– Честно? Я всегда мечтал стать медбратом.
– Правда?
– Да. Я думал о том, чтобы выучиться на врача, но оценки для поступления прямо какой-то абсурд, а что мне действительно нравится – это практическая работа. Уметь утешать людей, быть ближе всех, когда им больно или что-то нужно. Я хочу быть таким человеком.
Я сел рядом с ним на прогибающийся матрас. Наши плечи слегка стукнулись друг о друга.
– Ты будешь в этом просто прекрасен.
Он удивился.
– Ты так считаешь?
– Конечно. Ты всегда рядом, когда люди расстроены или обижены, и ты – тот, кто пытается им помочь. Каждый раз. А быть медбратом, в общем-то, то же самое, но уже как работа.
Внезапно Уилл уставился на меня, и у меня скрутило желудок.
– Ты первый, кто мне это говорит, – произнес он, забирая статуэтку у меня.
– Да?
– Ага. Остальные твердят: «Баскетбол, баскетбол, баскетбол».
Изогнув губы, он положил награду себе за спину, словно больше не хотел на нее смотреть.
– И не нужно, – сказал я. У меня сжалась грудь, а на кончиках пальцев что-то загудело. – Не надо, если ты не хочешь.
Он молча смотрел на меня. Его дыхание стало громче. А возможно, я просто так на нем сосредоточился. Если я хотел это остановить, то следовало разорвать зрительный контакт сейчас. Сейчас.
Но я не хотел.
Он наклонился ближе, еще ближе и поцеловал меня. Как только наши губы соприкоснулись, его руки взлетели вверх и обхватили меня, как можно ближе притягивая к себе. Его пальцы пробежались по волосам на моем затылке, подводя меня чертовски близко к лихорадке, и в ответ я схватился за его талию под свитером. Я так давно его не касался, что забыл, какая неоправданно теплая и мягкая там кожа. Ни у кого в истории не было талии мягче, чем у Уилла Тавариса.
Он был на вкус как сгущенное молоко. Похоже, он тайком выпил немного рома, который предназначался взрослым.
Как я протянул столько месяцев без поцелуев с ним? Как я протянул без него?
Я больше не хочу так жить. Никогда, никогда, никогда.
– Я скучал по тебе, – прошептал он.
Он взял мою ладонь, переплел наши пальцы и, собравшись поцеловать меня еще раз, сжал хватку.
– Ты… – начал я, но замолк, услышав скрип пола.
Уилл отпрянул и схватил Майкла Джордана, держа награду так, словно она оказалась по непонятным причинам гораздо интереснее всего, что я мог сказать. У меня никакой вещи рядом не было (мою-то он забрал), поэтому я выпрямился и сосредоточился на том, чтобы выглядеть спокойным и совсем не возбужденным. Как раз вовремя, поскольку папа Уилла распахнул дверь, даже не постучав.
Оглядываясь в прошлое, я многое понимаю. Открыть дверь и обнаружить сына, тщательно изучающего статуэтку, которая была у него годами, и его друга, неловко сидящего на кровати (причем принявшего идеальную позу, но со взъерошенными волосами), могло показаться мистеру Таварису странным. Но, надо отдать ему должное, если он что-то и заподозрил, то остался нейтральным.
– Олли, твой кузен тебя ищет.
«Какой же ты обломщик, Дилан».
– Спасибо, мистер Таварис, – выдавил я. – Мы сейчас спустимся.
Уилл кивнул, встал и поставил награду обратно на полку. Когда его отец ушел, Уилл повернулся ко мне.
На секунду я подумал, что он снова меня поцелует, но он лишь кивнул на дверь.
– Наверное, детям скоро надо ложиться спать?
– Да. И до дома долго ехать.
– Ясно. Что ж, спасибо, что пришли.
Казалось, что меня бесцеремонно выгоняют. Я поднялся с кровати и замешкался.
– Уилл?
– Да?
– Это точно произошло? Мы ведь не будем притворяться, что ничего не было?
Ему понадобилась секунда, чтобы ответить. Его лицо приняло озорное выражение.
– Это действительно произошло. Даже не переживай.
15
Мы гуляли вдоль берега озера, просто разговаривая, пока не остановились возле дерева, чтобы доесть мороженое. Людей стало меньше, а пять минут назад они практически исчезли, предоставляя нам немного уединения.
Ручьи растаявшего мятного мороженого текли по рожку Уилла и по его пальцам. Он не пытался их слизать, даже когда они начали капать ему на колени. Я мешал ложечкой в своем собственном стаканчике, пока лакомство не стало превращаться в шоколадный суп, в то время как Уилл проглотил последний кусок рожка. Как можно есть так быстро, не отморозив себе мозг, оставалось тайной.
– Ты весь в мороженом, – сказал я.
Он посмотрел на себя и попытался вытереть ногу. Все, что он смог, – это размазать липкую массу по бедру.
– Отстой. Секунду.
Уилл стянул рубашку, направился к озеру и нырнул в него, обрызгав меня водой.
Снова появившись на поверхности, он покачал головой, стряхивая капли.
– Ты облил меня, – заныл я.
Между прочим, остатки моего мороженого наполовину превратились в озерную воду.
– Ты теперь мокрый, – заявил он. – Можешь тоже нырнуть.
Что-то в мысли о том, чтобы раздеться до шортов и прыгнуть в озеро с парнем, которого я едва знал, казалось мне таинственным и захватывающим. Хоть я и понимал, что это глупо и он наверняка запаникует, если догадается, что я так о нем думаю. Но вполне вероятно, что все абсолютно невинно. И притворяться было весело. Кто мог винить меня в том, что я немного фантазирую про такого горячего парня?
Однако когда я стянул через голову рубашку, то мог поклясться, что увидел, как Уилл пристально на меня смотрит. Но только секунду.
Я прыгнул.
– Кстати, многие местные вовсе не умеют плавать, – произнес Уилл, качаясь головой в воде вверх и вниз. – Я позвал сюда моего друга Мэтта, но он сразу слинял.
– А я, похоже, никогда не встречал человека, не умеющего плавать, – сказал я. – А вдруг твой самолет упадет в океан?
Уилл разразился смехом.
– Это твоя главная забота?
– Правда! Но ведь можно, наверное, хотя бы лежать на воде…
Он покачал головой.
– Не-а, лежать на воде намного сложнее, чем плавать. Я вообще так не умею.
– Серьезно?
– Да. Не сумел научиться.
– Это легко. Ты просто как бы… – Я перевернулся на спину, чтобы показать.
Он попытался за мной повторить и дернулся в воде, как кит без плавников.
– Говорил же! – воскликнул он, высмаркивая воду через нос.
