Я ускорился на длинной подъездной дорожке, а как только подъехал к дому, то выскочил из машины и побежал к двери. В этот же миг ее кто-то распахнул. Я уже собирался наброситься на Лилиан, когда заметил, что ко мне вышла вовсе не она, а Меган.
Я резко остановился, едва не врезавшись в нее. Глаза Меган опухли и покраснели. Она плакала.
«Черт».
— Меган…
— Как ты мог?
— Меган, послушай меня…
Она сильно ударила меня по и без того разбитому лицу.
— Ты больной, знаешь об этом? Моя тетя мне все рассказала. Я видела синяки. Как я могла быть такой слепой? — Меган снова начала плакать. Я попытался дотянуться до нее, но она откинула мою руку, словно одно мое прикосновение вызывало у нее отвращение. — Не смей ко мне прикасаться. Ты никогда больше ко мне не прикоснешься! Я знаю твой план! Я теперь все знаю! — воскликнула она хриплым от рыданий голосом.
— Меган, ты ничего не знаешь. Лилиан лжет тебе, черт возьми.
— Да как ты смеешь. Думаешь, я поверю твоим речам, а не собственной тете? Преступнику со списком нарушений в милю длиной. Наркотики, воровство, насилие? Тебе даже не восемнадцать. Все это время…
— Меня осудили пару лет назад, когда я еще был чертовым подростком. А обвинение в насилии настряпала сама Лилиан. Я ни черта не делал! Это был лишь ее способ впиться в меня своими когтями…
— Хватит врать! Я все знаю, больной ты ублюдок. Как ты одержим ею. Как преследовал ее. Лилиан сказала, что ты даже не являешься студентом Сент-Августин. И я просмотрела документы. Ни единого упоминания о зачислении Мэйсона Блэквелла.
«Что за черт?»
— Послушай, это все она.
— Убирайся, или я вызову полицию.
— Детка…
— УБИРАЙСЯ! Я хочу, чтобы ты ушел. Я думала, что у нас… думала, мы… — она начала рыдать еще громче. Я шагнул к ней, но Меган выставила перед собой руку, чтобы остановить меня. — Я была так глупа. Даже не подозревала, что ты использовал меня, только чтобы шантажировать мою тетю.
— О чем ты говоришь? Нет! То, что было между нами…
— Я видела фотографии. С той ночи в мотеле. Те самые, которыми ты шантажировал тетю, сказав, что разоблачишь меня, если она не даст тебе то, чего ты хочешь.
«Чертова сука».
Бам.
Бам.
Бам.
Сердце гулко и бешено колотилось в груди.
Грудь сдавило, меня начала охватывать паника. Я терял Меган. Может, уже совсем потерял.
— Милая, нет. Пожалуйста, ты должна меня выслушать.
— Я сказала «убирайся».
— Нет, она лжет. ЛИЛИАН! — выкрикнул я ее имя. — ЛИЛИАН! — Меган преградила мне путь.
— Все, я вызываю полицию!
Я уже готов был сойти с ума, когда ощутил две руки, потянувшие меня назад.
— Нам нужно уходить, — услышал я голос Лености. — СЕЙЧАС.
— Нет, подожди. Меган, пожалуйста! Ты должна мне поверить! — однако дверь уже захлопнулась у меня перед носом, а Леность потащил меня к машине.
Глава 16
Мэйсон
Два дня спустя…
— Мэйсон? — я услышал голос сестры в темной комнате.
Последние два дня я отсиживался в квартире Мики, пытаясь исцелиться как умственно, так и физически. К сожалению, на поправку шло лишь мое тело. Лилиан официально победила. Растоптала меня. Я попытался ей перечить, а она выполнила свое обещание: уничтожила меня.
Зависть взломал университетскую базу данных и не нашел ни единой записи о том, что я посещал Сент-Августин. Лилиан меня подставила. Или же просто удалила записи, прежде чем начать свою гребаную историю с нападением. Зависть клялся, что камеры слежения отключены и не засекут мои перемещения по зданию, но каким-то образом Лилиан узнала, что я буду там. И подставила меня. Она вышла из своего кабинета с синяками на шее и щеке, но полученными явно не от меня. Если бы меня спросили, я бы с уверенностью заявил, что Лилиан сама их себе поставила. Однако даже по университетским новостям объявили, что некий студент-самозванец напал в кампусе на известного консультанта. Лилиан лишь утаила мое имя от прессы, отчего я чертовски сильно насторожился. Это могло означать лишь то, что она не закончила со мной. Меган по-прежнему не желала разговаривать. Она была очень низкого обо мне мнения, но зная, что я собирался с ней сделать, понимал: ее ненависть заслуженна.
— Мэйсон, можно войти?
— Не самое удачное время, Эви, — отозвался я, перекатившись на бок, спиной к сестре. Я не выходил из гостевой комнаты Мики — кроме как за любой выпивкой, какую только найду — и даже не утруждал себя тем, чтобы включать чертов свет.
Я почувствовал, как матрас прогнулся у меня за спиной.
— Помнишь то время, когда мы были детьми? До Гриффинов?
— Эви, не надо…
— Нет, послушай. Помнишь, как я все время боялась и хотела, чтобы ты спал со мной, но нам заявили, что это неуместно, поскольку ты старше. А ты построил в моей спальне настоящий форт и целый месяц спал на полу, пока я не перестала бояться?
— Да, помню. В конце концов, ты выгнала меня, когда раздражение из-за моего храпа пересилило твой страх темноты.
— А помнишь, когда мы жили с Келлерами, они заставляли меня есть морковь? Я умоляла их не давать мне ее из-за аллергии. Но они клали двойную порцию и заставляли есть, решив, что я лгу.
Даже сейчас я ощутил укол печали.
— Да.
Какие приемные родители заставляли есть десятилетнюю девочку пищу, от которой она вся покрывалась сыпью и даже дышать не могла из-за распухшего горла?
— А помнишь, как забирал у меня всю морковь из тарелки, когда миссис Келлер уходила, чтобы попить пива?
— Думал, что сам стану морковкой, столько я ее ел, — рассмеялся я.
Рука Эви опустилась мне на плечо.
— Я хотела сказать, что ты всегда обо мне заботился. И я просто хочу поблагодарить тебя за это.
После этих слов я перевернулся и провел по ее щеке все еще покрытой струпьями рукой.
— Эвелин, я не сумел уберечь тебя. Я должен был как-то спасти тебя от того ада, через который ты прошла, пока меня не было рядом.
— Знаешь, он не прикасался ко мне. Мистер Гриффин. Ни разу не тронул меня и пальцем. Он, бывало, приходил ко мне пьяный и просто разговаривал. Словно меня и не было в комнате. Мистер Гриффин будто исповедовался, признаваясь во всех своих прегрешения, — я сел и сжал ее руку, давая Эви силы продолжить. — Он просто больной человек. Как-то мистер Гриффин даже сказал, что не собирается ко мне прикасаться, потому что я не похожа на нее. Ту, кого он любит больше всего. И что все плохие поступки он совершал не по своей вине, а потому что те девушки походили на нее. Якобы они сами в этом виноваты.
