил Женя, первым подбежавший к изнемогавшему от счастья Хоттабычу.
– Я не смею открывать его, ибо он запечатан Сулеймановой печатью. Пусть Волька ибн Алеша, освободивший меня, выпустит из заточения и моего несчастного брата. Вот он, сосуд, в мечтах о котором я провел столько бессонных ночей! – продолжал он кричать, потрясая своей находкой. – Возьми его, Волька, и открывай, на радость мне и моему брату Омару.
Прислушавшись на мгновение, он радостно захохотал:
– Ого-го, друзья мои! Омар подает знаки изнутри сосуда.
Теперь уже ребята слышали какое-то тихое тиканье, похожее на тиканье будильника.
Сережа с Женей не без зависти смотрели, как старик передал сосуд явно польщенному Вольке – вернее, положил его перед ним на песке, потому что сосуд оказался очень тяжелым.
– Что же ты, Хоттабыч, говорил, что Омара заперли в медном сосуде, когда сосуд, совсем наоборот, железный? Да ладно уж! Где тут печать? Ах, вот она где, – сказал Волька, осматривая сосуд со всех сторон.
Вдруг он весь побелел, затрясся от ужаса и изо всех сил крикнул:
– Ложись! Ложитесь! Хоттабыч, сию же минуту кидай сосуд обратно в море!
– Ты с ума сошел! – возмутился Хоттабыч. – Столько лет мечтать о встрече с Омаром и найти его только для того, чтобы снова бросить в море!
