Подъезжаю к дому Тихони по накатанной, приглушив мотор. Паркую байк и пробираюсь к дому Тамиллы. Кажется, она ещё не добралась. Да, окно до сих пор немного приоткрыто. Я планировал дождаться стервочку во дворе, но прямо сейчас в голове возникла идея получше...
Через минуту я стою и оглядываюсь в ее комнате. На удивление, здесь очень строгая обстановка. Мало рюш, побрякушек и девчачьей херни, на которую тёлочки спускают много денег. Даже Мак на столе довольно старый. Надо же, я думал, что Тамилла живёт совершенно иначе. Разумеется, я выдвигаю комод, разглядывая бельишко Тихони. Я не нахожу откровенных стрингов, ни кружевных танго... Монашечка. Но трогая простые хлопковые трусики белого цвета, я возбуждаюсь невероятно сильно, представляя, как сдеру их с попки Тамиллы.
Шорох шин по асфальту. Я мгновенно задвигаю комод и выдёргиваю пояс из банного халата, висящего на двери. Встаю слева от окна, спрятавшись за шторой, и жду.
Слушаю, как добыча сама идёт ко мне в руки. Я уже смакую на припухшем языке вкус её кожи. Рот наполняется слюной и кровью. Скоро я проучу тебя, маленькая негодница…
Глава 24. Акула
Я разглядываю силуэт Тихони, осторожно выглядывая из-за шторы. Она закрывает окно, проводит рукой по щеке. Вытирает слёзы, что ли? Всего на мгновение мне становится немного жалко и стыдно. Жалко — её, и стыдно — от себя. Но это желание сгорает в тот же миг, ведь Тамилла стягивает куртку и кофточку, складывая их на стуле.
Юная прелестница остаётся только в бюстике и в джинсах! Мои глаза уже привыкли к темноте. Я могу разглядеть тонкую шею, идеально ровную спину с выступающими косточками позвонков. Вижу узкую талию. Сладкая и миниатюрная, как я и предполагал. Мой взгляд скользит ниже, задерживаясь на соблазнительных ямочках на пояснице. В паху начинает ныть, теперь уже не от боли. Член снова становится твёрдым. Какой-то жалкий миг — и я мгновенно забываю о ней, испытывая сильнейшее возбуждение.
Со мной творится реальный треш. Ведь Тихоня, можно сказать, почти одета. Я не вижу ни её сисек, ни задницы. Но меня торкает, как нарика, нюхнувшего кокса. Хочется улететь в тот же миг. Тихоня стоит ко мне спиной. Самый подходящий момент. Я бесшумно выдвигаюсь из своего укрытия. Но внезапно под ногой поскрипывает одна из досок пола.
Тихоня вскрикивает приглушённо и оборачивается на звук.
— Т-ты? Акула? — взгляд Тихони беспокойно мечется по комнате в поисках выхода. — Что ты здесь делаешь?! Убирайся немедленно!
— Выхода нет. И ты, блядь, попала. Сейчас оплатишь мне каждую минуту адской боли…
Я замираю, но потом резко бросаюсь вперёд. Подмять под себя девчонку и скрутить её руки за спиной, связав поясом от халата — проще простого. Я толкаю Тихоню к кровати и нагибаю раком. Она всхлипывает и начинает рыдать от страха.
— Тише, тише, — накрываю её рот ладонью и прижимаюсь. Наклоняюсь, повернув голову влево. Язык пробегается по скуле, покусываю её щёку и поднимаюсь к ушку. — Кричать будешь позднее. От удовольствия. Я выколочу из тебя столько стонов, что ты охрипнешь!
— Не-не-не трогай меня, урод! Животное! Я заявлю в полиции об изнасиловании! — грозит и дёргается, пытаясь вырваться.
— Я не собираюсь насиловать тебя, дурочка! — ухмыляюсь я. — Но то, что я с тобой сделаю, будет не менее грязным, — провожу пальцами по её губам. — Готовь ротик. Будешь учиться глотать член.
— Давай. Я его заглочу и откушу. С удовольствием оставлю тебя без причиндал, — приглушённо рычит Тихоня, перестав плакать.
