– Ты прав, любезный моему сердцу Омар Юсуф: мы находимся совсем у иных и очень отдаленных от Африки берегов, – отвечал ему Хоттабыч. – Мы сейчас…
– Понял! Честное пионерское, понял! – прервал беседу обоих братьев Волька, торжествующе заплясав по каюте. – Вот это здорово! Понял! Понял!
– Что ты понял? – брюзгливо осведомился Омар Юсуф.
– Я понял, как это вы очутились в Арктике.
– О дерзкий и хвастливый отрок, сколь неприятна мне твоя непонятная гордыня! – произнес с отвращением Омар Юсуф. – Как ты можешь понять то, что остается тайной даже для меня – мудрейшего и могущественнейшего из джиннов? Ну что ж, говори свое мнение, дабы мы с моим дорогим братом могли вдоволь над тобою посмеяться.
– Это как вам угодно. Хотите – смейтесь, хотите – нет, но только все дело здесь в Гольфстриме.
– В чем, ты говоришь, дело? – иронически переспросил Омар Юсуф.
– В Гольфстриме, в теплом течении, которое и принесло вас от берегов Африки сюда, в Арктику.
– Какая чепуха! – хмыкнул презрительно Омар Юсуф, обращаясь за поддержкой к своему брату.
Но тот дипломатично промолчал.
– И совсем не ерунда… – начал Волька, но Омар Юсуф поправил его:
– Я сказал не «ерунда», а «чепуха».
– И совсем это не ерунда и не чепуха! – раздраженно продолжал Волька. – Я как раз за Гольфстрим получил «отлично» по географии.
– Я что-то не помню такого вопроса на испытаниях, – озабоченно сказал Хоттабыч.
И Волька, во избежание обид со стороны Хоттабыча, соврал, будто бы про Гольфстрим он сдавал еще в прошлом году. Этот ответ вполне удовлетворил нашего старого друга, который искренне огорчился бы, узнав, что Волька скрыл от него свою переэкзаменовку.
Так как Сережа и Женя поддержали Волькину научную гипотезу, к ней присоединился и Хоттабыч. Омар Юсуф, оставшись в единственном числе, сделал вид, что согласился насчет Гольфстрима, но затаил против Вольки и его приятелей злобу.
– Я устал от спора с тобою, о ученый отрок, – произнес он, деланно зевая. – Я устал и хочу спать. Достань же поскорее опахало и обмахивай меня от мух, покуда я буду предаваться сну.
– Во-первых, тут нет мух, а во-вторых, какое право вы имеете отдавать мне приказания? – не на шутку возмутился Волька.
– Сейчас будут мухи, – надменно процедил сквозь зубы Омар Юсуф.
И действительно, в ту же минуту в каюте загудело великое множество мух.
– Здесь можно прекрасно обойтись без опахала, – примирительно заявил Волька, делая вид, что не понимает издевательского характера требований Омара Юсуфа. С этими словами он раскрыл сначала дверь, а потом иллюминатор, и сильный сквозняк моментально вынес жужжащие рои мух из каюты в открытое море.
– Все равно ты будешь обмахивать меня опахалом, – капризно проговорил Омар Юсуф, не обращая внимания на все попытки Хоттабыча успокоить его.
– Нет, не буду! – запальчиво ответил Волька. – Еще не было человека, который заставил бы меня выполнять издевательские требования.
– Значит, я буду первым.
– Нет, не будете!
– Омарчик… – попытался вмешаться в разгоравшийся скандал Хоттабыч, но Омар Юсуф, позеленевший от злобы, только сердито отмахивался от него.
– Я лучше погибну, но ни за что не буду выполнять ваши прихоти! – мрачно выкрикнул Волька.
– Значит, ты очень скоро погибнешь. Не позже заката солнца, – с удовлетворением констатировал, отвратительно улыбаясь, Омар Юсуф.
– В таком случае, трепещи, о презренный джинн! – вскричал Волька самым страшным голосом, каким только мог. – Ты меня вывел из себя, и я вынужден остановить солнце. Оно не закатится ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. – Трепещи и пеняй на себя!
Это был очень рискованный шаг со стороны Вольки. Если Хоттабыч успел уже рассказать своему брату, что в Арктике солнце в это время года светит круглые сутки, то все пропало. Но Омар Юсуф в ответ на Волькины слова только глумливо возразил:
– Бахвал из бахвалов, хвастун из хвастунов! Я сам люблю иногда похвастать, но даже в минуты самой большой запальчивости я не обещался остановить ход великого светила. Этого не мог сделать даже Сулейман ибн Дауд – мир с ними обоими!
Волька понял, что он спасен. И не только спасен, но и может прибрать к рукам неприятного братца старика Хоттабыча. Кстати, Хоттабыч явно одобрительно подмигнул Вольке, а о Сереже и Жене и говорить не приходилось: они догадались о Волькином замысле и сейчас буквально стонали от восторга, предвкушая близкое посрамление Омара Юсуфа.
– Не беспокойтесь, Омар Юсуф. Раз я сказал, что остановлю солнце, то можете быть уверены – оно сегодня не закатится.
– Мальчишка! – презрительно бросил Омар Юсуф.
– Сами вы мальчишка! – столь же презрительно возразил ему Волька. – За солнце я отвечаю.
– А если оно все же закатится? – давясь от смеха, спросил Омар Юсуф.
– Если закатится, то я буду всегда выполнять самые идиотские ваши приказания.
– Не-ет! – торжествующе протянул Омар Юсуф. – Нет! Если солнце, вопреки твоему самоуверенному обещанию, все же закатится – а это, конечно, будет так, – то я тебя попросту съем. Съем вместе с костями и волосами.
– Хоть вместе с тапочками, – мужественно отвечал Волька. – Зато, если солнце сегодня не уйдет за горизонт, будете ли вы тогда во всем меня слушаться?
– Если солнце не закатится? Пожалуйста, с превеликим удовольствием, о самый завистливый и самый ничтожный из магов. Только этому не суждено осуществиться.
– Это еще очень большой вопрос, – сурово ответил Волька.
– Смотри же! – предостерегающе помахал пальцем Омар Юсуф. – Судя по положению солнца, оно должно закатиться часов через восемь-девять. Мне даже чуть-чуть жаль тебя, о бесстыжий молокосос, ибо тебе осталось жить меньше полусуток.
– Пожалуйста, оставьте вашу жалость при себе. Вы лучше себя пожалейте.
Омар Юсуф пренебрежительно хихикнул, открыв при этом два ряда мелких желтых зубов.
– Какие у тебя некрасивые зубы, – сочувственно промолвил Хоттабыч. —
Почему бы тебе, Омар, не завести золотые, как у меня?
Омар Юсуф только сейчас заметил необычные зубы Хоттабыча, и его душу заполнила самая черная зависть.
– По совести говоря, братец, я не вижу особенного богатства в золотых зубах, – сказал он, как можно пренебрежительней. – Уж лучше я заведу себе бриллиантовые.
И точно, в ту же секунду тридцать два прозрачных алмаза чистейшей воды засверкали в его ехидно улыбавшемся рту. Посмотревшись в маленькое бронзовое зеркальце, которое этот франтоватый старик, оказывается, хранил у себя за поясом. Омар Юсуф остался очень доволен. Он определенно обогнал своего добродушного брата.
