Наливаю сам себе еще и залпом выпиваю.
— Правильно не понимаешь, — ухмыляется Алексей, протягивая мне закуску. — Рано напиваться-то. Еще ничего и не узнал. А такими темпами и не запомнишь ничего. Хорош.
Отставляет от меня бутылку.
— Мать твою звали Дания. Ей было девятнадцать, когда все это произошло. Я подробностей не знаю. Все это мне рассказал Давид. Где-то за месяц до своей гибели.
Сокрушенно качает головой.
— В общем, Данию эту насиловал не Руслан, а Давид.
Ударяю кулаком о стол. Что он такое говорит?!
— Да, Арслан, Давид, — смотрит на меня в упор. — Она была дочерью знакомых его родителей. Но не отвечала ему. И тогда он подкараулил ее вечером. И изнасиловал. Наказать хотел что ли, не знаю. Или получить свое. Не суть. Сделал он это сзади. Так, что она его даже не увидела. И не узнала, естественно. Он бросил ее там же, в подъезде. Но случайно потерял там кепку. Пока боролся с жертвой. Дома только обнаружил пропажу. И понял, что попал. Кепка была фирменная, с логотипом компании его отца. Если бы взяли ДНК с нее, то сразу же поняли бы, кто это сделал.
И Давид испугался. Сесть за изнасилование ему не хотелось. И тогда он рассказал матери. Отцу побоялся. И не зря. Узнав от матери, он заставил его жениться на Рузанне. Давид долго сопротивлялся этому браку. Теперь у него не было выхода. Только в этом случае отец обещал помочь.
Алексей сам наливает нам виски и мы опять молча выпиваем. Он продолжает:
— У Давида был старший брат Руслан. Больной ребенок. Родился с отклонениями. В принципе, их не было заметно. Они лишь иногда проявлялись. Но этого хватило, чтобы родители уговорили его взять вину на себя. Родители хотели спасти здорового ребенка. За счет больного. Тот все равно был не жилец.
Руслан написал явку с повинной. Но так вошел в роль, что почти доказал родителям Дании, что она сама его соблазнила. Заигрывала с ним все время. Позволяла многое, но не все.
Руслана осудили. А Дания оказалась беременной после изнасилования. Ее семья с позором изгнала ее. Там у них какие-то заебы были на этот счет. Я не вникал. Давид просто обмолвился, что выгнали. И он решил приютить ее.
Когда Давид рассказывал мне это все, я подумал, что он, наконец, пожалел ее. Почувствовал свою вину. Но нет. Он продолжал трахать ее. Тайком от Рузанны. А Дания ничего и поделать с этим не могла — ей некуда было идти.
Сколько это продолжалось бы, неизвестно. Но Дания родила. Здорового пацана.
Ее не стало. Не стало и проблемы.
Рузанна хотела избавиться от ребенка. Отдать в интернат. Но Давид настоял, что он должен остаться.
Я слушаю, как мой новый знакомый рассказывает такие вещи. Абсолютно спокойным тоном. А ведь ребенок этот — это был я! Он обо мне говорит! Меня хотели отдать чужим людям. Хотели избавиться от меня!
— Ну, в общем, вот такая история, Арслан, — он опять наливает нам. — Ты бы, наверное, никогда и не узнал бы ее. Но Давид попросил меня найти тебя и рассказать. Если его не станет. Я тогда лишь посмеялся. А потом узнал, что он…
Машет рукой и выпивает.
— В общем, это не было самоубийство, — он опять как будто дубиной ударяет по моей голове очередной новостью. — Я так думаю.
Замолкает. Как будто задумывается. И это ожидание, оно просто невыносимо.
— Продолжайте! — требую я.
— Незадолго до того, что случилось, твой отец застал свою жену с этим, как его, партнером. Борис, кажется?
Крепче сжимаю пустой стакан.
— Когда Давид пришел ко мне, то был сильно пьян. Но сказал, что знает, как отомстить. Он решил забрать долю у Бориса. А потом с позором выгнать Рузанну. Он уже все продумал. Но пришел ко мне не просто так. Он всерьез опасался за свою жизнь. Потому что ему удалось подслушать разговор этих уродов. Они планировали избавиться от него. Тогда он усилил охрану. Но это не помогло…
— Но экспертиза показала, что он сам сделал это… — робко спорю я, уже и сам не веря в то, что говорю.
— Экспертиза… — задумчиво произносит Алексей. — Экспертизу, Арслан, делают живые. Мертвые никак не могут на нее повлиять. Твой отец никогда не сделал бы это. Он был настроен решительно. И он чувствовал. Знаешь, почему?
Внимательно смотрю на него.
— Потому что в нашу последнюю встречу он сказал, что, если с ним что-то случится, я должен найти тебя и ты должен отомстить за него. Прежде всего, Борису.
Опускаю взгляд. И опять воцаряется тишина.
— Меня не было в стране. Поэтому вот только сейчас говорю тебе. Арслан, слышишь меня?
Он толкает меня в плечо. А я чувствую приближение того, что давно уже не ощущал. Я уже и забыл, что такое может быть. Вспоминаю слова врача: «Никакого стресса. Это чревато. Старайтесь не пропускать через себя всю полученную информацию».
— Рузанна знала? — спрашиваю, глядя отстраненным взглядом на собеседника.
— Да, — вздыхает Алексей. — Давид ей признался. Тоже незадолго до разговора со мной.
— Я пойду, — встаю и прямо чувствую, как кровь отхлынивает от рук и ног.
— Арслан, ты в порядке? — спрашивает Алексей.
Молча киваю и иду на выход.
— Подожди, — останавливает он меня. — Отец просил письмо тебе передать. Возьми.
59. Арслан
Несмотря на жуткую головную боль еду не домой. Я должен поговорить еще кое с кем. У меня остались вопросы. И я знаю, что ответы от них смогу получить только от одного человека.
Нахожу Рузанну на кухне.
— Рузанна, — с недавнего времени я больше не называю ее мамой, — почему ты скрыла, что Давид был моим настоящим отцом?
Решаю сразу же начать с главного вопроса. Без лишних приготовлений и прелюдий.
Вижу, как вздрагивают ее плечи, но она не оборачивается. Стоит, застыв на месте.
— Я знаю, что он мой отец, — продолжаю я. — Зачем были эти сказки про Руслана?
— Твой отец не хотел, чтобы ты знал, — врет она.
— Замолчи! — не сдерживаюсь я. — Это ты все время и всем лжешь. Если бы он не хотел, я не узнал бы!
— Откуда ты знаешь?
— Не твое дело. Зачем ты мне лгала? Я хочу знать только это.
Рузанна, наконец, оборачивается. С ненавистью смотрит на меня.
— А что ты хотел? — буквально шипит она. — Как думаешь, что чувствовала я, когда твой папашка рассказал, что он твой настоящий отец? Не его полоумный брат, а он сам! Он считал меня за дуру, приютив твою мать у нас в доме. Он изменял мне с ней! За что я должна любить тебя? Если собственный отец никогда не любил тебя? Не любил! Поэтому и отправлял подальше от себя! А тут вдруг стрельнуло его. Пробило на отцовскую любовь! Решил разом возместить тебе все недолюбленные годы. Решил уровнять тебя в правах на наследство с Камилем. С законнорожденным наследником!