Теперь она полна ярости и желания сопротивляться до последнего. И — ох, блядь — мой язык до сих пор распухший и болит. Я едва ворочаю им во рту. Скорее всего, завтра он станет ещё больше! Одним словом, Тихоня реально может заглотить и укусить мой хер. Укусить сильно, невзирая на твёрдость и крепость моей дубинки.
— Не-е-е-ет… Мы поступим иначе... — жарко шепчу ей на ушко, облизывая его языком. Посасываю мочку, слушая, как она начинает дышать чаще и с томным эхом возбуждения в каждом выдохе. — Я поимею тебя. Пальцами. В конце ты будешь вилять попкой и умолять о том, чтобы я насадил тебя на член… — обещаю, нащупывая рукой пуговку на её джинсах.
Чиркаю молнией, стягиваю джинсы вниз по стройным бёдрам. Сразу вместе с трусиками. Они оказываются розовыми. Сейчас одежда Тихони становится ловушкой. Спущенные до колен джинсы мешают ей двигаться. Я присвистываю, разглядывая её задорно оттопыренную крепкую задницу. Небольшую, но хорошо прокачанную. Ладонь поглаживает округлые возвышенности. Вмиг шалею от того, какая нежная у неё кожа. Гладкая и приятная на ощупь. Я удерживаю девчонку, заперев её между своим телом и кроватью. Не могу остановиться. Мне хотелось бы сжать эти сахарные булочки двумя руками и натолкнуть на себя. Живо дёргаю молнию вниз и спускаю свои джинсы. Член натягивает ткань боксеров. Я прижимаюсь им к её заднице и начинаю тереться вверх-вниз. Скольжу вдоль её половых губок, протягивая движение до самой дырочки её задницы. Снова вниз.
Бля… Пот катится градом. Я забываю обо всём на свете. Просто растягиваю прелюдию. Грязную и жаркую. Я могу и трахнуть эту девчонку. Но решаю оставить это на потом. Сначала познакомлю её с тем, что такое оргазм… Стоит большого труда оторваться от неё. Член тянется в том направлении, как намагниченный. Сглатываю вязкую слюну. Провожу пальцами по нежным половым губкам, уже немного припухшим. Лепестки нежно-розового цвета стыдливо обрамляют вход. Но стоит лишь немного раздвинуть их… Можно увидеть сладкий рай её щёлочки, немного поблёскивающей от влаги. Я покручиваю пальцем вокруг узкой дырочки, едва нажимая пальцем. Снимаю крохотную капельку росы-смазки и подношу пальцы к носу, втягивая сладковатый аромат. Так пахнет ванильный зефир. Слизываю каплю, словно воришка. Вкус тает на языке. Его кажется ничтожно мало. Я едва удерживаюсь на месте. В голове промелькнула мысль сделать это языком — вылизать девочку, как следует, чтобы потекла прямиком на мой язык.
Нет. Не заслужила. Я должен проучить малявку. Проучить, а не баловать. Тихоне нужно заслужить, чтобы мой язык начал трудиться над её девственным сокровищем…
Смачиваю пальцы слюной и опускаю их. Провожу сверху-вниз вокруг дырочки, чтобы скользило лучше.
— Не смей меня трогать! — шепчет Тихоня.
Кожа её бёдер покрывается мурашками.
— Замёрзла, чика? Скоро тебе станет жарко.
Не удержавшись, я наклоняюсь, чтобы прикусить её белый зад, вонзив в него зубы. Она вскрикивает и начинает вертеть попкой из стороны в сторону. Приходится придавить её ещё сильнее. Пальцы быстро скользят по складочкам. Двигаю ими дальше. Нащупав горошинку клитора, балую этот комочек нежной лаской.
Она отзывается. Да, её это волнует. Я никуда не тороплюсь, хоть мой член настаивает на немедленном проникновении и быстром перепихоне. Но сейчас я хочу добиться кое-чего другого. Хочу, чтобы Тихоня стонала, текла и тряслась подо мной. От меня.
Это будет победа! Сокрушительная. Она собьёт спесь с гордячки, возомнившей себя чёрт знает кем.
