— Понимаю, но… нет. Я не помню ничего, что произошло после моего отъезда от ворот дома. — Разочарованно протягивает Тами. — Но есть кое-что важное, случившееся позже… Олег перестал меня трогать после этого. Совсем…
Тамила облегченно вздыхает, а мои пальцы сами собой сжимаются в кулаки. Убью! Если когда-то увижу этого мудака, он ответит за страдания моей девочки!
— Этим жестом, — скрипнув зубами, произношу я. — Он выказал тебе благодарность. Сомнений нет — ты видела что-то важное, забыла об этом, а Нестеров воспринял твое молчание, как содействие ему. Добровольное укрывательство.
— Именно так, — соглашается Синельников. — Скажите, Тамила Аркадьевна… Вы помните, как выглядела девушка из вашего сна? Может, вы просыпались в холодном поту и пытались перенести воспоминания на бумагу?
Тами напрягается… Смотрит в одну точку, словно уплывает в мир грез — на съедение кошмарному монстру. Как же хочется помочь моей иволге! Сердце ощутимо колет от сострадания к ней, волнения и боли. Не думал, что я еще способен кому-то сострадать…
— Записала. В ту ночь, когда Вацлав пришел в мой дом… Я почти до утра собирала вещи, уснула на рассвете и спала мало и… очень беспокойно. — Медленно, словно перекатывая слова на языке, проговаривает Тами.
Господи, как же стыдно! Я опускаю лицо в ладони и глубоко дышу. Вина, чудовищное сожаление — вот что я чувствую. Я пугал ее, угрожал, выгонял, манипулировал безопасностью Сонечки… Мерзавец, вот кто я!
— Продолжайте, — невозмутимо говорит Синельников.
— Василек. У нее татуировка на груди, чуть ниже ключицы. Я проснулась в холодном поту и сразу же написала об этом. Если бы я не сделала так… тут же забыла. Я даже нарисовала его… — Тами открывает галерею в телефоне и показывает рисунок.
— Тамила, почему ты молчала?
— Мы не касались этой темы… Я думала, это мои проблемы, — виновато протягивает она. — Басов, свадьба… Тогда было не до этого.
— Теперь и мои! У тебя больше нет проблем, иволга. Они перешли на меня. Никогда больше не молчи, ладно? Говори со мной обо всем. Даже о том, что кажется тебе мелким и незначительным. Пообещай мне! — надеваю на лицо маску строгости, хотя единственное, что я хочу — прижать ее к груди и целовать. Наверное, когда между нами случится близость, меня хватит удар!
— Обещаю, Вац. — Смущенно шепчет Тами.
— Итак, план таков! — потирая руки, чеканит Андрей Борисович. — Во-первых, я запрошу информацию о пропавших без вести женщинах за прошедший год. Если девушка жива и над ней надругались, возможно, я смогу раскопать заявление об изнасиловании или побоях. За слив информации придется снова платить, простите, Вацлав Александрович! — он виновато складывает руки на груди, а я важно киваю. — Во-вторых, дорожные камеры могли запечатлеть машину Тамилы Аркадьевны. Попрошу данные за весь май. В-третьих, я вызову для дачи показаний Еву Алексееву — вдруг она что-то вспомнит о том вечере? И, наконец, в-четвертых: я рекомендую позаботиться о безопасности дорогих вам женщин и… продлить наблюдение за Тамилой Аркадьевной и Софико.
Черт! Ну ты и олух, Синельников! Я виновато опускаю взгляд, а Тами вскакивает с места, как ошпаренная:
— Ты следил за мной? И как долго? А, главное, зачем?
— Я беспокоился о тебе, Тами… Послушай, ты…
— Как ты мог, Вац? Из-за этого проклятого дома? Небось, следил, чтобы быть в курсе моих планов? Так боялся апелляции?
— Тами, я следил, потому что влюбился в тебя… Я сгорал от ревности, а ты собиралась на свидание с Мелентьевым. Черт, Тами… Прости.
