— Но ты не уверена в этом. Поговори с ним, поговори со своим женихом, — убеждённо заявляет Том.
— Когда Стенли заикнулся о помолвке, он предложил поговорить начистоту и предупредить о подводных камнях, которые могут всплыть. Призывал быть честной… — вздыхаю. — Я промолчала. Мне было стыдно… Я только тебе смогла рассказать о том, что было. Сейчас уже слишком поздно быть откровенной.
— Это ужасно, малыш…
Том поднимается со своего места и садится рядом со мной на диван, обнимает меня, заставляя прятать лицо на его широкой груди. Кажется, сегодня его объятия крепче, чем обычно, а ладони сильнее растирают спину.
— Давай избавим тебя от этого, — тихо говорит он и одну за другой вынимает шпильки из моих волос. Я облегчённо стону и крепче прижимаюсь к другу. Он запускает пальцы в мои волосы. Мне почти больно, когда он осторожно массирует кожу головы.
— Малыш, тебе не стоит так сильно затягивать волосы в пучок. У тебя очаровательная копна волос…
— Да. Но сейчас я на фирме за главного. И мне нужно держать лицо, — вздыхаю я. — Спасибо, Том.
— Не за что. Я ведь тебе ничем не помог. И я до сих пор считаю, что тебе пора плюнуть на всех и начать жить своей жизнью. Для себя, Эбби. Чего бы тебе хотелось больше всего?
— Это сложно. Я…
Чёрт. Я ведь даже не могу ответить на этот простой вопрос. Я сразу начинаю теряться в ворохе предположений. В голове мелькает то одно, то другое. Но в каждой из этих мыслей чертовски мало места для меня самой. Так что я спешу как можно скорее уйти от неудобного вопроса в сторону.
— Всё-таки, нужно перезвонить отцу! — говорю я. — Не хочу его расстраивать!
— Ты невыносима! — вздыхает Том и шаловливо щиплет меня за щеку. — Знаешь, когда-нибудь я сделаю то, что должен, и применю все свои профессиональные качества к тебе!
— Оу, ты спасёшь меня? — улыбаюсь я другу.
— Именно так, Эбби. Не зря же я служил в отряде морских котиков, а потом оттрубил спасателем ещё несколько лет.
— И мы оба знаем, что твоему сердцу лучше находиться в покое! — накрываю ладонью грудь Тома.
Он оставил службу спасателя много лет назад после несчастного случая. Железной арматурой пробило грудную клетку и задело сердце. Том выжил лишь чудом, но теперь у него стоит протез в груди. Тому нужно быть очень осторожным и нельзя ни перенапрягаться, ни волноваться. Он неплохо устроился в жизни, организовал неплохой бизнес. Но этот достойный во всех отношениях мужчина до сих пор одинок. Думаю, он всё ещё скучает по своей жене, потому что сильно любил её.
— Тебя отвезти? — предлагает Том.
— Наверное, я найму такси.
— Сегодня я буду твоим таксистом. И не возражай. Во-первых, у тебя был тяжёлый день. Во-вторых, ты выпила. Я просто обязан проконтролировать, что ты добралась до дома без приключений.
Том расплачивается за мою выпивку. Сам он не выпил ни капли. Посадив меня в автомобиль, он просит, чтобы я перезвонила отцу.
— Перезвоню ему позднее…
— Нет, Эбби. Ты сделаешь это при мне и на громкой связи. Желаю знать, что этот кусок человека хочет от тебя, — скрипнув зубами, говорит Том.
— У тебя сегодня был плохой день? — удивляюсь я. — Ты очень напряжён!
— Плохой день был у тебя, малыш. И я слишком хорошо знаю, что в прошлом ты пострадала по вине этого высокомерного недоноска! Отчим просто закрыл на это глаза, — возмущается Том. — Сейчас он снова ставит тебя в неловкое положение, мягко говоря!
— Не кипятись, — тепло говорю я, гладя приятеля по плечу.
Перезваниваю отцу. Он берёт трубку не сразу, тон его голоса более чем прохладный. Отец с неудовольствием сообщает, что уже собирался идти спать.
— Извини, что беспокою. Просто хотела уточнить, вдруг что-то важное.
— Ничего. Как прошёл первый день мистера Боуманна? — интересуется отец.
— Он специалист и первоклассный знаток своего дела, — скупо отвечаю я, не выдавая своего истинного отношения ни единым звуком.
— Вы обязательно сработаетесь! — убеждённо говорит отец. — Созвонимся как-нибудь на неделе, идёт? Сейчас мне пора.
— Конечно, папа. Спокойной ночи. Береги себя! — желаю ему от всей души.
— И ты… — отвечает он.
Слышится звук, как будто отец кладёт телефон. Но судя по всему, он не сбросил звонок. Потому что следом слышу женский голос с кокетливыми интонациями:
— Адам? Ужин состоится?
Я сбрасываю звонок.
— Твой отец точно болен? — уточняет Том.
— Не знаю, — отвечаю я. — Думаешь, он солгал мне?
— Возможно, он солгал лишь частично? — предполагает Том. — Мужчины не любят признаваться в своих слабостях, в особенности перед девушками. Может быть, у него есть проблемы со здоровьем, но он явно погуливает на стороне…
Я с тоской замечаю, что внедорожник Тома уже достиг места назначения. Я тепло прощаюсь с приятелем и захожу во двор дома. Подниматься к себе мне совсем не хочется. Я сворачиваю с асфальтированной дорожки и сажусь на старые качели. Отталкиваюсь от земли ногой и просто раскачиваюсь, не думая ни о чём. Алкоголь ещё не выветрился из моей головы.
Я думаю обо всём, в том числе и о своём приятеле. После разговора с ним у меня на душе становится легче. Я почему-то начинаю верить, что всё обойдётся. Ещё больше мне хочется верить в то, что я очень скоро надоем Мерзавцу. Такие, как он, просто неспособны задержаться надолго возле одной девушки. Они меняют их, как перчатки. Его голод и чувство оскорблённого достоинства скоро будут удовлетворены, и он оставит меня в покое. Уверена…
Я сильно хочу этого и мечтаю о дне, когда он перестанет трахать меня даже взглядом. Телефон весело трезвонит, и я отвечаю на звонок. Не глядя. Наивно полагаю, что это звонит мой приятель. Может быть, Том хочет сообщить мне, что добрался до дома?
— Да, Том, — легкомысленно отвечаю я.
— Кто такой Том? — хрипло интересуется… Мерзавец.
Боже. В его голосе чувствуются рокочущие интонации, полные секса и похоти.
Глава 17. Эбигейл
— Кто. Такой. Том? — повторяет свой вопрос Мэтью. — Похоже, ты пропустила ту часть, в которой я говорил тебе, что я — первый в списке твоих трахалей.
— Первый, но не единственный! — парирую я из вредности.
За несколько секунд Мерзавцу удаётся вывести меня из равновесия так, что хочется отправить посылку с бомбой к нему домой.
— Я бы с этим поспорил. Я могу в любой момент заключить дополнительное соглашение к договору, где оговорю, что я и мой член — единственные пропуска для тебя в мир секса.
— О, какой ты мерзкий. Мне хочется от тебя блевать! — шиплю я, словно змея. — И кстати, ты ни разу не задумывался о том, что секс меня не привлекает?
