Но нет. Вовремя прихожу в себя. Убираю палец. Не время.
— И все было бы проще некуда. Я бы забрал тебя себе. Настолько, насколько нужно. Ты была бы моей, пока…
— А я? — вдруг восклицает она. — Мое мнение? Что значит «забрал бы»? Я не пошла бы!
— Я не спросил бы, — усмехаюсь, глядя на ее разгневанное лицо. — Но суть не в этом. Просто уже не будет. Потому что нет только тебя и меня. Нет. Слишком много условностей. Чужих обещаний и чужих надежд. Есть завещание. На кону — доля в крупной компании. Сколько она стоит, лучше не знать. И ты, Арина, именно ты — единственное препятствие для получения этой доли Рузанной.
Арина удивленно смотрит на меня.
— Что ты сказал? Причем тут твоя мама?
— Не мама, а Рузанна. Моя мама умерла, успев лишь посмотреть на меня сразу после рождения. Но я считал Рузанну своей матерью. Правда, считал. До вчерашнего дня.
Арина хмурится и в нетерпении заглядывает мне в глаза.
— Если ты не выйдешь замуж ни за Камиля, ни за меня, то доля перейдет к Рузанне. Полностью.
Она удивленно выдыхает. Опускает взгляд.
— Опять эта чертова доля… Арслан, — вскидывает на меня взгляд голубых как небо глаз, — почему всем только деньги нужны? Всем плевать на меня…
Опять смотрит вниз. Сжимает плечи.
— Мне не плевать, — говорю я.
Поднимает взгляд и смотрит. Недоверчиво. Испуганно.
— Не плевать, — повторяю я. — Поэтому я это все и рассказываю тебе.
— Ты тоже хочешь жениться на мне ради доли? — спрашивает она.
А я уже понимаю, что нет. Внутри понимаю, что нет. Не хочу я ради доли жениться на ней. Но не знаю, как сказать ей об этом. Ведь не поверит. По глазам вижу, что не поверит.
— Знаешь? — говорит вдруг, сузив глаза и глядя в стену. — Я согласна. Я выйду за тебя.
Переводит взгляд на меня.
— Если позовешь, — добавляет решительно.
— А за Камиля? — беру ее за шею и притягиваю к себе. — За Камиля выйдешь? Если предложит?
Чувствую, как внутри разгорается какое-то непонятное мне пока чувство. Как будто у меня хотят забрать то, что должно быть только моим. Что это? Помню лишь, что в детстве я чувствовал то же самое, когда у меня забирали игрушку.
— Нет, — уверенно отвечает Арина. — Не выйду.
Упрямо смотрит мне в глаза.
— Молодец, — тяну ее на себя. — Правильно отвечаешь. Иди ко мне.
Приближаю и целую, рукой стягивая с нее одеяло.
53. Арина
После короткого, но столь искреннего разговора с Арсланом у него дома, в моей голове складывается, наконец, пазл.
Слава не случайно оказался рядом в столь важный момент. Это ведь Рузанна подослала его ко мне. Чтобы затянуть время. Лишить своих сыновей возможности взять меня в жены.
Как это мерзко. Противно. До тошноты.
Но гораздо противнее осознавать тот факт, что она, Рузанна, обманывает моего отца. А ведь они женаты! Он должен узнать. Должен! Но как? Как рассказать ему об этом всем? Как набраться сил? Ведь это причинит ему боль. Я должна причинить эту боль? Родная дочь?
Я провожу у Арслана все выходные. Это время, проведенное с ним… Я помню почти каждое мгновение. Я и подумать не могла, что в нем может быть столько нежности и ласки.
Мне комфортно с ним. Легко. И я даже смирилась с тем, что спала в эти дни так мало. Наверное, это хорошо, что Арслан все время пытался уложить меня под себя или нагнуть где-нибудь. Мне же это нравилось.
Вот даже сейчас, при воспоминании, внизу живота сводит. И я вспоминаю его слова, которые он прошептал мне на прощание в машине:
— Каждый раз, когда ты будешь вспоминать обо мне, по твоему телу будут пробегать мурашки. А вот здесь, — и он положил ладонь мне между ног, сделал пальцами круг, — здесь будет скручивать. Потому что теперь здесь тебе будет всегда не хватать меня. Моего члена.
Он провел языком по моей шее.
— Течешь? — спросил, глядя мне в глаза и проводя вверх-вниз ладонью.
Я почувствовала, как вспыхнуло мое лицо, и опустила взгляд.
— Иди, — он резко убрал руку и сел прямо, уставившись в окно. — Я завтра заеду.
И вот сейчас опять это чувство. Как будто мне чего-то не хватает. И я чувствую пульсацию там, внизу живота. Разве это нормально?
Когда я возвращаюсь домой, папы еще нет. Я спокойно сижу и жду его на кухне. Теперь мне надо поговорить и с ним.
Слышу звук дверного замка.
Папа появляется в дверном проеме.
— Пришла? — в его голосе я легко читаю недовольство. — Нагулялась?
Тяжело вздыхает и качает головой. Проходит в кухню.
— Ты очень изменилась, Арин, — говорит с грустью, садясь за стол, напротив меня. — Я не узнаю свою дочь. Ты же не была такой…
— А, может, обстоятельства меня такой сделали, пап? Ты не задумывался? Все. Абсолютно все мне врали. Все.
— Арин…
— Все. Кроме Арслана. Он — единственный был со мной честен. Искренен в своих желаниях и поступках. Пусть не всегда правильных, но искренних.
— Арслан — хитрый, он знал, на что надавить, — хмурится папа.
— Пусть так, — не спорю с ним. Может, он и прав. — Но он честен со мной и поэтому мне легко с ним.
— Он не достоин тебя, — сокрушается папа. — Не достоин. Он причинит тебе боль. Много боли. Я уверен.
— Я уже привыкла к боли. Меня этим не испугаешь.
— Что ты собираешься делать?
— Не знаю, — отвечаю честно. — Жить. С тем, что есть на данный момент. Замуж за Камиля я не выйду, пап.
— Я уже понял, — усмехается он. — Что же будет с компанией? Мне надо с Рузанной поговорить. Обсудить это.
Отец встает, чтобы уйти. Разговор у нас не клеится. Нам так и не удается понять друг друга.
Я гляжу ему в спину и понимаю, что должна сказать правду. Должна. Как бы больно это не звучало для него. Да, и для меня тоже.
— Пап, — окликаю его. — Подожди. Я должна тебе кое-что сказать.
Он останавливается и оборачивается.
— Ты уверена? — спрашивает. — Все твои последние «должна сказать» больно бьют по мне, Арина. Ты уверена в том, что хочешь мне сказать? Все обдумала?
— Да, — не задумываясь, твердо отвечаю я. — Да.
Он поворачивается полностью ко мне и пристально смотрит.
Этот взгляд меня пугает, но, набравшись смелости, я выпаливаю на одном дыхании:
— Рузанна тебе изменяет, пап. С Вячеславом. Со своим заместителем. Она спит с ним. Я сама видела и слышала.
