Соткав из огня фигуры, я начал рассказывать историю о том, как одна юная девочка отправилась в опасную и долгую дорогу. Об опасностях и невзгодах, которые она переносила, о том, кого повстречала, с кем подружилась, а от кого пришлось убегать.
Каждое упомянутое событие сразу же отражалось в реальном мире. Там, где главной героине требовалось убегать, бежала и Мария. С шумом, визгом, подгоняемая рокотом огня. Там, где она находила друзей, рядом с моей ученицей возникали «друзья», готовые её защитить. Все фантомы и образы были созданы мною, но они настолько отличались, настолько были похожи на духов огня, что Мария забылась, полностью уйдя в историю.
Со смехом, визгом и задором, я вел её под руку по истории, иногда провоцируя использовать уже выученные заклинания. Например, в одном моменте ей растрепало волосы — снова укладывать. В другом требовалось устроиться на ночлег. В третьем — поставить щит, дабы спасти «друзей». Глупо, конечно, спасать одно пламя от другого, но насыщенность событий, воображение и прущие эмоции делали свое дело.
Так я сам не заметил, как затянулась история, и вместо обещанного получаса пролетели все полтора. Малышка утомилась настолько, что по окончанию истории, присев отдохнуть у меня на коленях, просто выключилась.
Поглаживая её волосы, мысленно прикидываю, куда ближе — к её комнате, или к моей? Выходило, что мой кабинет ближе, а раз я спать не собираюсь, то…
То берем малую на руки и несем наверх. Мария рефлекторно обхватила меня за шею руками и прямо во сне что-то бормотала. Глядя на это, не могу не улыбаться. Так и хочется потискать это милое создание.
Оставив её на кровати в своей комнате, перехожу в кабинет. Так-с… На чем я остановился? Ах да, письмо…
Вернувшись за стол, вынимаю бумагу и смотрю на последние строки.
«Пока её организм проходит перестройку, девочка использует мою силу. Что мне в ней нравиться, она…»
А… вспомнил! Так, значит:
«… она такой же ребенок, как и все. Да, постарше, но тем не менее», — покосившись на стену, за которой спит мелкая, ухмыляюсь. — «А ещё — она в разы спокойней Миранэры, и я надеюсь, что так будет и дальше.
Пока я писал вам письмо, у меня в лесу пробудились деревья. Живые. В смысле — бегающие. Представляете? В смысле — самостоятельно мыслящие и передвигающиеся, а не по чьей-то указке или чарам. Полноценные разумные существа. Это поразительно, дриады от них в восторге, ну а я буду поглядывать на своих новых сожителей.
Кстати…»
Дописав сообщение, спускаюсь вниз к источнику. Открыть разлом — дело муторное и долгое. Использовать собственный резерв не стал, задействовал напрямую источник. Активировав заранее нанесенные руны, ввожу координаты, проверяю все и лишь после этого открываю разлом.
Пока проходили все манипуляции, над академией испортилась погода, а на момент активации начался настоящий ливень. Как только в пространстве образовалась небольшая щель, отправляю в неё послание. Так-с… Что по времени? Семь часов, ё-моё, у меня же караван час назад как в лес должен был въехать!
Мария
Арос… Дракон, учитель и… отец? Не знаю… Но что точно — для меня он стал кем-то большим, чем просто учителем. Время шло, а он продолжал меня как учить, так и развлекать. За прошедшее рядом с ним время, я наконец-то почувствовала себя живой, нужной и… любимой? Да, скорее всего. По крайней мере, именно это чувство я испытывала и видела в его взгляде.
А ещё, у него не было никаких правил. Никаких законов. Никто тебе не указывает что это правильно, а это нет. И даже «Законы» как таковыми не являются. Как он сам сказал: ты МОЖЕШЬ это сделать, но имей ввиду последствия. Так что, фактически, ученики сами, неосознанно ставили себе определенные рамки, основываясь на «Законах» академии. Ведь свобода не во вседозволенности, а в умении суметь себя ограничить.
Так что Арос давал мне полную свободу действий и даже считался с мнением, что было удивительно. Ведь сколько себя помню, отец всегда говорил мне (особенно после исцеления), что женщина должна молчать и послушно кивать головой, когда к ней обращается муж. Правда это было лишь в высших слоях населения, где «Власть» и «Деньги» имели особое значение. Да в том же трактире к официантке отношение лучше, чем к дочерям знатных семей! Так что я была искренне удивлена, когда учитель просто посоветовал мне забыть весь этот бред, и сосредоточится на своем счастье.
— Арос, а как же пятый закон? Если так поступать, то можно навлечь на академию… — уже после этих слов его лицо исказилось в оскале, а я впервые увидела клыки. Но это было вовсе не угрозой. Я отчетливо чувствовала в этом что-то вроде предвкушения.
— Оставаясь прикованным к общественному мнению, ты лишаешь себя свободы, — тихо проговорил он.
— Но ведь это работает и против академии, когда ученики не будут считаться даже с мнени… — я осеклась, а его лицо стало еще довольней. — Но тогда получается… — задумчиво протянула и посмотрела на кивнувшего Ароса — …что люди сами себя накрутят до нужной степени, чтобы послать весь мир к демонам и сплотиться на общей почве, заранее подготовленной академией! — протянула я, а оскал перешел в довольную улыбку во все тридцать два клыка. — Учитель, вы — гений! — воскликнула я, когда до меня дошел весь смысл его замысла. Арос выстроил довольно простую и сложную одновременно схему — дал небольшую базу ученикам и придал направление. А дальше они сами будут друг друга обрабатывать. Кроме того, если развернуть пятый пункт, то там можно прочитать, что посылать нужно чужих, зато с мнением семьи нужно наоборот считаться. И во всей этой идее совершенно нет обмана или даже подвоха.
— Мари, — вдруг выдернул он меня из размышлений. Вернувшись к учителю, я увидела вполне серьезного чел… дракона. — Запомни на всю жизнь две вещи. Я их упоминал, но хотелось бы сказать еще раз и прямо. Если ты что-то можешь, то вовсе не обязательно должна это делать. Это раз. — я кивнула. — И нет никого ближе твоей стаи. Стая — твоя семья. Всегда, что бы не происходило, она всегда должна быть на стороне своих детей, братьев, родителей. И пункт этот действует на всех, а не так, что дети хотят быть с родителями, а старшим плевать. В таких случаях семьей этих людей назвать уже нельзя.
— Как в моем случае?
— Да. Я никогда не понимал людей, которые готовы использовать своих детей как вещи, чтобы расширить свое влияние и богатства, — погрустнев, опускаю голову к земле. — Не понимал их стремления, мне это чуждо. Лично мое счастье в том, чтобы видеть, как моя стая процветает. Вся стая. Когда каждый её член на своем месте, которое он сам для себя определил. — по щеке скатилась слеза. — Не плачь, клыкастик, — Я сама не поняла, что произошло, но я вдруг оказалась у него на коленях. — Ну, чего ты, все ведь хорошо?
— А-арос.
— Да?
— А что тогда значит семья?
— Семья, это те, кто готовы пойти ради других на жертву. Большую жертву. И объединяет их вовсе не кровь и даже не цель.
