Какие времена, такие и энциклопедии.
Глава шестнадцатая Достопримечательности в городе ничего
Лайфхак для мэра: если у вас в городе нет зоопарка, денег и животных или вы, например, считаете, что зоопарк – это плохо, то вот вам марсельский кейс.
В зоологическом саду Марселя под названием Funny Zoo вы найдете редкое собрание кислотных пластиковых животных В КЛЕТКАХ. Скажите, вот зачем запихивать статуи в клетки? Чтобы что? Вот если бы по ним можно было хотя бы карабкаться. Или рассматривать вблизи. Или фоткаться на фоне. Но нет. «Это больше, чем жизнь», – сообщается на сайте зоопарка. Да что вы говорите!
Однако перенесемся в 1854 год. Зоопарк на горе Longchamp занимал 5 га, в нем обитали около 2000 птиц 1250 видов рептилий, и еще 200 разных млекопитающих. В водоемах перед самим дворцом Лонгшамп плавали утки и стояли по колено в воде фламинго. Короче, с 1856 до (аж) 1987 года в зоопарке кого только не было: слон, жираф, олени и антилопы, страус, тапир, лев, тигр и леопард, бурый и белый медведи, серый волк, лемуры, гориллы, дельфин, крокодилы и даже один гиппопотам.
Все они постепенно умерли (а финансирование было приостановлено) и обогатили собой довольно бедный зоологический музей, который сегодня делит дворец с посредственными картинами эпохи Возрождения.
Более печальную историю выдумать сложно. И если призрак здесь когда-то жил, то он покинул этот дом. Покинул.
Но продолжим нашу экскурсию. Вам, любителям животных и людей, могут быть интересны также французские мобильные бордели. Если вы путешествуете на машине, но вы наверняка их видели: тут и там стоят на вечном приколе фургоны типа российских маршруток и старые «дома на колесах». Окна всегда занавешены сеточками или тряпочками, а внутри может не быть даже руля и прочей автомобильной начинки: по сути это просто железный коробок с большой кроватью: передвижные комнаты любви.
Сначала я думала, что это просто брошенные машины – во Франции каждый водитель должен сдать свое старое авто на утилизацию, это стоит от 100 евро плюс еще 100 евро эвакуатору, чтобы отвезти на «кладбище машин», поэтому проще всего машину бросить – через какое-то время ее заберут. Пока не обнаружила в такой машине жизнь.
Я шла выносить бутылки в «бутылочную» помойку после вечеринки, а «жизнь» сидела на водительском сиденьи в одном лифчике с пайетками и откровенно скучала. Я постучала в стекло и показала жестом, что мне нужно прикурить. Афрофранцуженка с ярко-красными губами улыбнулась, и протянула мне зажигалку, отмотав до пупка свое окно.
– Скучаете? – спросила я.
– Рано еще, – пожала плечами она.
Пришла на свое рабочее место, видимо, приготовилась и ждет. За ее спиной – широкое ложе, на котором валяется сумочка, бутылка с водой и трубка для курения. Джентльменский набор. В кабине мерцает тусклый романтический свет: не понимаю, откуда в машинах берется электричество, но в соседнем «доме на колесах» есть даже плитка и чайник. Никакие провода к машинам не ведут, о том, что машину когда-то можно было завести, напоминают лишь ржавые палки коробок передач. Наверное, под каждой кроватью есть еще генератор. Открытая дверь мобильного борделя означает «свободна», закрытая – «занята».
Откуда клиенты узнают о месте нахождения фургонов и времени работы проституток, я не знаю. Хотя, может быть, есть сайт. Или даже газета с объявлениями. Не зря ведь на одном из фургонов красуется крупная наклейка PRESSE – как бы намекает о наличии чего-то общего у двух древнейших профессий.
В нашем доме-музее много буржуа, но на фургоны никто не жалуется. Вообще, проституция как таковая во Франции не запрещена. Запрещены публичные дома и сутенерство, приставание на улице к потенциальным клиентам и проституция несовершеннолетних. Легальная проститутка же должна быть невидимой, незаметной, не бросающейся в глаза. Сексработниц на улице иногда ловит полиция, то только для того, чтобы выписать им очередной штраф. Кроме штрафов проститутки платят еще сутенеру, за рекламу и аренду «рабочего места», а также (что совершенно немыслимо для нас) налоги государству, а это значит, что налоговой инспекции известно, сколько они зарабатывают и чем занимаются.
Французская мобильная проституция появилась во время Первой мировой войны: тогда к воинским частям были прикреплены мобильные бордели – для поддержания боевого духа солдат.
Это были грузовые прицепы, и солдаты называли их la boîte à bonbons – «коробка с конфетами». Когда в 1940 году Франция попала под немецкую оккупацию, многие из передвижных борделей перешли в пользование Вермахта.
В колониальных французских войсках они сохранялись на протяжении десятилетий. Во время Индокитайской войны (1946–1954) в Сайгоне существовали целые парковки для трейлеров с проститутками. Они назывались «парками буйволов».
Сегодня такие парки не редкость для крупных французских городов.
Не знаю, каков объем этого рынка, но теперь, проходя мимо белых фургонов или стареньких трейлеров, я каждый раз думаю, что вечером там кипит работа, где честные налогоплательщицы дарят кому-то любовь.
Глава семнадцатая Выборы, выборы, кандидаты
Пока я жила во Франции, в ней незаметно сменилась власть, и президентом стал Макрон. Избирательного права у нас не было, но мы с упоением следили за ходом политической борьбы, а также читали – книгу признаний Валери Триервейлер, бывшей жены Олланда, в которой очень много откровенной личной жизни президента и его оппонентов, и биографию президента нового: история влюбленного в учительницу упорного ученика, который пообещал ей во что бы то ни стало добиться всего и жениться, достойна экранизации или романа. Очень французская история для арт-хауса. Сами французы, правда, в историю не верят – хоть она и помогла Макрону снискать любовь и занять высший пост в стране, его нередко обвиняют во вранье и говорят, что лучше бы признался вообще-то, что любит мужчин!
Кстати, это, возможно, никак не повлияло бы на исход борьбы: французы относятся к гомосексуалам более чем спокойно. Мэру Марселя, по слухам, это не мешает много десятилетий управлять городом.
Часть Франции, в которой мы жили, голосовала за Марин Ле Пен, главу Национального фронта, потому что большая часть мигрантов поселилась именно здесь, что изменило юг до неузнаваемости. Эти перемены хорошо видны по старым фильмам «Такси», действие которых происходит непосредственно в туристических частях города. Если же интересно посмотреть на Марсель сегодня, а также узнать больше о его политической жизни, можно ознакомиться с сериалом «Марсель» с Депардье в роли мэра, который сняли специально к выходу «Нетфликса» на французский рынок.
Как же устроены выборы во Франции? Система (теоретически) почти такая же, как в России: за сутки до голосования каждый избиратель получает по почте письмо с программами кандидатов, вышедших во второй тур. Это целые постеры – фанаты могут повесить их на стену.
На следующий день все желающие проголосовать отправляются в избирательный пункт по месту прописки, как правило, это школа. Внутри школ все устроено так же, как у нас, единственная разница, что никаких пирожков и какао тут не продают.
