– Кто же является вашим клиентом? – поинтересовался Мейсон.
– Как – кто? Вы.
– Я этого не знал.
– Ну как же! Вы работаете на миссис Этвуд, и я полагаю, что
тоже работаю на нее, то есть я хотел бы получить разрешение работать на нее и
счел бы это за честь.
– А что вы намерены делать? – спросил Мейсон.
– Я сделаю все, что вы найдете нужным. Однако есть одно
«но», мистер Мейсон. В своей работе мне приходится иметь дело со всяким
народом. Порой это порядочные люди, порой жулики, но я всегда твердо
придерживаюсь своих правил. Я хозяин своего слова. Я заверил мистера Фрича, что
с этой записью ничего не случится и я отдам ее третьему лицу лишь тогда, когда
это будет выгодно ему, Фричу.
Конечно, мне пришлось потрудиться, прежде чем Фрич передал
мне на хранение вещь, представляющую собой единственную улику. Понятно, он не
хотел расставаться с этой записью, но я убедил его в том, что никто не захочет
помогать ему, если он не будет отвечать доверием.
– Эта пленка – оригинал? – спросил Мейсон. – Нет ли еще
копий?
Лицо Брогана посерьезнело.
– Можете быть в этом уверены.
– Почему мы должны вам верить на слово?
– Потому что я давно занимаюсь подобными делами и знаю в них
толк. Я совершенно уверен, что пленка – единственная.
– А какую роль играет тут мистер Фрич? Кстати, он ваш
клиент?
– Мистер Мейсон, я заверяю вас, что не возьму у мистера
Фрича ни цента и не собираюсь представлять его интересы. За это дело я взялся
лишь потому, что хочу защитить интересы ни в чем не повинных людей. Что
касается Фрича, то он мне не нравится, я не одобряю его методов и не собираюсь
на него работать. Я не хочу иметь с ним ничего общего, не желаю, чтобы меня с
ним отождествляли. По-моему, действия этого человека очень похожи на шантаж.
Я намерен выступить как посредник. Я собираюсь представлять
интересы миссис Этвуд, чтобы помочь ей получить улику, которая может поставить
ее семью в затруднительное положение.
– Допустим, мы купим эту пленку, – сказал Мейсон. – Будет ли
это рассматриваться как сокрытие улики в уголовном деле?
Броган перестал улыбаться и окинул адвоката внимательным
взглядом.
– Боже мой, мистер Мейсон, – сказал он, – по правде говоря,
эта мысль никогда не приходила мне в голову.
– Возможно, об этом стоит подумать.
– Ну конечно. Я ведь не адвокат, я всего лишь детектив и
буду участвовать в этом деле, если меня попросят, только как посредник и
постараюсь сделать для семьи Бэйна все, что в моих силах. А уж теперь, когда
этим делом занялись вы, мистер Мейсон, вам и решать, насколько законна эта
сделка.
Конечно, мы с вами оба понимаем, что означает сокрытие
улики, но знаем также, что в уничтожении подделки нет ничего преступного. Лично
я, мистер Мейсон, твердо убежден, что притязания Фрича беспочвенны и что эта
запись – подделка, но, боюсь, такая подделка, которая способна убедить судью
или присяжных. Надеюсь, что этого не произойдет, но кто знает.
Разумеется, мистер Фрич не провоцирует нас на уничтожение
улики. Ему нужно, чтобы мистер Бэйн или миссис Этвуд, если она не желает
беспокоить отца, дали ему сумму, необходимую для защиты себя от обвинения,
которое, по его утверждению, совершенно ошибочно.
– Это обвинение лишено силы на основании закона о сроках
давности, не так ли?
– Думаю, вы правы, мистер Мейсон, но, повторяю, я не
адвокат. Мистер Фрич полагает обвинение напраслиной и считает, что его старый
друг, мистер Бэйн, обязан раскошелиться для проведения расследования и защиты.
– А кто будет вести расследование? Вы?
– Этого я не знаю, мистер Мейсон. Вы все норовите поставить
телегу впереди лошади. Разумеется, не исключено, что мистер Фрич предложит это
мне. Но если он пожелает после окончательного завершения нашего с вами дела
нанять меня, думаю, что я приму его предложение. Но я вообще не намерен
обсуждать с ним этот вопрос до завершения сделки с семьей Бэйн.
– Какую сумму хочет Фрич?
– Ровно столько, сколько понадобится на проведение
расследования и снятия с него обвинения. Для этого ему придется возобновить
многие старые связи, порыться в старых бумагах. Это нелегко. Фрич считает, что
минимальная сумма – это двадцать пять тысяч долларов.
– Это большие деньги, – сказал Мейсон.
– Ну, я уже сказал, что расследование потребует немалого
труда.
– И все же цена слишком высока.
– Что ж, возможно. Если миссис Этвуд поручит мне ведение
переговоров с Фричем, я попытаюсь склонить его к меньшей сумме.
– Допустим, после того как эти деньги будут уплачены, что
дальше?
– Этого я опять-таки не могу знать, мистер Мейсон. Честно
говоря, я почти не разговаривал с Фричем об этом. Когда Фрич пришел ко мне, я
сразу сказал ему, что не стану работать на него ни за какие деньги, но пообещал
предложить свои услуги миссис Этвуд. Я также предупредил Фрича, что в случае
согласия миссис Этвуд я буду действовать исключительно в ее интересах, и если
приду к выводу, что запись поддельная, то постараюсь доказать это.
– И что вам ответил Фрич?
– Он сказал, что если я гарантирую сохранность пленки, то
могу взять ее себе и предпринимать любые шаги, чтобы доказать ее подлинность.
Теперь, думаю, вам понятна моя позиция.
– Очень понятна, – холодно сказал Мейсон. – Давайте теперь
послушаем пленку.
Броган смерил Мейсона оценивающим и недобрым взглядом.
– Не будем зря терять время, – повторил Мейсон. – Лучше
послушаем.
– Я думаю, сперва нам нужно как следует понять друг друга,
мистер Мейсон. Мы ничего не добьемся нашей словесной перепалкой. Вы адвокат и
деловой человек. Полагаю, вы уже получили гонорар от миссис Этвуд. Я тоже
попросил бы миссис Этвуд дать мне задаток, чтобы я мог действовать от ее имени;
вас же, как ее адвоката, попрошу поддержать меня.
– Другими словами, вы хотите обезопасить себя.
– Вы абсолютно правы.
– Ладно. Но все же давайте послушаем пленку. Насколько я
понял, на это вы имеете право.
– Да, но не более.
– Тогда начнем.
Броган поставил на стол магнитофон, воткнул вилку в розетку
и, подойдя к стене, надавил на нее. Казавшаяся сплошной стена подалась, открыв
доступ к сейфу. Набрав комбинацию цифр, Броган достал из открытого сейфа
магнитофонную катушку с пленкой и положил ее рядом с магнитофоном.