— Послушайте, благодаря Вацлаву Александровичу мы установили преследователей и выяснили, кому принадлежит машина… Думаю, вам не стоит злиться на мужа, Тамила Аркадьевна. — Справедливо замечает Андрей Борисович. — Простите его…
Ну, какой жук! Тами расслабляется и подходит ближе. Тянется ладонями, чтобы меня обнять, опаляет сладким дыханием шею, но… наше примирение нарушает дребезжание моего телефона. Неуместное, ненужное, назойливое дребезжание! Я остервенело достаю телефон из кармана, чтобы сбросить вызов, но останавливаюсь — этому абоненту я отвечаю всегда. Басов, собственной персоной!
Глава 28
Вацлав
— Слушаю вас, Владимир Юрьевич! — твердо отвечаю я. Черта с два у него получится сбить меня с толку или застать врасплох!
— Славочка, мы сегодня приедем. В пятницу дела образовались. Извини за беспокойство. — Виновато протягивает он и тяжко вздыхает для достоверности. — Надеюсь, Тамила не расстроится?
— Конечно, нет. Моя жена очень гостеприимный человек… — бросаю взгляд на часы. — Ждем вас в семь. Договорились?
— Будем. Спасибо, Слава. До встречи!
Тами понимает все без слов: раскрывает губы, чтобы выразить негодование, но, покосившись на Синельникова, сникает.
— Сегодня?! — шипит моя иволга. — Мы же ничего не успеем, Вац! Чем я его кормить буду? Я ведь хотела пахлаву испечь, хачапури по-аджарски да и много всего… — загибает она пальчики.
— Успокойся, Тами. Басов любит рыбу. Я заеду в магазин, выберу самые лучшие семгу и креветки. Сделаем стейки, салат… Куплю белое вино. А, вспомнил! Он обожает шарлотку с яблоками. Испечешь? — виновато улыбаюсь.
— Вацлав… — Тами тянется ко мне и заговорщицки шепчет. — Мы можем сегодня уехать за город? Или ты рассчитывал в пятницу?
Что? Моя жена краснеет и стыдливо отводит взгляд? Это… то, о чем я думаю? Или у меня от воздержания мутится в голове?
— Тами, ты уверена? — поглядываю на Андрея Борисовича. Он понимающе собирает бумаги со стола и уходит в соседний кабинет, оставляя нас наедине.
— Только я хотела… подготовиться. Сходить в салон.
— Зачем? — «Ну и дурак!»
— Педикюр сделать и еще… неважно. Женские штучки. Тебе о них знать необязательно. — Тами обнимает меня и смущенно касается губами моей щеки. У меня во рту пересыхает от предвкушения. Желание вспыхивает, как сухой порох. Прижимаю ее к груди и целую… Втягиваю в рот нежные губки и нежно их посасываю. Нет, пожалуй, надо остановиться… Потом… Я общипаю моей иволге пёрышки чуть позже.
— Тогда поезжай… куда там ты хотела, иволга. Чисти пёрышки.
— А кто убирать будет и готовить? — она недовольно качает головой.
— Я договорюсь с Инной Сергеевной, — довольно потираю руки. — К тому же она едет за город с нами.
— Ты с ума сошел, Черниговский! Она… никогда не согласится!
— Я беру это на себя. Поезжай в салон, купи себе наряд на ужин… — достаю из кармана кошелек и протягиваю Тами карточку. — Возьми, Тамилочка.
— Спасибо.
«Господи, она ее взяла! Взяла мою карточку и приняла мои деньги! Аллилуйя!»
Тами зря переживала: Инна Сергеевна любезно согласилась помочь с Сонечкой. «Я давно никуда не выбиралась, — щебетала она. — Озеро, дубовая роща, вкусная еда… Что может быть лучше выходных на природе?» Ну, ну… оплата по двойному тарифу творит чудеса. Она и в квартире навела сияющую чистоту, пока Тамила отдыхала в салоне.
