— Ну привет, дочка, — ухмыляется он.
— Привет, не отец. Думаю, не стоит спрашивать, как жизнь, да?
— Почему же? — серые глаза Флойда сверкают острыми бликами. — Всё отлично. Я прилежный заключённый и сумел подружиться с нужными людьми…
— Или мамочка постаралась, чтобы тебя назначили на самый лёгкий и спокойный участок — в библиотеку? — парирую я.
Это меня не очень-то касается. Но Дэвид обмолвился, что его мать до сих пор корит себя и чувствует вину, поэтому помогает Адаму по мере своих сил. Несмотря на шантаж, вымогательство и желание уничтожить имя Коэнов, мать Дэвида не может оставаться в стороне. В семье Дэвида был небольшой раскол, и супруги Коэны едва не развелись, но вовремя вспомнили, что за долгие годы жизни они создали нечто большее, чем просто громкое имя и головокружительную карьеру. Они создали семью…
— Ты пришла трепаться о моей жизни или спросить о своей? — задаёт вопрос Адам.
— Я хочу спросить только о прошлом.
— А-а-а-а… Тебе не даёт покоя имя настоящего папаши? — хмыкает Адам Флойд. — Уверена, что хочешь услышать эту историю? Пусть твоя мамочка останется белой и пушистой.
— Я хочу знать правду.
Адам подаётся вперёд, словно может протаранить своей усмешкой толстое стекло:
— Ну что ж, Крис… Я действительно кувыркался на той вечеринке с твоей мамочкой. Она была очень довольна. Но вся шутка в том, что кувыркался с ней не только я. Понимаешь?
— Не очень, — признаюсь. — Говори, как есть.
— Это была очень пьяная вечеринка. И очень весёлая. С наркотой… Мы на пару отжигали с твоей мамочкой. Потом мой друг предложил кое-что повеселее. Пару таблеток, чтобы улететь в рай. Она не отказалась…. Веселье каждый понимает по-своему. Моему другу захотелось попробовать тройничок. А твоя мамочка к тому времени уже улетела от выпивки и наркоты. Её могли бы трахать вдесятером, она бы и слова не сказала против. Мы круто покувыркались… Втроём. Но друг свалил раньше. А твоя мамочка после пробуждения увидела только меня. Я понял, что она не помнит ни хрена из того, чем мы забавлялись ночью…
Я застываю от правды. Она оказалась действительно не очень приятной. Но я слишком хорошо знаю, как наркотики ломают волю и превращают мысли в желе. Адам и его друг гнусно обошлись с моей мамой!
— …Именно поэтому, когда ты явилась, я запросил тест ДНК. Я не мог быть уверен, моя ты дочь или нет… — продолжает Адам.
— Как имя того парня?
— Его имя тебе известно. Роджер Барнс. Я назвался именем приятеля… А когда твоя мама нашла его, то, разумеется, не узнала его. Он, в свою очередь, не хотел брать ответственность за залёт после траха втроём. И если ты хочешь узнать меня о нём, то он погиб давным-давно. В автокатастрофе. Тот ещё стал торчок, детка! Это всё?
— Да. Это всё, — твёрдым голосом отвечаю я. — Всего хорошего тебе, Адам Флойд.
— Да пошла ты! — бросает он и резко встаёт, показывая, что разговор окончен.
Адам Флойд ещё не раскаялся в содеянном, и не уверена, что он когда-нибудь раскается. Он до сих пор считает, что все кругом ему должны. Может быть, однажды он изменится? Но только не сейчас.
Дэвид встречает меня в коридоре и всматривается в лицо с тревогой.
— Как прошёл разговор?
— Адам не был джентльменом, но не опускался до прямых оскорблений. Что касается моего настоящего отца, то, по словам Адама, он мёртв уже много лет.
— Будешь проверять его слова?
— Нет, — отрицательно киваю головой. — Не буду проверять ничего. Я оставлю всё это здесь, позади… И пойду вперёд только с ощущением счастья и любви. Ты же любишь меня, Дэвид Коэн?
— Больше жизни, миссис Коэн! — мгновенно отзывается Дэвид.
— Я ещё не миссис Коэн, — игриво возмущаюсь, чтобы подразнить своего дражайшего мужчину.
— Но ты скажешь мне «да» столько раз, сколько захочу, — взгляд Дэвида темнеет вслед его порочным мыслям. — Я хочу очень много, крошка…
Эпилог
— Малыш уснул?
— Да, Дэйв. Теперь абсолютно точно наш сын спит, — отвечаю я приглушённым голосом.
— Тогда иди ко мне, моя грязная девочка… — с этими словами Дэвид распускает ширинку, демонстрируя большой член, обтянутый тканью боксеров. — Ты соскучилась по нему?
— Очень…
Во рту пересыхает в тот же миг. После рождения сына прошло не так много времени. Но мой врач сказал, что теперь можно заниматься сексом. Я жду, когда ствол Дэвида туго и плотно заполнит мою киску ничуть не меньше него. Кажется, даже больше. Потому что Дэвиду перепадали сладкие оральные ласки. За время запрета на близость я довела своё умение делать минет до совершенства. Я могла бы сосать член любимого вечность, как леденец, вкус которого не надоедает и просится на язык.
— В спальню? — предлагает муж, изогнув бровь.
— Боюсь, я не дотерплю и изнасилую тебя здесь, в гостиной! — признаюсь, быстро избавляясь от одежды.
— У тебя просто потрясные сиськи, — выдыхает низким голосом Дэвид, пожирая меня голодным взглядом. — Я хочу пристроить между них свой член.
— Ммм… А как насчёт этого?
Я опираюсь спиной о стену и отвожу бедро в сторону. Тереблю пальчиками клитор и веду их ниже, размазывая скользкую влагу по складкам.
— Хочу посмотреть, как ты растягиваешь свою девочку пальцами. Там мокро?
— Безумно…
Я стону от возбуждения. Пальчики быстро двигаются во влажном лоне. Дыхание сбивается и становится прерывистым.
— Давай, детка, трахай её. Я хочу, чтобы ты кончила! — командует Дэвид, поглаживая свой член. Его длинные пальцы орудуют ловко и быстро, обнажая крупную головку. Я облизываюсь на его толстый ствол, как кошка. Представив его глубоко в себе, кончаю, выкрикивая его имя. — Отлично. Ты выполнила всё на отлично, — дарит мне похвалу супруг. Через мгновение я оказываюсь прижатой голой грудью в стене, а муж приставляет головку члена к влажному входу. Большая головка обводит складки, надавливает. — Блять, детка, ты такая узкая… — стонет он, вбиваясь глубже. — Я как будто трахаю тебя впервые.
Несколько глубоких толчков… Его ствол заполняет меня полностью. Я постанываю и кручу бёдрами, наслаждаясь тугой теснотой, желанной и сладкой. Я начинаю сжиматься вокруг его толстого члена. Дэвид отвешивает мне шлепок по заднице.
— Скажи мне, ангел, — шепчет он, прижимаясь губами к моему уху и покусывая мочку. Его большие ладони сжимают мои ягодицы. — Это всё моё?
— Это твоё, — кричу я. — Я принадлежу тебе….
— Это моё, и теперь я снова могу брать это, когда захочу, понятно?
— Да!
— Да — что? — ухмыляется он, вновь желая поиграть в плохого профессора.
