Именно поэтому чуть позднее тем же днём моих приятелей постигает разочарование: Макса не выдвинули на роль декана по вполне понятным причинам. Он был не самым успешным преподавателем, а организатор из него никудышный. Но разочарован был не только Макс, но и Адам. В момент, когда попечительский совет назвал моё имя, по лицу Адама скользнула тень недовольства.
— Вы серьёзно? — нагло спросил я. — Выдвинуть мою кандидатуру на пост декана? Я не потяну эту должность.
— Уверен, вы принижаете собственные достоинства, — мягко улыбнулась Селена Маар, одна из глав Совета попечителей. — Я прошу вас, Дэвид, задержаться на пару минут после окончания заседания.
Адам недовольно поджал губы. Я не понимал причин его недовольства. Его имя стояло в списке тех, кого выдвинули от преподавательского состава. Кандидатур было несколько. Но от Совета попечителей выдвинули одного меня. И кто как ни я знал, что за этим кроется не уважение к моим заслугам и не блестящие организаторские достоинства. Причина банальнее некуда — политика. Мой отец решил, что ему мало быть состоятельным человеком и успешным бизнесменом. Он захотел местечко в Сенате и рьяно взялся за дело. Так рьяно, что снискал симпатии избирателей и набрал хороший вес. Некоторые считали, что место в Сенате уже у него в кармане. Скорее всего, главы Совета попечителей тоже так считали. Поэтому решили подлизать зад папаше через меня.
Разговор с Селеной лишь подтвердил мои догадки. Я пробыл с ней недолго — минут десять. Но, выйдя прочь, почувствовал себя так, словно окунулся в чан, полный смердящего лицемерия. Адам поджидал меня в коридоре. Увидев его, я отрицательно качаю головой:
— Не начинай.
— Поздравляю, мистер Трастовый Фонд. Можешь считать, что должность декана уже у тебя в кармане!
Адам трясёт мою руку и улыбается, но в его голосе чувствуется сарказм.
— Прекрати, — прошу его. — Ты же знаешь, что я плевать хотел на должность декана. По моему мнению, ты достоин этого места как никто другой!
— Да, но у меня нет родителей, владеющих трастовым фондом и метящих в высокую политику… — вздыхает Адам.
Я уважаю своего друга. Он вырос без семьи. Родители бросили его ещё совсем малюткой. Он сделал себя сам и добился успеха прилежным трудом. Адам был одним из первых счастливчиков, получивших премию Коэна. Если кто и достоин быть новым деканом, то это Адам Флойд. Я пытаюсь приободрить приятеля, но он выглядит озадаченным. Кажется, он думает не только о кресле декана.
Мы выходим из колледжа и добираемся до парковки, перебрасываясь редкими фразами. Машина Адама стоит рядом с моей. При одном взгляде на чёрный «Ягуар» меня начинает преследовать сладкий аромат женского тела. Аромат Крис… Не ожидал, что буду думать о ней ещё и на завтрашний день.
— Твою мать. Дерьмо, блять! — грязно ругается Адам, пнув колесо своего универсала.
— В чём дело?
— День — полный отстой. Тачка сломалась, — объясняет Адам.
— Ты торопишься куда-то?
— Да, у меня запланирована важная встреча в районе Гайд-парка.
— Если торопишься, я могу тебя подбросить.
— Да, было бы неплохо, — соглашается раздосадованный Адам.
Забравшись внутрь моей тачки, он усаживается поудобнее, но потом приподнимается, морщась.
— Чёрт побери. Мне в задницу что-то впивается, — бурчит он и извлекает из-под себя крошечную заколку с небольшим чёрным цветком. Я узнаю эту заколку. Волосы Крис были собраны спереди на эти заколки так, чтобы пряди не падали на лицо. Я задерживаю дыхание на мгновение и выпускаю воздух из лёгких намеренно медленно. — Это обронила та цыпочка, о которой рассказывал Макс?
Я с деланно равнодушным видом смотрю на заколку, зажатую между крупных пальцев Адама. Образ Крис, как будто нарочно, преследует меня. Теперь оказывается, что она обронила заколку в моей машине. Что всё это значит? Да ничего, приятель. Выбрось из голову эту дурь.
— Наверное, — говорю после продолжительного молчания. — Я не разглядывал её.
— Как её зовут?
— Крис. Большего не знаю и не уверен, что имя настоящее, — машинально отвечаю. Говорить о вчерашнем не хочется, стремлюсь перевести разговор на другую тему. — А что насчёт тебя? Какие у тебя здесь дела?
— Встреча со старым приятелем. Нужно решить один вопрос.
Тон Адама предельно серьёзен. Друг проводит рукой по волосам, взбивая их. Это верный признак того, что он нервничает.
— У тебя проблемы? Я могу чем-нибудь тебе помочь?
Адам в ответ немного нервно хохотнул:
— Нет, дружище. С этим ты точно не поможешь. Это старое дело, касающееся одного из моих приятелей из прошлого. Просто расставлю все точки над i.
Он называет адрес дома и просит остановить возле него. Пульс начинает бить набатом в ушах. Дом расположен рядом с тем, где я высадил вчера Крис.
— Спасибо, Адам.
— Тебя подождать? — уточняю.
— Нет, можешь отправляться по своим делам. Возможно, мне придётся здесь задержаться. Увидимся!
Адам выходит из машины и направляется прогулочным шагом в сторону, противоположную тому, где находится дом, в котором якобы остановилась Крис. Я стискиваю руль пальцами, борясь с желанием обратиться к консьержу и узнать, не проживает ли Крис здесь. Вдыхаю полной грудью и отпускаю эти мысли вместе с коротким выдохом. У меня полно своих дел. Но, словно нарочно, дьявол заставляет меня сделать пару кругов по этому району. И совершенно случайно я проезжаю рядом с этим домом. Непредумышленно. Даже не представляя, как сильно перевернётся моя жизнь в скором времени.
Глава 7. Кристиан
— Я больше никогда не пойду в ночной клуб.
Мой голос хриплый, как от простуды. Голова раскалывается на куски, и вместо мозгов в ней плещется что-то вязкое и безумно тяжёлое.
— Выпей. Полегчает! — предлагает мне подруга.
На самом деле она считается моей сестрой. Но настолько далёкой, что говорить о родстве даже немного стыдно. Лана старше меня всего на пару лет. Когда она жила в Куинсе, небольшом городке, мы неплохо дружили. Потом она с семьёй перебралась в Чикаго, но мы поддерживали связь в сети.
Моей мамы не стало совсем недавно, и перед смертью она попросила меня завершить за неё одно дело. Мне потребовалось прилететь в Чикаго ради этого, и тут пригодилось знакомство с Ланой. Она согласилась приютить меня на несколько дней. Именно столько времени я планировала задержаться в Чикаго, не больше.
— Спасибо…
Я принимаю из рук Ланы стакан с растворимой шипучей таблеткой, снимающей синдромы похмелья.
— Я предупреждала тебя, быть осторожнее, — на лице Ланы появляется сочувствующая улыбка. — Но я тебя не осуждаю. Ох, знала бы, как сильно я надралась в день своего совершеннолетия.
