Он вёл меня по коридорам дома и объяснял правила поведения. Говорил, что повсюду натыканы камеры наблюдения — пытаться убежать не стоит. Потом указал на просторную и довольно светлую спальню, отведенную мне. Но эта солнечная комната показалась тюрьмой.
Дверь захлопнулась, я упала ничком на кровать. Потом долго пыталась понять, как жить дальше. Хотелось только одного — лечь на могилу Дэниела и умереть. От прежней жизни у меня не осталось ничего — только крошечный клатч. Его купил мне Дэниел во время поездки в Милан. Этот серебристая и яркая сумочка резала глаза и больно ранила душу воспоминаниями. Я поддалась порыву и зашвырнула её в угол, но потом подняла и вывернула все карманы. Внутренний порвался. Даже жутко дорогие и фирменные вещи иногда портятся… Другая бы на моём месте избавилась от испорченной вещи, но я поняла — это единственное, что связывает меня с прошлой жизнью. Расправила подкладку пальцами и поняла, что под ней находится что-то круглое. Ох, эта монета семейства Риччи!
И какой от неё толк, если я не принадлежу к этой семье и никого не могу призвать к ответу?
Глава 25
Свадьбу тяжело было назвать таковой — на дом к Гвидо приехали работники специальной службы и внесли соответствующие записи в свои книги. Теперь я стала пленницей в прямом смысле этого слова. Проводила дни в затворничестве, в основном, читая книги или смотря телевизор. Иногда гуляла во дворе — территория была большая.
Жизнь для меня стала серой и безрадостной. От мыслей о суициде меня удерживал ребёнок. Только ради него я заставляла себя вставать с постели и двигаться.
Гвидо появлялся рядом, только когда нужно было подписать документы на сделки. Или когда он решал, что пора передарить ему ещё парочку миллионов из состояния Дэниела, доставшегося мне. Я понимала, что за год этот ублюдок понемногу оберёт меня до нитки. Ни мне, ни моему ребёнку не достанется ничего. И нет никакой гарантии, что Гвидо отпустит меня, а не избавится также ловко, как отправил на тот свет своего кузена.
Гвидо занимал видные позиции в своей семье, но криминальными делами ещё управлял Николо — его отец. Я была удивлена, что этот мужчина ещё держался за жизнь. В прошлую встречу мне показалось, что его дни сочтены, но сейчас я понимала, что он не хотел уходить на тот свет. Хоть я и редко виделась с Гвидо, но заметила, что он с неудовольствием косится на собственного отца и бурчит себе под нос итальянские ругательства. Гвидо с нетерпением дожидался момента, когда старый отец помрёт от рака.
Когда Николо скончался, Гвидо выглядел скорбящим лишь на похоронах. Но в стенах своего дома он преобразился — закатил пирушку с большим количеством шлюх и спиртного. Под утро он вломился в мою комнату, крича, что хочет трахнуть свою жёнушку. Впервые в жизни меня сковало страхом настолько, что обильно стошнило на мерзавца.
— Проклятье! Ты заблевала меня! — рыкнул Гвидо и замахнулся, но потом брезгливо стянул испорченную рубашку и брюки. — Надо бы устроить тебя прачкой и черновой прислугой! На большее ты не способна. Даже не трахнешь тебя… — Внезапно он замер и сузил глаза. — Ты же беременна, Лорри, — неожиданно вкрадчивым тоном произнёс он. — У беременных есть лёгкая тошнота. Но тебя стошнило фонтаном. Чересчур обильным. Нормально ли это? — Гвидо сделал вид, что призадумался. — Не хочу, чтобы твоему здоровью что-то угрожало. Как-никак, ты должна протянуть год. Потом хоть сдыхай — мне пофиг. Но вот это меня настораживает. Ты поедешь в клинику, чтобы проверить состояние беременности.
— Не надо. Я хорошо себя чувствую!
Гвидо улыбнулся.
