— Я сам не ожидал, что все так быстро произойдет, Кать, — Савва говорил медленно, словно припоминая что-то. — Я же ехал, чтобы расстроить твою свадьбу, показать сущность тех, кому ты доверяла, но мне хватило нашей первой встречи. Помнишь, как ты ревела у меня на плече?
— Конечно, помню. — Я улыбнулась. — Ненавистный Баринов снова меня обскакал. Мне тогда казалось, что мой мир рухнул и завтра уже не наступит. Сейчас так смешно вспоминать.
— Я понял, что ошибся. И в тот момент, и два года назад. На самом деле я приехал за тобой.
— Меня всегда бесила твоя упертость и настойчивость. — Я сильнее прижалась к боку Викинга. — А сейчас я так рада, что ты именно такой, какой есть!
— Я сомневался, что мне удастся так быстро расстроить вашу свадьбу, поэтому и расставил всем ловушки. И твоим подружкам, и Кальянову, и даже тебе. Я знал, что Савелий мне обязательно поможет.
— Счастье, что он остался жив и что именно ты стал его хозяином. Он четыре года жил у тебя, а я ни сном ни духом. Пашке надо ноги оторвать!
— За Кальянова можешь не волноваться, — усмехнулся Викинг, аккуратно обходя лужу. — Наш общий друг нажил себе таких врагов, что ему и правда кое-что оторвут.
— Когда это он успел? — Мне стало любопытно.
— Когда я тебе говорил про Нику, я не врал — она и правда дочка очень богатых родителей, которая начала жить самостоятельно. Но девочкой, как я понял, толком никто не занимался. Ну и за острыми ощущениями она подалась в эскорт.
— Да ладно?! Я думала, такого не бывает. — Я резко остановилась, рискуя остаться без зонта над головой.
— Бывает! Два или три месяца «поработала», потом отец ее узнал, подключил безопасников своих… Мне это Ника сама рассказала, когда мы с ней встретились в ресторане. Это была незапланированная встреча, она хотела поговорить о Пашке. Она в него и правда влюбилась.
— Но она его и выгнала, получается?
— Они крупно поссорились. Паша хотел занять у нее деньги, у Ники такой крупной суммы не оказалось, она попросила у отца…
Я злорадно улыбнулась.
— Папа-олигарх выставил Кальянова за дверь?
— Кажется, да. Но Паша в отместку пригрозил девушке прислать ее отцу ее интимное портфолио. Он, видимо, не понял, с кем решил связаться.
— Вот же крысеныш! А мне совсем другое рассказал!
— Я сам виноват, Кать. Слишком увлекся не тем.
— Интриган! — Я шутливо толкнула Савву. — Мне плевать на Кальянова, меня с ним больше ничего не связывает. Но я подспудно ждала какого-то подвоха: мне казалось, у нас с тобой не может быть так гладко…
— Не переживай, мы еще столько раз поругаемся… Пойдем кофе выпьем, а то совсем продрогнем.
В кофейне оказалось очень тепло, я ощущала себя влюбленной девчонкой на первом свидании, которая с обожанием и смущением наблюдает, как мужчина ее мечты заказывает для нее кофе и сладости.
— Ты уверен, что твоя мама будет меня рада видеть? — осторожно поинтересовалась я. Савва предложил мне завтра вместе навестить его родителей. — К тому же твоему папе нужен покой.
— Уверен, — безапелляционно ответил Баринов. — Вам давно пора ближе познакомиться.
Я кивнула. В свое время Пашка долго отказывался показывать меня своим родителям, приятно, что с Саввой у нас по-другому. С ним вообще все по-другому.
Лисецкая прислала уже третье сообщение за последний час, предыдущие два я благополучно пропустила и сейчас строчила ответ.
— Я быстро, хорошо? Представляешь, я совершенно не хочу возвращаться в «Элиот», а ведь это мой второй дом! После того, что сделал Тимур, как отрезало, я даже с новым генеральным знакомиться не хочу.
— Так и не возвращайся. — Савва неотрывно смотрел, как я набираю сообщение. — Можешь себе это позволить.
Я хотела было пошутить, что как раз не могу — у меня кредит на машину, нужно искать квартиру, где жить, не все же время мне пользоваться добротой брата, но взгляд Баринова заставил напрячься. Он ведь не о работе сейчас говорил, он говорил о нас. Я же так и не спросила, что будет, когда он завершит какие-то свои дела в Лондоне.
— Могу?
— Можешь. — Викинг решительно кивнул. — Но захочешь ли? Кать, я приехал в Москву только ради тебя, у меня есть неплохие предложения, и все они в U. K. Погода там сейчас примерно такая же, как и здесь. Но у меня есть очень симпатичная квартира в Ричмонде с видом на Темзу.
— Савва… — У меня от волнения сел голос. — Конечно, я хочу! Очень хочу посмотреть еще одну твою квартиру! Но сидеть без дела я не буду! Я с первого курса работаю…
— И уже права качаешь, мне это всегда в тебе нравилось. С самой нашей первой встречи.
Я все еще переживала внутри предложение, а Савва продолжал:
— Ты меня завела тогда, так демонстративно воротила от меня свой хорошенький носик. Я подумал, что ты не заслужила спокойной учебы в магистратуре. И на следующий день после нашей стычки сам отнес документы.
— Что?! — Я изумленно смотрела на довольного Викинга. — Ты серьезно? Никогда не говорил об этом. Поверить не могу!
— Шалопаем был, много свободного времени. — Баринов обаятельно улыбнулся, и у меня сердце защемило от нежности. — Надо было действовать по-другому.
— И как же? — Если Баринов был тогда шалопаем, то я — непроходимой дурочкой.
— Вот так! — Савва ласково коснулся губами. — Для начала.
— Как все просто. — Я коснулась пальцем кончика его носа. — Так не бывает.
— Именно так и бывает, Катянь. Но надо быть очень умным хитрецом, чтобы всегда идти прямо.
Я еще раздумывала над его словами, когда мы поднимались в номер отеля, в котором остановился Савва с Савелием, а теперь еще и я.
Прямой путь самый верный, и дальше мы будем идти только так.
Эпилог
Пять лет спустя
Тридцатник! Я рассматривала себя в зеркало, прекрасно понимая, что ни капли не изменилась внешне со вчерашнего дня. И завтра буду такой же, как сегодня. С одной только разницей. Вчера мне было двадцать девять, сегодня — уже тридцать, а завтра я стану на один день ближе к тридцати одному.
Телефон с утра не умолкает, в соцсетях сыпятся поздравления от знакомых и малознакомых людей. Но с самыми родными и близкими я сегодня, конечно, увижусь лично.
— Катянь! — Громкий голос мужа заставляет обернуться и отойти от зеркала. — Мы с принцессой отъедем на полчасика. У нас дела.
— Знаю я ваши дела, потом же опять будет аллергия! — Я чувствовала, что начинаю заводиться.
Савва заглянул в комнату, на лице мужа играла миролюбивая улыбка.
— Катянь, ребенок любит сладкое. Ну почешется денек-другой.
