– И при данных обстоятельствах, – продолжал Мейсон, –
рассказать обо всем этом могла только Сильвия Этвуд. Но она – моя клиентка, и
поэтому я не стану комментировать, насколько правдивы ее слова и что побудило
ее говорить.
– Вы не правы.
– В чем?
– В предположении, что свидетелем, давшим эти показания,
была Сильвия Этвуд.
– Кто же тогда был этим свидетелем?
– Перри Мейсон.
– А, понятно. Я говорил во сне, – пошутил Мейсон.
– Нет. Просто Броган устроил вам ловушку. Он хотел узнать,
что вы и миссис Этвуд на самом деле думаете об этой пленке. Собираетесь ли
заплатить за нее или будете бороться. Для этого он и организовал игру в покер и
не ночевал дома. Он оставил дверь своей квартиры открытой, а к двери приколол
известную вам записку. Он так искусно запрятал в квартире магнитофон с
микрофоном, что тот мог записывать все звуки внутри квартиры и в коридоре. Он
подключил к магнитофону электронные часы, те, что используют для включения
радио или телевизора, и поставил их на восемь пятьдесят. Вы бы удивились, услышав,
насколько хорошо слышен звук прыжка Сильвии Этвуд, ее крик и весь ваш разговор.
Джордж Броган уже раскололся. Он все рассказал Голкомбу и отдал ему пленку.
– Понятно, – спокойно сказал Мейсон. – От комментариев
воздерживаюсь.
– Я ожидал этого. В общем-то, я хорошо отношусь к вам,
Мейсон, хотя считаю, что ваши методы слишком уж хитроумны и что вы чересчур
далеко заходите, защищая интересы своих клиентов. Вы и прежде ходили по острию
ножа, и мне не хочется, чтобы над вами вновь нависла опасность угодить за
решетку. Я рассказал вам все как друг, чтобы вы случаем не дали показаний,
противоречащих фактам. Помните, что эти факты могут быть установлены на
основании ваших собственных слов и слов Деллы Стрит и Сильвии Этвуд.
– Благодарю.
– Не стоит благодарности. А теперь, воспользовавшись этим
ордером, я заберу эту катушку с пленкой, которую вы сумели найти в квартире
Фрича.
– А если я ее там не находил?
Трэгг усмехнулся:
– Это глупо, Мейсон. На пленке Брогана вы сами говорили, что
идете искать эту штуку, и поэтому теперь бессмысленно отрицать, что вы ее там
нашли. Кстати, именно благодаря этой брогановской пленке я смог получить ордер
на обыск вашего офиса. Поначалу никто не горел желанием выписать мне его, но,
прослушав эту пленку, выписали без разговоров. Я решил сам распорядиться этим
ордером, потому что боялся, как бы Голкомб не заманил вас в ловушку, запутав в
противоречивых показаниях.
Мейсон встал из-за стола и, подойдя к Трэггу, пожал ему
руку.
– А теперь, – сказал Трэгг, – я забираю эту пленку.
– Действуйте. И кстати, Трэгг, раз вы этим занялись,
проверьте, где провел Броган весь вчерашний вечер. Проверьте до минуты.
– Уже проверил. У него железное алиби. Он играл в покер с
семью партнерами. Один из них оказался другом начальника полиции.
– Когда началась игра?
– Примерно в десять вечера и продолжалась до ухода Брогана
утром, в пятнадцать минут девятого. Он заявил, что у него важная встреча и ему
нужно спешить, чтобы выпить чашку кофе, перекусить и привести себя в порядок.
Он хотел уйти в семь, но задержался, потому что выигрывал.
– Он никуда не отлучался?
– Он уходил примерно в пять утра. Проиграв все деньги, он
съездил и занял их у какого-то приятеля. Вернулся около половины шестого и
принес пятнадцать тысяч долларов. Убийство же было совершено в промежутке от
полуночи до трех часов ночи.
– Вы уверены в этом?
– Да. По крайней мере, в этом уверен врач, который
производил вскрытие. Помните об этом, Перри, и постарайтесь не попасть впросак.
– Еще раз спасибо за добрый совет.
– Не за что.
Взяв катушку, Трэгг дал Мейсону расписку и покинул офис.
Делла Стрит посмотрела на Мейсона широко открытыми глазами. Мейсон пожал
плечами.
– Шеф, почему вы не рассказали, где взяли пленку?
– Еще рано.
– Но потом вам никто не поверит.
– Мне и сейчас не поверят.
– Но, шеф, если вы сейчас все не расскажете, Сильвия не
сможет вам помочь. Они подумают, что вы с ней в сговоре. Вам нужно подумать о
себе, рассказать всю правду, позвонить Сильвии и Эдисону и…
– Мы ничего не будем рассказывать полиции, – прервал ее
Мейсон. – Здесь офис адвоката, а не справочное бюро.
– У вас могут быть неприятности.
– Ну и пусть. Я и раньше терпел неудачи, вытерплю и на этот
раз.
– Что же нам делать?
Мейсон указал на телефон:
– Позвони Сильвии Этвуд и попроси ее приехать сюда как можно
скорее.
Глава 10
Сильвия Этвуд сидела в кресле для клиентов в офисе Мейсона.
Ее глаза неотрывно следили за адвокатом. Она смотрела на Мейсона внимательным
взглядом игрока в покер, оценивающего партнера, который только что высыпал на
кон кучу фишек.
– Продолжайте, – сказала она.
– Я все сказал. Мы слушали эту пленку, и в это время вошел
Трэгг с ордером на обыск.
– Значит, пленка сейчас в полиции?
– Да.
– Вам следовало сделать то, что я вам посоветовала, мистер
Мейсон. Сказать, что пленку взял мой отец и на нем лежит ответственность за то,
что произошло.
– То есть за смерть Фрича?
– Да.
– Я не мог этого сказать, потому что не знаю, как все было
на самом деле. Поэтому и попросил вас приехать сюда. Мне нужно точно знать, как
все было. До мельчайших подробностей. Расскажите мне все и следите за тем, что
говорите, – Делла Стрит будет записывать, а кроме того, я включу магнитофон, и
он зафиксирует на пленке каждое ваше слово.
– Я ваша клиентка, – сердито заявила Сильвия. – Вы не имеете
права обращаться со мной как с подозреваемой.
– Вы – моя клиентка, но это не мешает вам быть и
подозреваемой. Начинайте.
– Хорошо. Я расскажу вам всю правду, чистую правду. Вчера
вечером, после разговора с вами, отец был очень расстроен.
– Естественно. Но только расстроил его не я, а звонок Фрича.
– Поймите меня правильно, мистер Мейсон. Я вас ни в чем не
обвиняю. Действительно, разговор с вами его очень успокоил. Я просто смотрю на
все это с точки зрения последовательности во времени. Именно после вашего ухода
мы поняли, что отец очень нервничает. Мы хотели позвать доктора Флэшера, но не
смогли его найти – у него был срочный вызов. Но еще раньше он оставил
лекарство, и мы дали его отцу. Но он продолжал нервничать и не мог уснуть, хотя
время от времени дремал и даже засыпал на полчаса, хотя мы с Хэтти сидели у
него в комнате. К десяти часам он успокоился.
