Даниз валялся на ковре в главной гостиной, до своей спальни на втором этаже так и не дополз. Две полураздетые шлюхи лежали на диванах.
За спиной послышались робкие шаги, я обернулся. На пороге стояла одна из горничных и со страхом смотрела на разбитые бутылки на полу.
— Принеси из кухни лед. Много льда.
Я уже набирал номер начальника охраны дома. Уже бывшего, но он еще об этом не знал.
— Вели увезти двух девок из дома и отгони в ремонт машину Даниза.
— Герман Всеволодович, доброе утро! Я сам собирался прийти… Мне сообщили, что вы приехали. Дело в том, что ваш младший брат не велел… мы решили не вмешиваться ночью, чтобы не усугублять. Ваша мачеха разрешила девушкам остаться.
Я нажал на отбой. Вдова отца и мать двух моих братьев никак не могла понять, что ее власть в этом доме закончилась. Пора поставить точку. Я быстро отправил сообщение Артему.
— В-вот, возьмите, пожалуйста. — Напуганная горничная протягивала ведерко со льдом.
Через пять минут два парня выволокли в коридор упирающихся мокрых телок, они тщетно пытались докричаться до Даниза, но мелкий ублюдок даже не пошевелился. Я дождался, пока их вопли прекратились и в доме стало тихо.
— Вставай, придурок. Я знаю, что ты проснулся.
— Пить дай. Сушняк, мать твою...
Я молча бросил ему бутылку воды и глянул на часы. У меня оставалось максимум десять минут.
— На хрена надо было так жестко с девочками? Они тебе ничего не сделали.
Даниз уже кинул на пол бутылку. Говорить он в состоянии, соображать, надеюсь, тоже.
— Ты под домашним арестом, недомерок. — Я наклонился и подобрал с ковра его мобильный. — Без телефона, Интернета, бухла и таблеток. Попробуешь рыпнуться — оторву твою никчемную голову.
— Да за что?!
За те несколько лет, что я знаком со своим младшим братом, уже не раз мог убедиться, что он, как и я, унаследовал от нашего отца чутье на неприятности. Вот и сейчас сквозь возмущение в мутных глазах я видел, как он на самом деле напуган.
— Ты перешел черту, Даниз. Я велел вести себя скромно, не отсвечивать, пока не женишься и мы не получим, наконец, контроль над заводом.
— Почему я? Почему не ты или Севка? Почему жениться должен я?
— Охрану я сменил, здесь везде будут мои люди. Через три дня познакомишься с будущей женой. Приведи себя в порядок, рот будешь открывать только с разрешения.
— Мобилу верни, я тут сдохну один. Черт, Аид… — Он запнулся и как-то сразу успокоился.
— Твоя мать поживет отдельно от тебя эти дни, брат.
По тому, как искривилось его бледное лицо, я понял, что верно угадал его мысли.
— Ты видел эту куклу? — Даниз продолжал ныть, когда я увидел его мать, спускающуюся по лестнице. — То ли Адель, то ли Фидель. Тощая, сисек нет совсем.
— Не видел, и мне плевать, как она выглядит. Тебе тоже должно быть безразлично. Пока.
— Мобильный верни…
На выходе из гостиной я столкнулся с Раей.
— Здравствуй, Герман. Что здесь происходит?
— Я меняю охрану в доме, через два часа приедут новые люди, старые перестали справляться. Даниз под арестом за свою ночную оргию, которая могла стоить нам много денег, Раиса.
— Под арестом? — Она глянула на своего помятого сына, который подбирал с пола полупустую бутылку воды. — Что это значит?
— Это значит, что его контакты будут ограничены. — Я безразлично наблюдал, как ее тюнингованное лицо наполняется злостью. — Интернет в доме будет отключен, никакой связи с внешним миром. Любое общение только через мою охрану.
— Что ты себе позволяешь?! Не забывай, что мой старший сын владеет всем этим. — Она шипела, как змея. Хотя почему как? Она и есть змея. — Так велел ваш отец. Я сейчас же позвоню Всеволоду.
За окном усиливался осенний дождь — и без того забитая дорога сейчас окончательно встанет. Я быстро вбил на навигаторе адрес.
— Звони, а потом собирай свои вещи. Ты уезжаешь из этого дома, Рая. Рекомендую перебраться к своему любовнику. Он как раз на днях развелся.
«Безутешная» вдова бросила испуганный взгляд сначала на меня, потом на своего сына.
— Откуда?.. Сева знает? — В глазах больше не было никакого высокомерия. Вели я ей сейчас встать передо мной на колени, она бы безропотно подчинилась.
— Что ты много лет изменяла и продолжаешь изменять нашему отцу? Нет, он не знает, Рая. Но так же, как и я, Сева беспокоится за семейный бизнес. Собирай вещи и уезжай в город. Тебе тоже нужно подготовиться к встрече с будущей женой твоего младшего сына.
Глава 3
Кора
Замуж? Я?
— Пап, а разве без этого нельзя? — Я все еще не верила, что без моего согласия хотят решить мою судьбу. — Мы же не в Средневековье живем!
— Каролина, детка… — Мачеха оставила в покое свою дочь, которая уже перестала плакать, и подошла ко мне. — В нашем мире взаимовыгодные браки заключаются намного чаще, чем ты думаешь. Это нормально.
— Ненормально! — вырвалось у меня. — Я не хочу замуж! Господи, да я даже не знаю этого Даниза!
— Познакомишься через три дня, — отрезал отец. — Геля, приведи ее в порядок. Аракчеевы, конечно, рассчитывают на Аделину, но ничего, проглотят и тебя. Они также заинтересованы в этом браке, так что точно не откажутся. Скорее, наоборот, Кора подойдет лучше.
— Лучше? — Аделина удивленно посмотрела на папу, потом на Гелю и, наконец, на меня. — Почему?
— Арсений, ты с ума сошел? — возмутилась бабушка. — Дочку родную решил на деньги обменять?
— Кира Андреевна, вы лучше помолчите и подумайте о своем здоровье и цветочном магазине. О том, где жить будете, когда вот это все у вас отберут!
Настроение у папы явно улучшилось, он уже не был таким красным, как тогда, когда мы только пришли. Он уселся в кресло напротив камина и, довольно вытянув длинные ноги, с удовольствием начал объяснять, почему я — лучший вариант, чем Аделина.
— Аракчеевы — снобы, их покойный папаша вообще говорил, что они какие-то потомки графов или баронов. Врал, конечно, но не суть. Эта семья очень патриархальна, им не нужны скандалы и хайп, Аделина. Жена должна дома сидеть, мужа ждать, а не шляться с подружками по вечеринкам, залипать в «Инстаграме» и губы надувать.
— Бред какой-то, — фыркнула сестра и сочувственно посмотрела на меня. — В самом деле Средневековье.
— Кора действительно лучше подходит. — Геля внимательно посмотрела на дочь, и та опустила глаза. — Мягкая, наивная, с цветами разговаривает больше, чем с людьми.
— И никаких пацанов с расстегнутой ширинкой, Аделина! — злорадно вставил папа.
