– И что было потом?
– Я уже начал раздеваться, когда услышал, как открывается
дверь черного хода. Я спустился и увидел Хэтти.
– Вы уверены, что это была Хэтти?
– Да.
– Как она была одета?
– На ней была клетчатая юбка, еще, по-видимому, пальто,
потому что я слышал, как она открывала дверцу шкафа в прихожей.
– Вы с ней разговаривали?
– Она сразу пошла в свою комнату. Я даже не окликнул ее и не
сказал ей ни слова. В тот момент я почувствовал сильную усталость. Я был с
дороги и не спал всю ночь. Я уже беседовал с отцом и знал, что Хэтти начнет
рассказывать мне, какой замечательный Эдисон Дойл, как она счастлива и как
беспокоится за отца. Поэтому я решил на время отложить эти разговоры. Я люблю
Хэтти, но не терплю душещипательные беседы, меня не трогает безрассудная любовь
молодых влюбленных. Все, что Хэтти хотела мне рассказать, можно было рассказать
утром.
– Продолжайте.
– Я опять поднялся наверх, наконец разделся и принял душ. Я
уже выключил свет и лег в постель, когда услышал, что возле дома хлопнула
дверца машины. Я подошел к окну и увидел машину Сильвии. Сама она шла по
дорожке к дому. Я еще раз подумал, что все в порядке, что Сильвия тоже
присматривает за отцом, отключил будильник и заснул.
– И долго вы проспали?
– Довольно долго. Я встал только в десять утра. К тому
времени принесли мою телеграмму, где сообщалось, что я прилетаю в четыре утра.
Очевидно, все домашние подумали, что я приехал в пятом часу и лег спать.
– Но ведь Эдисон Дойл знал, когда вы приехали.
– Эдисон Дойл знал, что я уже был дома, когда пришел он, –
около часу ночи или чуть позднее. Но, понимаете, он встал без пятнадцати восемь
и поспешил в свой офис на встречу с клиентом. Во всяком случае, он говорил мне,
что таковы его планы на утро.
Я проснулся в десять часов утра, побрился, спустился вниз и
позавтракал. Встретился с Хэтти, немного поговорил с ней, но она была занята
уборкой. Потом я узнал, что, получив мою телеграмму, она решила, что я прилетел
в четыре утра. Она сказала мне, что отец еще спит. Мне нужно было позвонить
кое-кому, а Хэтти, как я уже сказал, занималась уборкой и готовила завтрак для
отца. И затем… я не знаю точно, вероятно, где-то около одиннадцати она вошла к
отцу с завтраком и узнала, что он умер. Понятно, поднялся переполох. Мы
побежали искать доктора Флэшера, и, когда он пришел, дом стал наполняться
людьми. Пришла мисс Стрит, даже не помню, когда пришли вы. Сильвия ходила на встречу,
назначенную на девять утра, и вернулась в самый разгар переполоха. Кто-то
позвонил Эдисону Дойлу, и он быстро пришел. Доктор Флэшер сделал Хэтти укол и
уложил ее спать, и… ну, в общем, это все.
Мейсон кивнул.
– Теперь ко мне вернулась способность логически мыслить, –
продолжал Джаррет, – и я понял, что произошло. Хэтти куда-то уходила. Было
холодно, и она, вероятно, накинула пальто отца. Сильвия, возможно, думала, что
следует за отцом. Вероятно, она заглянула к нему в комнату, когда он находился в
ванной; не могу утверждать, но точно знаю, что отец не выходил из дому и не
убивал Фрича, а тот, кто называет отца убийцей, лжет.
– А что вы скажете об этой пленке?
– Которая, по слухам, находилась у отца под подушкой?
Мейсон кивнул.
– Я не думаю, что пленка с записью была у отца, когда я
беседовал с ним. Ее могли положить туда позже. И должен вам вот что сказать,
мистер Мейсон. Сильвия – эта та еще штучка. Она считает себя умнее других, ей
нравится плести интриги и проделывать всякие махинации. С ней всегда рискуешь
угодить в неприятную историю. Я должен вас об этом предупредить. Ей нравится,
так сказать, быть мисс Интригой. Я плохо разбираюсь в законах, но зато хорошо
знаю Сильвию и уверен, что ее склонность к махинациям и подтасовкам может
чертовски запутать дело об убийстве. Думаю, что я прав.
– Чертовски правы, – усмехнулся Мейсон.
Наступила тишина, лишь Мейсон барабанил пальцами по столу.
Потом он предложил Джаррету:
– Давайте попытаемся теперь точно установить время с момента
вашего появления дома.
– Давайте. Мой самолет прибыл без пятнадцати двенадцать
вечера. Мне понадобилось пятнадцать минут, чтобы получить багаж. Я взял
напрокат машину, которая ждала меня в аэропорту. Домой я приехал примерно в
половине первого ночи.
– Вы хоть раз посмотрели на часы?
– Помнится, было… о, примерно час ночи, когда я сидел у
отца. Мы поговорили немного, и я, думая, что ему надо поспать, начал зевать и
говорить, что я устал.
– Как долго вы пробыли там после этого? Я имею в виду – у
отца.
– Недолго. Возможно, несколько минут.
– Потом вы пошли в кухню, съели бутерброд, выпили молоко, и
потом явился Эдисон Дойл?
– Правильно.
– У него был ключ?
– Он сказал, что Хэтти оставила для него ключ от черного
хода под ковриком, думаю, он там и лежал. Во всяком случае, он открыл дверь и
вошел. Я помню звук захлопывающейся двери. Там пружинный замок, который
открывается обычным ключом.
Мейсон вновь забарабанил пальцами по столу, вперив в него
хмурый и задумчивый взгляд.
– Как нам теперь быть? – спросил Джаррет Бэйн. – Похоже,
Сильвия пытается запутать это дело. Она уже начала предпринимать кое-какие
шаги. Лично я думаю, что она затеяла игру, которую не сможет завершить.
– Нам еще надо подумать о Хэтти. Да и о Сильвии тоже.
– О Сильвии не беспокойтесь. Она сама о себе позаботится.
Она уже ухитрилась навредить Хэтти и запятнать память об отце. Я люблю ее как
сестру, но некоторые ее поступки приводят меня в бешенство. Вот сейчас, к
примеру, она пустила эти дурацкие слухи об отце, но, если меня спросят, я смогу
доказать, что все это ложь.
Мейсон внимательно посмотрел на Бэйна:
– Возможно, полицейским не придет в голову допросить вас. К
вам могут вообще не обратиться.
– Исключено, мистер Мейсон, – покачал головой Джаррет Бэйн.
– Мне жаль, но я не позволю скомпрометировать имя отца. Однако вы первый, кому
я рассказал это.
– А кто будет следующим?
– У меня назначена встреча с одним парнем из полицейского
управления. Сейчас скажу, кто это. – Джаррет достал из кармана визитную
карточку и посмотрел на нее. – Лейтенант Трэгг из отдела расследования убийств.
Вы с ним знакомы?
– Я с ним знаком, – тяжело вздохнул Мейсон, откинувшись в
кресле.
– Ну, тогда я пошел в полицейское управление, – поднялся
Джаррет. – Уже поздно. Он, наверно, заждался. Всего доброго, мистер Мейсон.
