Я бы не придала значение этому обращению, но Дэниел сразу же замедлил шаг и обернулся. Пружинистой походкой к нам направлялся мужчина. Высокий, смуглый, с копной кудрявых смоляных волос.
— Buongiorno! Come va, fratello? — повторил он свой вопрос, остановившись напротив нас. Пухлые губы мужчины растянулись в приветственной улыбке.
— Buongiorno! — отозвался Дэниел, но по его виду было понятно, что он не очень рад встрече.
— Даниэле, брат! — перешёл на скверный английский мужчина.
Дэниел нехотя отпустил мою руку и приветствовал мужчину.
— Привет, piccolo! — усмехнулся Дэниел.
— Piccolo? — возмутился мужчина. — Эй, с тех пор я значительно вырос. Piccolo? Ха, брат, мы точно давно не виделись! Не представишь меня своей спутнице?
Тёмно-карие глаза незнакомца под длинными ресницами блестели. Он облизнул губы языком и смотрел прямо на меня.
— Это Гвидо Риччи, мой двоюродный брат, — представил Дэниел.
— Лоррейн Вуд, — представилась я.
— Лоррейн, какое замечательное имя! — восхитился Гвидо и сразу же склонился, потянувшись к моей руке за поцелуем.
— Лоррейн Вуд принадлежит мне, — недовольным тоном предупредил Дэниел, обхватив меня за талию.
— Лоррейн Вуд — твоя невеста? Неужели ты решился перестать быть холостяком? — изумился Гвидо, разглядывая меня, как редкий музейный экспонат.
Он вёл себя легко и непринуждённо. Засунул ладони в карманы тёмно-серых брюк. Чёрная рубашка была расстёгнута на несколько пуговиц, а солнцезащитные очки болтались на кармане.
— Нет. Лоррейн Вуд не приходится мне невестой. Она просто моя. Во всех доступных смыслах — моя, — сразу же очертил неприкосновенные границы Дэниел.
— Devo dire che sono sorpreso, — протянул Гвидо.
— Говори по-английски, хватит паясничать! — нахмурился Дэниел и сверился с циферблатом часов. — Откровенно говоря, мы опаздываем.
— Удивлён, что у тебя появилась спутница, которой ты не захотел бы поделиться со своим братишкой, — порочно ухмыльнулся Гвидо. Теперь он не коверкал слова. Его английский был безупречен. — Я могу вас отвезти, — предложил Гвидо. — Водитель ждёт меня в лимузине.
Дэниел поколебался всего мгновение. Но потом согласился.
— Отлично! И улыбнись, Даниэле! Знала бы Лоррейн итальянский, при виде тебя она бы спросила. È sempre così scontroso? — Гвидо подмигнул мне и пояснил. — Ты всегда такой хмурый?
* * *
Через несколько минут роскошный чёрный лимузин вёз нас по улицам вечернего Милана. Дэниел расслабленно откинулся на спинку дивана, но держал ладонь на моём колене, словно заявляя свои права на меня.
— Надолго в Италию, Даниэле?
— Нет, piccolo, — насмешливо ответил Дэниел. — Скоро улетим…
— Так быстро? Навестишь семью? — Гвидо сделал упор на последнем слове.
Дэниел покачал головой.
— Senti, ho molto da fare.
— Даниэле сказал, что у него много дел, — белозубо улыбнулся мне Гвидо и покачал головой. — Жаль, брат, что ты не задержишься в Италии. Могли бы повеселиться, как раньше. Вечеринка на яхте и по две горячие цыпочки каждому из нас.
— Теперь меня не интересуют подобные развлечения, Гвидо.
— Ох, прости. Теперь у тебя есть Лоррейн… — Гвидо тряхнул кудряшками и окатил меня пронизывающим взглядом. — Возможно, я тоже однажды встречу Лоррейн своего сердца и завяжу с разбитными кутежами, но пока, увы, я молод, безбашен и часто просыпаюсь в компании двух малышек, не помня, как зовут хотя бы одну из них.
— Главное, предохраняйся, — посоветовал брату Дэниел…
— И всё-таки, брат, если завтра ты не отужинаешь у меня дома, я очень сильно обижусь на тебя… Очень.
— Я постараюсь, но ничего не буду обещать. Я очень занят и прилетел в Милан только для того, чтобы побаловать мою спутницу.
— Женщины — это кошки, — философски заметил Гвидо. — Они любят вкусные угощения и ласку, не интересуются твоим мнением, когда влезают к тебе без спроса. Гуляют налево и направо…
— Возможно, ты прав, Гвидо. В таком случае твои кошки заждались тебя, — улыбнулся одними губами Дэниел.
— Твоя кошка такая молчаливая, — мурлыкающим тоном заявил Гвидо, разглядывая меня, как аппетитный фрукт.
— Возможно, у тебя — кошки. У меня — пантера.
— Boh! Vediamo…
Я опять не поняла, что сказал Гвидо, но Дэниел напрягся после слов двоюродного брата.
— Ещё одно слово, piccolo, и тебе нечем будет смотреть… — прорычал Дэниел.
— Uffa! Non ci posso credere… — Гвидо посерьёзнел и добавил на безупречном английском. — Извини, брат. Я не думал, что эта bellezza зацепила тебя так сильно. Всё, без обид. Я больше не отпускаю шуточки в вашу сторону. Восхищён красоткой и завидую тебе белой завистью… — Гвидо улыбнулся. — К тому же мы приехали. Желаю вам чудесно провести вечер за прослушиванием инструментальной музыки и жду вас у себя на ужин. Завтра.
— Я не задержусь в Милане так долго.
— Не горячись, Даниэле, тебе всегда рады. И нам есть что обсудить.
Роскошный лимузин остановился. Дэниел коротко попрощался с Гвидо и помог мне выбраться из автомобиля.
На мгновение меня ослепило — световое шоу украшало вход в театр. Похоже, будут играть очень знаменитые музыканты, потому что царил невероятный ажиотаж. Около входа тянулась целая вереница дорогих автомобилей. Из каждого выходили роскошно одетые дамы в сопровождении не менее роскошно одетых мужчин.
— Ты выглядишь прекрасно, Лорри. Не стоит переживать, — услышала я голос Дэниела.
Его низкий, немного хриплый голос вибрировал от сильных эмоций. Встреча с Гвидо каким-то образом пробила брешь в его ледяном спокойствии.
В этот момент я почувствовала, что могу дать ему глоток спокойствия и утихомирить его ярость.
Я сама обняла спутника за торс и прижалась к нему всем телом. Он застыл от изумления, но тут же крепче втиснул меня в себя. От Дэниела веяло мужской уверенностью и властью.
Я чувствовала себя ценным призом, украшением, которое он не хочет терять. И не знаю почему, но внезапно подумала, что быть настолько ценной не так уж плохо. То ли магия жаркой страны, то ли роскошь опьянили меня. Или дело было в мужчине, безумно красивом и дьявольски порочном, зацикленном на мне?
Поняла лишь одно — я дорога ему.
По какой-то причине или вовсе без них, но я занимала особое место в сердце Дэниела. Это даже льстило мне — быть настолько ценной и желанной, что за право обладать мной Дэниел выложил кругленькую сумму и был готов перегрызть глотку своему родственнику.
Во мне взыграла женщина. Та самая, которая любит в ответ тем сильнее, чем больше любят её. Поэтому я сама запрокинула голову и подставила губы для поцелуя, прошептав имя своего мучителя так томно, будто была в него влюблена.
