– Какую?
– Катушку с магнитофонной пленкой.
– Это правда? – воскликнул Мейсон.
– Конечно, да. Это был оригинал, записанный Фричем. Как вы и
предполагали, пленка склеена в местах соединения кусков. Отец сумел отыскать
ее, привез с собой и положил под подушку.
– Что вы с ней сделали?
– Я спрятала ее в надежном месте… в единственном месте, где
какое-то время ее не смогут обнаружить. Я хочу передать ее вам, и вы решите,
что с ней делать. Пожалуйста, мистер Мейсон, поймите меня правильно. Отца уже
нет в живых. Мне неизвестно, убил ли он Фрича при самозащите, но то, что убил
он, – бесспорно. Отцу уже не грозит наказание. И мы обязательно должны дать
властям повод для расследования в отношении отца. Я не хочу сама давать им этот
повод, но, если возникнет необходимость, мне придется рассказать им.
– Значит, у вас есть эта пленка. Что еще есть у вас?
– Разве этого не достаточно?
– У вас есть что-нибудь еще? Я хочу знать все.
– У меня есть… у меня есть пешня для колки льда.
– Где вы ее взяли?
– Сегодня утром, когда тело вывалилось из буфета прямо к
моим ногам… Это было ужасно! Отвратительно!
– Не волнуйтесь. Оставьте эту роль на будущее. Где была
пешня?
– В теле Фрича.
– В какой его части?
– В груди.
– Что вы с ней сделали?
– Вытащила и положила в сумочку.
– Зачем вы это сделали?
– Это была пешня из нашего дома.
– Почему вы так думаете?
– Я узнала ее. Наша пешня особенная. Нам ее подарил Эдисон
Дойл. Это большие пешни с металлическим ободком вокруг верхнего конца, так что
их можно использовать в качестве молотка для размельчения льда.
– Вы говорите так, будто их у вас несколько.
– Вы правы. Эдисон купил три пешни. Он еще шутил, говоря,
что одну отдаст нам, вторую оставит себе, а третью спрячет, чтобы подарить ее
на свадьбу той из нас, которая первой выйдет замуж.
– И вы узнали пешню?
– Да.
– Когда обнаружили тело?
– Да. Понимаете, мистер Мейсон, в тот момент я хотела любой
ценой выгородить отца. Я не знала, что он уже отправился на суд Всевышнего. И
хотя мне было страшно притрагиваться к этой пешне, я вытащила ее и положила в
сумочку. Потом я побежала к двери и увидела вас и мисс Деллу Стрит.
– Сержант Голкомб не обыскивал вас?
– О, конечно, обыскивал, но тогда ее у меня уже не было.
– Что вы с ней сделали?
– Сунула в свернутый пожарный шланг на первом этаже. Никто
бы не догадался искать ее там, и я легко могла забрать ее, когда допрос
закончится.
– Итак, вы обнаружили тело и владеете орудием убийства.
– Да, это так. Я надежно спрятала пешню, но хотела спросить
вас, что мне с ней делать…
Позади них раздались шаги. К ним торопливо подошел Эдисон
Дойл.
– Хэлло, мистер Мейсон, – поздоровался он и сразу же
обратился к миссис Этвуд: – Что это за чертовщина, Сильвия?
– Что такое?
Дойл поднял руку, в которой держал катушку с магнитофонной
пленкой.
– Где ты ее взял?! – гневно воскликнула Сильвия.
– В комоде у Хэтти.
– Зачем ты туда полез?
– Доктор Флэшер посоветовал мне посидеть с Хэтти, пока она
не уснет. Вы знаете, что он сделал ей укол. Лицо Хэтти было заплакано, и, когда
она заснула, я стал искать платок. Открыл верхний ящик комода и нашел это.
– О, Эдисон, – укоризненно сказала Сильвия, – ты… Тебе не
следовало этого делать. Я нашла катушку с пленкой у отца под подушкой. Я
оставила ее в комнате Хэтти и собиралась спросить мистера Мейсона, что мне с
ней делать. Я не хотела, чтобы кто-нибудь узнал о ней до того, как я поговорю с
мистером Мейсоном…
Сильвия вдруг закрыла лицо руками и разрыдалась.
– Ну-ну, не плачь. – Дойл обнял ее за плечи и похлопал по
руке. – Все хорошо, Сильвия. Мистер Мейсон здесь. Он скажет нам, что делать.
Бедная девочка, у тебя совсем расшатались нервы.
Плечи Сильвии тряслись от рыданий.
Делла Стрит молча протянула руку и забрала у Эдисона Дойла
катушку с пленкой.
Дойл быстро и непринужденно обнял вздрагивающую Сильвию и
прижал к себе.
– Бедное дитя, ты так много перенесла.
– О, Эдисон, спасибо, что ты меня утешил, – всхлипнула,
успокаиваясь, Сильвия. – Мистер Мейсон, позаботьтесь, пожалуйста… обо всем.
– Все будет хорошо, – сказал Эдисон. – Пойдем со мной. Тебе
надо отдохнуть и прийти в себя.
Он бросил на Мейсона многозначительный взгляд, обнял Сильвию
за талию и вывел ее из комнаты.
– Вот такие дела, – сказала Делла Стрит, глядя на катушку с
пленкой.
– Нам нужно убедиться, что это оригинал, – сказал Мейсон.
– Вы хотите прослушать ее?
– Да. И если окажется, что это действительно склеенная
пленка, мы попадем в чертовски затруднительное положение.
– А если нет?
– Мы в любом случае окажемся в трудном положении, –
усмехнулся Мейсон.
– И поскольку вы не женщина, – упавшим голосом произнесла
Делла, – вы не сможете разрыдаться на плече сержанта Голкомба, чтобы он
заботливо уложил вас в постель.
– Зато он может упрятать меня в каталажку, – сказал Мейсон,
– и не сомневайся, он сделает это с большим удовольствием.
– Вы спросили ее про орудие убийства?
– К счастью, она не сказала мне, что сделала с ним. Я думаю,
вымыла и положила в холодильник.
– А вы хотите узнать точнее?
Мейсон покачал головой:
– Если я узнаю это, то стану косвенным соучастником
преступления и меня смогут обвинить в сокрытии улик. Эта пленка тоже является
уликой, но уликой, не относящейся к убийству. Орудие убийства – это совсем
другое. Пусть наша зеленоглазая кокетка сама думает об этом.
– У нее нет времени. Она слишком занята тем, чтобы вконец
очаровать приятеля своей сестры.
– Да нет, она просто совершенствует на нем свои чары.
– Это ваше мнение. Ладно, поспешим, шеф. Если мы хотим
послушать пленку, надо успеть сделать это до того, как будет совершено
очередное убийство.
