- Что тебе надо?-Он не кажется удивленным, но лицо его не выражает ярких добрых эмоций. "Говори и исчезни, у тебя три минуты," -поясняет его взгляд. И я начинаю сомневаться в правильности своей затеи. Запах его парфюма окутывает меня и делает мысли вязкими, словно пудинг. Вспоминаю нашу вчерашнюю встречу, в клубе.
Я не знаю, с чего начать, но все таки открываю рот.
-Ты вчера ведь помог мне? Кто та девушка, которая куда то меня вела?
Он просто смотрит на меня. У него есть выбор, -открыть мне правду или обвинить, в том, что я была слегка не в себе. Что он предпримет? Я должна ему доверять?
- О какой девушке ты говоришь? Я видел с тобой только горячего предприимчивого парня, -разве это не его фирменный взгляд с издевкой?
Что? Он решил, что Влад мой парень?
- О нет, ты не правильно все понял, это друг моего брата..он..ну не важно, -не знаю, меня бы это не убедило. Его, очевидно тоже.
- Жень, да мне абсолютно без разницы. Я не батрачу на Волкова, так что он, ничего не узнает. Мне пора на урок.
Что? Он думает обо мне именно это? Что я закадрила Волкова и весело провожу время с кем то вторым? Это сорвало единственный, последний болт на котором еще держались мои мозги.
Я цепляюсь за лацканы его пиджака и начинаю трясти, потому что благодаря его равнодушию, ни на йоту не сдвинулась с мертвой точки. И это пугало. Он крепко стоит на ногах и у меня не получается повлиять на него физически. Смотрит сочувственно, отчужденно, словно обвиняя во всех грехах, произошедших со мной. И это меня сломило. Вцепившись, я тяну его на себя, при этом падая вперед и зарываясь лицом в его рубашку. Всхлипываю и начинаю реветь.
Боже, ну что за дура? Разве я не привыкла быть жертвой обстоятельств, поворотов судьбы?
Он отступает, совсем немного, руки его при этом напрягаются, но он все же не вынимает их из карманов брюк, в желании отцепить меня. Над головой душераздирающе звенит звонок. Через минуту я понимаю, что порчу слезами его светлую рубашку и сорвала урок. И вся эта ситуация приобретает другие очертания. Я безумная истеричка и сталкерша. Макс, Ден, Влад. Это провал!
Поднимаю голову и упираюсь носом в его подбородок. Он задумчиво смотрит в строну, словно данная ситуация ему неприятна.
Так комично, что хочется поклониться и уйти со сцены.
- В любом случае, спасибо, - убитым голосом говорю я и разжимаю пальцы. Вытираю слезы, пытаясь не дышать, чтоб не впускать в себя запах и тепло исходящее от него.
-Тебе лучше покончить с ним, с тем парнем, -тихо говорит он, медленно двигаясь в направлении лестницы.
Тоже мне новость!
- Макс, - я задерживаю его на середине пролета. -Та девушка. Это ведь было? Кто она?
Вронский поднимает голову.
-Не знаю, -пожимает плечами.-Я просто никому не доверяю из вип персон. - Он спускается по лестнице и скрывается под ней.
Это чудовищно!
Я покидаю школу. Бреду словно зомби. Останавливаюсь у какой -то лавочки, сажусь на нее. Я так ничего и не узнала. Может ли Макс, что то скрывать или сам знает не больше меня? Что он вообще делал в клубе? Откуда знает подковерную жизнь, весь "сор", который прячут в темных кладовых, оберегая от чужого взгляда. Естественно, он мог иметь информацию, на счет некоторых персон, которая заставляла думать о них нехорошее. Это ведь клуб. Контрафактное спиртное, спайсы, большие деньги, молоденькие девочки.
Мозг мой разрывался. Но мысли крутились вокруг Макса.
"Все таки он совершенен". Я пытаюсь вспомнить запах и тепло его тела, когда плакала ему в грудь. Чем же мне знакомы эти ощущения? Брат! Только у него на груди, моей больной башке, так же хорошо. Даже еще лучше. И это совсем не успокаивает. Я встаю и шагаю домой. В кармане злятся смски, пища на перебой. Но я не хочу их читать. Я хочу домой, потому что устала.
Подхожу к двери и столбенею. Дверь и стена расписана нецензурной бранью. В отдельных буквах я разбираю слова шл**а и сучка. Прихожу к мысли, что это проделки Новиковой Светки.
Ник в коридоре кремит свои ботинки. Мне так стыдно говорить ему о тех надписях на нашей двери.
- Что, уже все? Уроки кончились? Зачем вообще было ходить?
В воздухе витает запах крема для обуви и это успокаивает.
- Есть что - нибудь поесть?
- Да, все в холодильнике.
- Хочу мороженого.
- Сходи купи.
Может сказать ему об этом кролике? Нет, у него и без этого полно проблем. Я знаю, как брат к этому отнесется, -посадит на цепь, оградит от любых связей. А я уже устала жить взаперти!
- Ты сегодня же выходной?
- Как видишь.
- Давай сделаем это сегодня?- Cпокойным усталым голосом говорю я, облакотившись на полотно входной двери.
Неожиданно, брат замирает, переводит на меня взгляд. Смотрит, как- то странно и в глазах его удивление.
Я вдруг понимаю двоякий смысл своей фразы и тороплюсь все исправить.
- Я про фильм. Давай не ждать субботы, а устроим просмотр сегодня.
Он становится прежним и отбрасывает ботинок.
-Тогда сначала съездим в супермаркет. Купим пиццу, продукты на следующую неделю.
Я вспоминаю исписанную снаружи дверь.
- Нет! Пожалуйста, не сегодня. Не хочу никуда. Я сделаю пиццу сама, с ветчиной.
Никита некоторое время в раздумьях, прикидывает.
- Ладно, -соглашается он.
Да, а ночью, когда ты заснешь, я попытаюсь отмыть дверь.
24. Параллели
"...От личности, которая вас поддерживает, вы обязательно будете зависимы..." WR
Это так странно, но я проснулась на плече брата. Слегка отстранила лицо, потому что носом касалась его шеи. Чертовски неудобно, но уютно. Он безмятежно спит, в комнате темно, но в тусклой подсветке домашнего кинотеатра и слегка погасшего экрана, я могу различить застывшие черты его лица. Мой брат. Два небольших шрама на скуле и в уголке верхней губы, мне так знакомы и так дороги. Я помню историю возникновения этих шрамов, могу рассказать, но разве вам это интересно? Все в прошлом.
Я вспоминаю, что отключилась на просмотре второго фильма. А он? Наверное, решил не тревожить мой сладкий сон. Заботливый. Предусмотрительный. Опасный. Почему опасный? Нет, я не настолько его боюсь, хотя днем он едва не придушил Влада.
На часах два ночи. Под пледом, которым мы прикрыты, жарко. Я вспоминаю про исписанную гадкими словами дверь и злюсь. Выбираться из уютной "колыбели" и тащиться в холодный подъезд так не хочется, но надо. Я должна уберечь его, того единственного, что у меня остался, от излишней траты нервов и последующих за этим взрывов.
