Сознание прорезают его хрипы.
Потом вдруг пустота — он вытаскивает член из меня и горячие капли обжигают спину. Я изгибаюсь.
Арслан переворачивает меня на спину и целует. Прижимается ко мне грудью и я слышу каждый стук его бешеного сердцебиения.
— Арина, — шепчет, проводя рукой мне по лицу. — За что мне это всё? За что?
И я не понимаю, что именно он имеет в виду. Плохо это или хорошо.
И, кажется, он легко читает мои эмоции на лице, потому что в тот же момент берет мое лицо в свои руки и произносит:
— Если бы не ты, я не знаю, как поступил бы дальше. Что натворил бы. Ты понимаешь меня? Понимаешь?
Внимательно смотрит в глаза.
Не совсем, но, кажется, начинаю, понимать его. Я впервые вижу его таким. Впервые он говорит со мной без этой своей наглости и надменности.
А еще я понимаю, что не могу скрывать от него что-то. Ведь я знаю то, что не знает он. И сейчас, видя вот этот его взгляд, мне хочется полностью раскрыться перед ним. Чтобы не осталось больше этих глупых тайн. Тайн, которых слишком много в нашей жизни. И тайн, которые портят ее. Разрушают нас.
— Арслан, — тихо говорю я, обнимая его за плечи. — Я должна кое-что рассказать тебе. Должна. Понимаю, что должна… Хотя это будет больно. Наверное, больно…
Он смотрит молча. Не перебивает. Как будто давно ждал этого момента.
Отпускаю его и сажусь на кровать, накрываясь одеялом. Обнимаю коленки. Не смотрю на него. Страшно.
— После того случая, — начинаю я, — папа рассказал мне кое-что.
Замолкаю. Но Арслан тоже молчит. Он сидит рядом, касаясь меня плечом.
— Я знаю, что ты любишь своих родителей. Ты сильно привязан к ним, — говорю я. — И уверена, что твое мнение не изменится, если я расскажу тебе.
Поворачиваюсь и смотрю на него. Его спокойствие меня удивляет.
— Говори, Арина, — произносит он.
— Рузанна и Давид не настоящие твои родители, — выпаливаю я и зажмуриваюсь.
Прячу голову в коленки.
И тут до меня доносится негромкий смех Арслана. Он обнимает меня за плечи. Легонько трясет.
— Молодец, — говорит он, прижимая меня к себе. — Ты ведешь себя все лучше и лучше.
Удивленно смотрю на него.
— Я рад, что ты сказала мне об этом, — теперь он серьезен. — Между нами не должно быть тайн. Ведь так, Арина?
Киваю.
— Я тоже кое-что расскажу тебе, — Арслан отрывает меня от себя и держит за плечи. Смотрит прямо в глаза. — Обещаешь хорошенько подумать и не принимать необдуманных решений?
Опять киваю. Его слова немного пугают меня. Но и прятаться от проблем будет неправильно. Он прав. Между нами не должно быть тайн.
52. Арслан
Она такая забавная в этой своей наивности. Хочет быть открытой передо мной. Это так непривычно.
Мне не от кого не надо было открытости и искренности. Я привык к людской лжи и лицемерию. И каждый день только убеждал меня в этом.
Но эта маленькая девочка и тут ломает мои представления. Отчаянно пытается быть искренней со мной. Правдивой.
Вот и сейчас сидит передо мной и искренне смотрит в глаза. Как будто и не было только что ахуенного секса. Все по-серьезному.
— Мне кажется, я нашел все разгадки, Арин, — говорю я. — Ну, или почти все.
Она молчит. Смотрит и молчит. Ждет.
— Я видел завещание, из-за которого это вот всё. Был у нотариуса и лично читал завещание.
— Что там? — не выдерживает она. — Хотя подожди. Я же знаю. Тот из вас, кто женится на мне, получит долю в компании. Это я тоже знаю. Увы. Да. Поэтому вы с Камилем и устроили эту охоту…
Замолкает. Опускает взгляд и хмурится. Явно что-то думает. Что-то нехорошее. Недоброе.
— Арин, — руками беру ее лицо, но она вырывается. Отворачивается.
— Поэтому ты… меня…
— Трахнул? — уточняю я, безуспешно пряча улыбку.
Ее стеснение выглядит таким забавным.
Недовольно поджимает губки. Сводит брови.
— Хочешь правду? — спрашиваю я.
Она быстро переводит на меня взгляд, а потом опять опускает его.
— Ты же была честна со мной, — говорю я, проводя пальцем по ее скуле.
Она дергает головой. Отстраняется. Меня это начинает злить. Ее еще предстоит учить, как надо вести себя с мужчиной.
— Вот и я буду честен, — говорю, сдерживая недовольство в голосе. — Но учти, Арина, правда не всегда бывает приятной. Иногда. Нет. Чаще всего, она причиняет боль. Поэтому ее так и не любят.
Она сидит, не шевельнувшись. Ни одного движения. Кажется, что даже дыхание ее застыло.
— Когда я в первый раз увидел тебя, — внимательно слежу за ее реакцией, — первой моей мыслью было просто трахнуть тебя. Все равно, как и где. Просто трахнуть.
Сильнее сжимает губки, но молчит.
— И я знал, что сделаю это. Потому что всегда получаю то, что хочу. А я хотел тебя. Хотел.
Беру ее за подбородок и поворачиваю к себе. Но она упирается. Привстает. Пытается убежать. Я хватаюсь за спинку кровати по обе стороны от нее. Беру ее в кольцо своих рук.
— Посмотри на меня, — говорю, приближая к ней лицо. — Арина, посмотри!
Но она упрямится. Так и не поворачивает головы.
— Я хочу, чтобы ты знала все. Я бы просто трахнул тебя, а потом отдал Камилю. Вы поженились бы. И каждый раз при встрече я бы с удовольствием смотрел в твои глаза, которые ты прятала бы, сгорая от стыда за воспоминания. Я знаю, что так и было бы. Потому что ты такая… правильная… И поэтому я хотел тебя еще больше. И я трахнул тебя. Получил то, что хотел. Твой папа сам подтолкнул тебя ко мне.
Усмехаюсь, а Арина закрывает глаза. Пусть знает. Пусть знает все.
— Но потом мой идеальный план сломался. Из-за тебя.
Поворачивается и смотрит на меня. В глазах немой вопрос.
— Потому что мне стало мало трахнуть тебя один раз. Я хотел делать это постоянно. Чтобы ты всегда была готова раздвинуть ноги. Передо мной раздвинуть. Я понял, что не хочу тебя делить ни с кем. И отдавать никому не хочу.
Мотает головой. Не верит?
— И мне это не понравилось, — честно признаюсь я. — Потому что так никогда не было. Никогда. До тебя.
Приближаюсь к ней. Беру за подбородок и не даю отвернуться.
— Арин, ты слышишь меня? Слышишь? Ты разрушила мой мир. Понимаешь? Ты.
— Но я… — начинает она.
Кладу большой палец ей на губы и просовываю внутрь. Теперь ее припухшие от укусов и поцелуев губы обхватывают мой палец. И это, сука, такое возбуждающее зрелище, что я теряю нить разговора.
