Недолго думаю, натягиваю на себя самый большой размер, прячу волосы под шапочкой, натягиваю перчатки и маску.
— Кимбелл! Это ты? — слышится женский голос позади меня. Я многозначительно хмыкаю в ответ. — Будь другом, проводи пациентку из двести седьмой на чистку кишечника. Мне срочно нужно отлучиться!
— Куда? — отвечаю с покашливанием.
— С тобой всё в порядке? — настораживается медсестра.
— Да, — усиленно кашляю. — Не в то горло попало…
— В процедурную. Сегодня мы всех возим на третий, в триста первый. Не перепутай!
Ничего я не перепутаю. Натянув маску повыше, беру свободную каталку и, зайдя в палату, предлагаю парню сесть в неё.
— На процедуры, — говорю и с важным листаю пустой блокнот с рекламой лекарственных средств.
— Но мне уже делали обследования… — говорит ничего не подозревающий Шон.
Дурня так легко обвести вокруг пальца! Да и вся больница… Система безопасности ни к чёрту! Потешаясь мысленно, понижаю голос, командуя раздражённо.
— Пошевеливайтесь, у меня много других пациентов.
Шон перемещает свой зад на коляску-каталку. Я бы прокатил его только в одну сторону, спустив с лестницы. Но сейчас с большим удовольствием отвезу его туда, где поганцу воткнут в анус длиннющий шланг, накачают кишки водой, а потом он не слезет с толчка целый час или даже больше!
Насвистывая себе под нос, везу Шона в сторону лифта. Попутно думаю о том, чтобы успеть перехватить Тихоню. Она направлялась в сторону лестницы. Если поторопиться, успею сбагрить Шона и вприпрыжку помчусь за ней. Но внезапно Тихоня останавливается и идёт обратно. Прямиком в мою сторону.
— Забыла в палате наушники, — торопливо объясняет Шону, скользнув по мне подозрительным взглядом. Задерживает его на моих глазах. Как бы не спалиться, бля!
Но потом Тихоня поспешно заходит в палату. Кажется, она меня не узнала. Но когда створки специального лифта разъезжаются, я слышу её звонкий голос:
— Доктор! Простите, как вас…
Уверен, она обращается именно ко мне! Торопливо цепляю за локоть первую попавшуюся медсестру.
— Этого. На процедуры. В триста первый! А меня вызывает врач.
Заталкиваю недоумевающую медсестру в лифт вместе с каталкой Шона и разворачиваюсь. Тихоня влетает в меня с разбегу, сдёргивая маску.
— Я так и знала, что это ты! Что ты задумал? Куда направил Шона? — возмущается, ударив кулачками по груди.
— О, поверь! Ему пойдёт на пользу! — ухмыляюсь.
— Я сейчас же пожалуюсь руководству! — вырывается из моих рук Тихоня, направляясь в сторону.
— Постой! — догоняю, цепляя за локоть. — Я должен тебе кое-что показать. Это очень важно. Ты должна узнать. Я не шучу.
Я блефую с самым серьёзным и трагическим видом. Интересно, поведётся или нет?
— Я здесь, в больнице, не только из-за тебя, — нагло вру, пялясь на пышные губёшки Тихони, которыми она посмела целовать другого парня. — Очень важно. Прошу…
— Хорошо, — теряется она, поддавшись на мою первосортную ложь.
Подхватив Тихоню под локоть, веду по коридору. Мне нужно тихое уединённое местечко. Хоть что-нибудь. Толкаю дверь ординаторской и запираю её изнутри. Тихоня оглядывается по сторонам.
— Зачем мы здесь? — недоумевает. — У тебя проблемы со здоровьем?
— Да, — глядя на её тонкую фигурку, меня разрывает на части от возбуждения. — Очень. Большие. Проблемы.
Глава 33. Тихоня
— У тебя проблемы со здоровьем? — спрашиваю, коченея от страха за негодяя.
Конечно, даже если у него есть проблемы, это не объясняет ни маскарада, ни вмешательства в мою жизнь! Но страх берёт своё. Я почему-то переживаю за Акулу, хоть он этого и не заслужил. Ни капли!
С тревогой смотрю на его лицо. Мерзавцу невероятно идёт медицинская форма. Уверена, работай он здесь, все медсёстры передрались бы за одну его дерзкую ухмылку, а пациентки пожирали бы глазами самого горячего медбрата в истории этой больницы.
— Да, — говорит Акула мёртвым тоном. — Очень. Большие. Проблемы.
От его голоса по телу проносится табун мурашек. Перед глазами начинают летать тёмные мушки. Я боюсь, что он скажет нечто вроде «У меня рак». Приваливаюсь к стене лишь для того, чтобы не упасть. Колени начинают дрожать. Я едва могу вымолвить:
— Ты болен? Серьёзно?
— Очень…
Перед глазами всё расплывается, как в тумане. Но губы… красные, ярко-очерченные, умелые мужские губы оказываются как раз напротив моих.
— Очень сильно болен. Меня нужно лечить, — выдыхает, лаская губами мои.
Я запоздало понимаю, что это была лишь коварная уловка. Акула заманил меня в ловушку, но… уже слишком поздно. Он прижимает меня к стене своим телом. Большие грубые ладони стискивают мою задницу. Он врезается в мой рот с протяжным стоном, продолжая порабощать, плавить мою волю…
— Никогда не смей пачкать свои губёшки о других парней. Твои губёшки — мои… — покусывает, бьёт пирсингом, лижет, как животное.
Грязное. Похотливое. Лживое. Животное…
— Ублюдок! Враль! — шиплю, пытаясь вырваться, но он прижимается лишь теснее.
— Да-да-да, я соврал, чтобы поцеловать тебя. Жуть, как хочется сожрать твой ротик, он такой вкусный! — шепчет, посасывая губёшки. — Ещё что-нибудь скажи…
Язык Хулигана выплясывает у меня во рту. Быстро и порочно рисует восьмёрки. Он целуется невероятно хорошо. Поневоле я рассыпаюсь бисером от его напора. Пожар возникает на стыке губ.
Мне хочется поколотить, покусать, наорать на Акулу. Но я не могу этого сделать. Он распластывает по стене, пошло двигает бёдрами, потираясь о меня. Просторные штаны медбрата — плохая преграда между моей киской и его стояком. Чёрт побери, даже мои брючки и трусики словно растворяются от его толчков бёдрами. Он вырывает всхлипы и стоны. Таранит меня, как будто уже имеет. На всю длину. Я не понимаю, в какой момент его губы переползают на мою шею, а мои пальцы зарываются в его волосы, сдёрнув прочь медицинскую шапочку.
— Сладкая… Дьявол, как я хочу тебя сожрать! — порыкивает Акула, расстёгивая пуговки на моей блузке.
Моментально оттягивает вниз кружево бюстгальтера, ловит алчным ртом напряжённый сосок. Ударяет по нему кончиком языка, нежит, а потом надавливает металлом пирсинга.
— А-а-а-ах… Прекрати!
Пытаюсь привести в порядок одежду трясущимися руками, но стоит мне поправить бюстик с одной стороны, Акула молниеносно набрасывается на второй торчащий сосочек. Я поправляю бюстгальтер с обеих сторон, а он воюет с молнией на моих брюках, шепча что-то безумное. Я оказываюсь поймана в капкан его силы и непробиваемой уверенности в себе. Мне с ним не совладать. Никак. Под конец я оставляю эти попытки, выдыхая со стоном от того, как он мастерски заводит меня.
