– И метен Пэрис даже не скрывал связь с дельтианцами? – нахмурился Дан.
– Напротив! Скрывал, и очень тщательно! – Гарри улыбнулся и развёл руками. – Именно поэтому здесь все о ней и знали. Или хотя бы догадывались. И стоило начать задавать правильные вопросы работникам суда, как я начал получать правильные и, главное, честные ответы. После того, как главный судья, Антуан де Брюмо, отправился в петлю стараниями нашего дорогого рива, судей и адвокатов, не готовых к сотрудничеству, уже не осталось!..
– Получается, наше участие не было необходимым? – уточнил Дан.
– Не согласен!.. – возразил Гарри. – Было необходимым. Ещё как!.. Это вы помогли склонить рива Викторина на нашу сторону. Это вы успели к дому метена Пэриса одновременно с его убийцами. И если бы не вы, я бы не мог быть уверен, что дело именно в дельтианцах. Хотя, конечно, я глубоко прорабатывал эту версию. И что самое главное: в Викторине сейчас бы росла и ширилась Южная Конфедерация, с которой у меня, откровенно говоря, как-то сразу не сложились отношения…
Вечер опускался на город, завершая странный, долгий и наполненный событиями день. Загорались фонари на набережной и центральных улицах города, а люди постепенно расходились по домам, обсуждая всё произошедшее.
Гарри, Дан и Пелла засиделись в ресторане допоздна. Сначала обсуждали дела, затем события минувших дней, а потом – просто отдыхали. Не было необходимости куда-то спешить или за кем-то гнаться. Конечно, пройдёт неделя-другая, и метен Альфареро снова встанет на след золотоносного дерева – того самого, которое и не дерево вовсе. Зато сейчас все могли наконец-то отдохнуть и расслабиться.
А город всё бурлил и никак не мог заснуть. С одной стороны, по всему Викторину шла облава на «толстяков», политеев и солдат Южной Конфедерации, а с другой стороны, на окраинах, из города как раз пытались вырваться те, на кого шла облава. И дельтианцы тоже не спали в эту ночь. Они зачищали следы своего присутствия, ещё не зная, что оно давно обнаружено, а на их след встала ищейка, которая обязательно докопается до правды.
Ну а обычные горожане пытались прийти в себя. И, заодно, привыкнуть к новой реальности. Кто-то заперся дома, пережидая непонятные облавы, кто-то оплакивал потерянных друзей и родственников, кто-то топил стресс в алкоголе, а кто-то просто пошёл гулять по набережной. Так что к вечеру людей у моря только прибавилось…
Когда Дан, Пелла и Гарри, закончив с ужином, вышли на набережную, на них почти не обращали внимания. В этот день странных людей на улицах Викторина хватало, так что ещё трое подозрительных типов никого здесь не удивили.
– А как же рив? – спросила Пелла. – Какие у него планы? Метен Альфареро, не знаете?
– Не могу сказать, что я слишком прислушивался к разговорам… Всё-таки своих дел хватало, прелестнейшая мешо Флинт!.. – ответил Гарри. – Но краем уха я слышал, что рив собирается восстановить политию и посадить в совет каких-то достойных людей. А потом уехать из города. Куда, не знаю.
– Могу его понять!.. – хмыкнул Дан. – Сначала здесь убили его сына и похитили двух других детей. А потом его самого с женой кинули в тюрьму… Я бы на его месте спалил весь Викторин к чёртовой матери! Просто ради вселенской справедливости. Ну и для собственного душевного удовлетворения…
– Вот тебе бы только всё спалить! – засмеялась Пелла. – Дан Старган, ты хоть иногда думаешь о чём-то другом?
– Конечно! Пока я ем, я думаю о еде! Когда я пью – о выпивке! У меня все чётко!.. – ответил Дан.
– Но сейчас вы, метен Старган, ничего не сжигаете! Так откуда такие мысли? – удивился изощрённой касадорской логике сыщик.
– Минуту… – Дан вдруг остановился, вглядываясь в толпу гуляющих. – Мысли? Да, может, я ничего и сжигаю… Стойте!
Касадор нахмурился и повернулся к спутникам с глубоко виноватым видом.
– К сожалению, вынужден прерваться! – сообщил он. – Запомните, о чём мы говорили, и я обязательно объясню… Но сейчас мне нужно срочно кое-что проверить!
Дан не стал объяснять, что именно собирается проверять. Он просто рванул сквозь толпу, раздвигая людей, как огромный пароход тяжёлые морские волны. А Пелла и Гарри растерянно смотрели ему вслед, пока он не свернул в переулок. И тут у девушки возникло острое ощущение, что ей надо срочно поспешить следом…
– Метен Альфареро! – проговорила она извиняющимся тоном. – Возможно, это покажется вам странным, но меня захватило тревожное предчувствие…
– Предчувствие? – удивился Альфареро. – Предчувствие чего?
– Что Дан сейчас совершит что-то такое, о чём потом будет сильно жалеть! – торопливо ответила девушка. – Но я могу его остановить! Не уходите!..
И девушка кинулась вслед за Даном Старганом в тот самый переулок. Сыщик немного подумал, а потом тяжело вздохнул в её удаляющуюся спину:
– Надеюсь, вам будет сопутствовать удача. Потому что я не знаю, что может изменить решение этого упрямого волла, если оно уже принято… Впрочем, я точно не собираюсь вмешиваться!..
Пляжная набережная, г. Викторин, Марчелика, 21 апреля 1937 года М.Х
– Ну что, готовы? – поинтересовался Ричард, заглянув в фургон, где сидели Люк и Уинни.
– Готовы, – ответил солдатик, посмотрев на девушку. – Ты уверен, что мы сейчас сможем пройти?
– Сегодня набережная полным-полна людей, – ответил ему приятель. – Сам подумай, Люк, где легче спрятать дерево? В поле или в лесу?
– Рич, ты где такого набрался, а? – удивился Люк. Уж слишком необычной и глубокой была выданная Ричардом фраза.
– Подслушал у одного здешнего старика… – усмехнулся тот. – Выходите, я провожу вас.
С этими словами Ричард закрыл дверь, чтобы дать влюблённым подготовиться. Люк посмотрел на Уинни, а девушка взяла его за руку и ободряюще сжала пальцы.
– Мои мама и папа совсем не такие страшные, как сначала может показаться, – заметила она. – Они тоже люди, и у них есть свои слабости! И… Люк, если они не примут тебя, я готова уехать из Викторина!
– Ну так что… – Люк всё ещё был немного растерян. – Идём?
Весь день он готовился к тому, что выйдет из фургона и отправится домой к Уинни… Весь день он набирался смелости и решимости… И сейчас, когда надо было действовать, его руки начали дрожать, а ноги безвольно подкашивались. Посмотрев в его растерянные глаза, Уинни поднялась первой и потянула Люка за собой.
– Идём, конечно! – воскликнула она. – Чем быстрее всё закончится, тем легче будет! И тебе, и мне!
Они вышли из фургона вместе, держась за руки. Море давно отхлынуло на пару метров, а владельцы фургонов оттащили их ближе к берегу – чтобы, если начнётся прилив, их имущество не ушло в свободное плавание. Под набережной было темно, и где-то в этой темноте мерно гремели волны, обрушиваясь на берег.
Сверху горели фонари и слышались людские голоса. Город светился в ночи, и казалось, что не было никакого нападения касадоров, не было тревожного и страшного дня, не было крови и разрушений на главной площади. А на рассвете темноту, опустившуюся на окрестности Викторина, смоют первые лучи солнца, и всё снова будет, как прежде…
