– Алекс?
Лар появился не совсем вовремя, но я был очень рад его видеть. Оторвавшись от морды Мудрейшей, я подошел к нему, обнял за шею и весело воскликнул:
– Привет, братишка! Как ты тут без меня? Не скучал?
– Что с тобой было? – взволнованно спросил Лар, прижимая меня лапой к себе. – Ты не просыпался три дня!
– Ну, если учесть, что я пять ночей не спал толком, то все вполне закономерно. Зато теперь выспался наконец. Полон жизни и энергии!
В пещеру ворвалась Мара. Остановив взгляд на мне, она с порога заявила:
– Алекс, ты гад бесхвостый! Стоит только тебя оставить на полдня одного, как ты тут же что-нибудь выкидываешь! Яйцо недоношенное, ты хоть знаешь, как мы переживали?! Ну, что молчишь?
– Ты тоже мне очень нравишься! – ответил я, отпуская шею Лара. – Обнимемся?
– Ну уж нет! Я на тебя обиделась, поэтому знай, что больше никогда тебя носить не собираюсь! Пусть кто-нибудь другой с тобой летает!
Фыркнув, драконица развернулась и гордо удалилась, испытывая огромное облегчение, узнав, что со мной все в порядке. А потом на шум забежали Сар, Риша, собрались остальные, и вскоре в пещере Мудрейшей стало тесно. Буквально все драконы спешили увидеть меня и убедиться, что я жив и здоров. Глядя на них, я снова испытал стыд за то, что доставил стае так много волнений, но одновременно ощутил приятное чувство от осознания того, что я им не безразличен.
Постепенно все успокоились, а потом дружно последовали в зал торжеств. Наступал рассвет, и стая хотела танцем отметить мое чудесное выздоровление. Весело переговариваясь и перешучиваясь, мы вышли на площадку. Краешек солнца уже выглядывал из океана, создавая светлую дорожку на воде. Глядя на нее, драконы начали взмывать в воздух, спеша встретить рассвет в полете. Спустя несколько минут на каменном выступе остались только мы с Мудрейшей. Я подошел к самому краю и, наткнувшись на обеспокоенный взгляд старой драконицы, сказал ей с улыбкой:
– Ты была права, небо не для людей. Небо для драконов!
Развернувшись, я распахнул свои серебристые крылья и прыгнул навстречу ветру. Быстро набрав высоту, я полетел догонять стаю, уже успевшую выстроиться неровным клином. Аккуратно подлетев сзади к драконам, я пристроился с самого краешка и полетел рядом. Внезапно клин повернулся, и я поспешил повторить это движение, не отставая от остальных. Странный какой-то танец, думал я, взмахивая крыльями. В прошлый раз, когда я наблюдал за ними, было совсем иначе. Или это они специально для меня начали представление с небольших поворотов?
Драконы пока не замечали, что в танце появился новый участник, поэтому никакого удивления я не ощущал, а раскрывшись, как тогда, на совете, почувствовал нечто странное. Дело в том, что стая почти не ощущала никаких эмоций! Да, это было парадоксально, так как во мне все еще бурлил восторг по поводу того, что я умею летать, и радость от встречи с небом. Но даже если предположить, что драконы просто воспринимают полет как нечто обыденное, за долгие годы привыкнув к нему, то все равно ощущается странная пустота в их разумах и какая-то… отрешенность. Словно все они вдруг превратились в механических кукол, выполняющих какой-то сложный ритуал, причем скорее по обязанности, чем по желанию.
Продолжая слышать драконов, я взлетел чуть повыше и начал наблюдать за их танцем, анализируя все движения крылатых. Кончик клина был тупым. Впереди летели три дракона – Сар, Шарико и Харито, именно они задавали направление для всей стаи. Но только это все происходило как-то по инерции и не подчинялось никакой логике. Вот Сар решает взмыть ввысь, и стая устремляется за ним, набирая высоту. Спустя некоторое время уже Шарико ложится на левое крыло и делает поворот с резким падением. Причем не вся стая синхронно выполняет это движение, некоторые просто слегка запаздывают и оказываются в числе отстающих. А тут вдруг Харито вновь решает набрать высоту и хлопает крыльями. И тотчас порядок клина становится совсем нарушенным, а потом Сар вновь пытается увлечь всех за собой.
