Она должна была быть там.
Больше ей некуда податься.
Только бы не опоздать.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава 1
Любой конец — начало новой истории
Бьорн не шел. Он бежал по лесу, ломая ветки на своем пути, проваливаясь в ямы. Он несся к той, что так далеко и безвозвратно оттолкнул. Подгоняемый ветром в такт собственного сердцебиения, он спешил.
Лесная дорожка тянулась длиной в вечность. Но вот последнее, заслоняющее своей листвой, дерево, и сказочно-родной вид предстал перед глазами. Вдалеке на фоне водной глади женский образ казался маленькой точкой, а рыжие развевающие на ветру волосы манили и добавляли зрелищу особый колорит.
Он не ошибся. Она была там, словно ждала. Догадывалась, что придет за ней, как только остудит свой яростный пыл.
Одинокий мосток в озере — идеальное место для спокойствия, умиротворения и разговора с самим собой, где Вивьен искала в своих размышлениях себя и новую жизнь. Бьорн не раз упоминал о посещении этого места, возвращаясь к собственным обвинениям всего, что произошло в его жизни.
Теперь он никогда не ошибется. Признав свою вину, мужчина нес в одной руке гитару, во второй — блокнот. В груди колотилось собранное по кусочкам сердце, и в голове пестрили ясные мысли с разноцветными картинками их совместного будущего.
Как истинный спаситель Вивьен, он спешил. Шаг за шагом приближался к Свету. И только этому светилу чувств было под силу освещать его многолетнюю тьму.
***
Вивьен
Вода в озере была такая же холодная, как мое продрогшее тело, и мутная, как состояние души.
Бьорн…
Его образ был повсюду. Мужской аромат витал в воздухе. Тепло его объятий, жар губ обжигали своей добротой и заботой. Бесподобный взгляд зазывал окунуться в свой темный омут. Стоило лишь протянуть руку и дотронуться до желаемого, как на мгновение чувствовалось его присутствие.
Поддавшись ощущению, я сжала пальцы, выставленной перед собой руки.
Но ничего не произошло. Ничего не изменилось.
Поджав ноги, я продолжала сидеть на краю деревянного пирса и смотреть вдаль. Зачем пришла сюда, совершенно не понимала. Хотя, нет, в глубине души догадывалась. Я была здесь для того, чтобы найти успокоение, пусть даже на миг до того, как безнадежная действительность обрушилась бы на меня новой волной.
«В небе белом чистом светлом
Тишина, покой.
Только тихо стонет где-то
Ангел молодой».
Вода успокаивала, ветер убаюкивал, напевая мелодию отчаяния. Немигающим взглядом я продолжала наблюдать полет птиц вдалеке.
«Он неслышно умирает
Между белых скал.
И убийц своих прощает,
Как других прощал.
Не заметил в словах нежных
Смех их, зло и месть.
Он теперь в вершинах снежных…
Вечно будет здесь…»
Какие могли быть у меня перспективы? Каким могло быть мое будущее?
Очевидно, все нужно было начинать с нуля, но как?
Без гроша в кармане.
Я и сама была не в состоянии прожить, не говоря уже о маленькой жизни, зародившейся внутри меня.
Бьорн был прав, когда вышвырнул из своего дома. Ни один серьезный мужчина не стал бы водиться со слабой и беззащитной, да еще и обрюхаченной. Я не виню его, путь он и не знал всей правды, которую так и не успела рассказать ему. Но было сложно отрицать проблеск сомнения и не желания отпускать, когда, потупив взгляд, он бросил слова, у которых имелось достаточное острие для прямого укола в сердце. Мозг оторопел, и, едва подчиняясь его приказу, ноги вывели из дома по направлению к озеру. К тому единственному месту, которое привлекло с самого начала.
«Постепенно время смоет
Красный пух и кровь.
Тело вечностью укроет…
Солнце встанет вновь…
В небе белом чистом светлом
Тишина, покой…»
Я уже не плакала, все слезы забрал и осушил неугомонный ветер. Зубы стучали друг об друга, пальцы занемели на ногах. Ну и пусть. Если бы я умерла, никто бы этого не заметил, как и не замечал моего существования.
Черт бы побрал Флойда!
Всякий раз его слова казались правдой. И то, что было внутри меня, не прошло бесследно.
Ладонь бережно коснулась живота в надежде защитить и продлить маленький комочек жизни. И я почувствовала его…
Бьрон был здесь. В тот же час. В ту же минуту.
Веки сомкнулись непроизвольно, но я старалась изо всех сил не распадаться на части. Невозможно было отрицать моментально настигнувшее облегчение.
Он пришел. И было уже неважно, унизит меня с новой силой или заберет с собой навсегда. Главное, что он был здесь.
Тяжелые приближающие шаги и скрип ботинок неуловимо звучали позади. Обоюдная реакция искрила в воздухе: я замерла, когда, приблизившись, он остановился.
Мы толком ничего не рассказали друг другу. И сейчас молчали, но позади себя я слышала его рваное дыхание.
Почему же продолжал молчать и ничего не делать? Может быть, он боролся с желанием схватить и бросить мое тело в озеро?
Стало бы легче. В конце концов, я обрела бы спокойствие и перестала безуспешно оправдывать себя, продолжать скрываться, минуя действительность. Но теперь мы были наедине со своими разорванными душами. Присев позади, он прикоснулся спиной к моей спине. И больше ничего не происходило. Кроме волшебного соприкосновения таким, казалось бы, обыкновенным способом.
Обездвиженная, я прислушивалась к биению его сердца и колышущемуся дыханию, что постепенно выровнялось в попытке уловить мое настроение. Иногда подобный контакт-прикосновение между людьми давал четкие представления о мыслях человека, чувствах и внутреннем обоюдном состоянии. Тот момент, когда ты не видишь, но отчетливо ощущаешь.
Зачем он был здесь, и как долго будет продолжаться молчание между нами?
Звуки гитарных струн задребезжали по грифу, жалобно подпевая порывам ветра. А затем я услышала его голос, и по всему телу завибрировала знакомая ласкающая дрожь. Он чувствовался таким величавым и мужественным, таким ранимым и уязвимым, что мне тотчас же захотелось обнять его и не дать уйти. Но я не спешила. Продолжала слушать и слышать Бьорна.
Нет, от этого мужчины не исходила опасность. В нем было что-то другое — более печальное и трагичное. То, что не подлежит возврату и восстановлению.
Он пел о своей до смерти холодной любви, что скрывалась от него, словно призрак. Ей не понять, насколько глубоко было ранено мужское сердце. «Куда подевалась моя любовь?» — спрашивал он, когда его постель была слишком холодна от одиночества. Было ли ей известно о его боли? Знала ли она, что он ждал ее, несмотря ни на что? Искал везде и всюду. Днем и ночью. И если она сбежала от него, он умолял вернуться домой. Пусть бы только вернулась домой.