— Нет, я беспокоюсь, Лорри. Ты слишком ценная жёнушка, чтобы пренебрегать твоим здоровьем. Завтра ты поедешь в лучшую из клиник!
* * *
На следующий день Гвидо лично посадил меня в автомобиль и даже проехался до самой клиники в сопровождении охраны. Я сидела в автомобиле, судорожно прижимая к себе клатч, с которым почти не расставалась — это было единственное, что связывало меня с прошлой жизнью. Несмотря на все заверения Гвидо, я заподозрила неладное. Улыбчивый подонок заявил о желании убедиться, что моя беременность протекает нормально. Но я больше не верила его льстивым улыбкам и показной заботе. Я знала, что для него ничего не значу ни я, ни мой ребёнок. Гвидо интересуют только миллионы Дэниела. Его наследник ему в таком случае ни к чему.
Но я постаралась ничем не выдать своих подозрений и вела себя так, словно он сломил меня окончательно. Я покорно шла, как овца на убой, и не задавала лишних вопросов. Спросила его о какой-то чепухе, попросила достать мне образцы новой коллекции модного дизайнера задолго до показа. Гвидо ослепительно улыбнулся и решил, что я просто глупышка, которую легко запугать и ещё легче управлять. Перед клиникой Гвидо распрощался со мной, потому что у него была куча важных дел.
В клинике я сидела с глупо вытаращенными глазами, делая вид, что за пару месяцев не выучила итальянский язык. Честно говоря, я и не выучила его настолько, чтобы говорить легко и просто. Я понимала большую часть слов, но со всеми общалась исключительно на английском.
— Готовьте красотку к операции… Аборт… Наркоз… — смогла я понять.
Ублюдок Гвидо подкупил медицинский персонал, чтобы меня избавили от ребёнка! Я осталась внешне спокойной и глупо хлопала ресницами, отпросившись пописать.
— Сюда, пожалуйста, — показала медсестра на туалет, расположенной в смотровой комнате.
— Только позвоню мужу и предупрежу, что меня уже готовят к осмотру, — улыбнулась, но сама схватила ключ и выбежала из смотровой.
Я захлопнула дверь и подвинула кушетку к двери, заблокировав её. Разумеется, медсестра поднимет тревогу, но у меня было несколько минут. Я торопливо натянула на себя чужую одежду, сверху надела халат, медицинскую шапочку и маску. Вышла в коридор, толкая перед собой тележку с медикаментами.
Сердце колотилось, как бешеное. Меня могли разоблачить в любой момент. По коридору в направлении смотровой бежали два медбрата. Я поняла, что меня уже хватились, и ускорила шаг. Провела ключом по очередным дверям, оставив тележку с медикаментами в углу. Спустилась по лестнице. Теперь оставалось только пересечь главный холл и избавиться от медицинской одежды. Но в холле было полно камер, ходили охранники.
— Мария! Нельзя бросать медикаменты без присмотра! — сделали замечание кому-то. — Мария!
В мой локоть вцепились пальцы. Я обернулась, холодея от ужаса. Передо мной стояла медсестра. Она ахнула, прошептав:
— Ты не Мария… Ты…
— Пожалуйста, промолчите! — взмолилась я и соврала. — Мои родители хотят избавить меня от нежеланного ребёнка, но я мечтаю сохранить его. Пожалуйста, помогите мне выбраться отсюда. Вот держите, оно стоит целое состояние!
Я торопливо стянула обручальное кольцо с бриллиантом, всовывая в руки девушки. Её глаза вспыхнули алчным интересом. Девушка задумалась, потом обернулась и потащила меня за собой.
— Хорошо, — сказала она, втолкнув меня в небольшое служебное помещение. — Я слышала, что разыскивают кого-то. Скорее всего, тебя. Но так просто ты не сможешь сбежать. Охрана уже ищет. Я могу сделать вид, что не видела тебя.