Проанализировав увиденное, я понял, что это не банальное соперничество или нечто подобное. Создавалось впечатление, что драконы сами не знают, что хотят сделать, поэтому их танец носил хаотичный, спонтанный характер. И еще это чувство механичности движений… В какой-то момент я осознал – они танцуют только потому, что так нужно, а не потому, что им так хочется. Именно поэтому они отрешаются от себя, пытаясь следовать за лидерами стаи, именно поэтому они не испытывают того наслаждения от полета, которое ощущаю я. Это нужно срочно исправить! И я смогу это сделать, ведь моих чувств хватит на всех. Ну а если я смог одновременно слышать мысли полусотни драконов, то наверняка смогу передать им все то, что царит у меня в душе.
Я рванулся вперед, догнал стаю, которая все еще меня не заметила, пронесся над самым клином и очутился впереди, создав ему такое нужное острие. Отпуская на свободу свои чувства, я весело обратился ко всем:
– Привет, ребята! Что-то вы вяловато двигаетесь сегодня. Ну, ничего, это мы сейчас исправим. Все за мной!
Я взмахнул крыльями, а потом внезапно сделал переворот и устремился к воде, слыша удивление, ошеломление и радость остальных. Я внезапно почувствовал, что они устремились за мной следом, в точности повторив мои движения. В их сознаниях стали просыпаться эмоции. Сначала блеклые, но потом разгоравшиеся все ярче, захватывающие их целиком. У самой воды я набрал высоту, проведя лапой по волнам и почувствовав необычайную легкость, а потом вдруг взмыл вверх. Стая следовала за мной, не отставая. Прямо у хвоста летели Сар с Харито, а вот Шарико слегка отстал.
«Непорядок», – подумал я, и дракон тотчас догнал остальных.
Это заставило меня с удивлением задуматься над тем, могу ли я передавать свои желания всем остальным. Решив попробовать, я представил в своем сознании, как стая разделяется надвое, а потом одна группа заходит сверху, а вторая снизу. Это было невероятно, но драконы меня послушались. Не видя глазами, но чувствуя разумом, я внезапно ощутил, что клин, подчиняясь моим командам, разделился надвое, а потом вновь превратился в единое целое, но летел уже более компактно.
– Эх, потанцуем! – воскликнул я и принялся с увлечением руководить процессом.
Вначале я разбил драконов на восемь групп, а потом стал перемещать их в шахматном порядке, выписывая кружева в небе. Я ощущал, что всем это нравится. Драконы испытывали неподдельный восторг от того, что их танец наконец-то обрел форму и смысл. Закружив их спиралью, я устроил мертвую петлю с разделением надвое, а потом вновь собрал клин, чувствуя беспрекословное подчинение… Нет, даже не подчинение, а нечто совершенно иное. Я понимал, что именно в этот момент мы стали единым организмом, в котором мне выпала роль головного мозга, а остальным достались функции конечностей. И я воспользовался этой возможностью, передавая всем образ захватывающего танца, рожденный в моем сознании.
Но, кувыркаясь в поднебесье вместе с остальными, я вдруг почувствовал, что кое-чего не хватает. Долго размышлять не пришлось – какой же приличный танец без музыки? С ней дело должно пойти намного интереснее. Итак, что бы мне выбрать? Полечку или марш не хочется, потому что в воздухе все движения приобретают плавный характер, желаешь ты этого или нет. Поэтому я выбрал короля танцев – вальс, вспомнил знаменитую музыку Петрова из фильма «Берегись автомобиля» и заставил ее звучать в своем сознании, транслируя драконам.
