По большей части.
Я, мама и Эйнсли сидели в гостиной. Мама и Эйнсли на диване, а я свернулась в клубок в кресле, и мы все трое таращились в мой телефон.
– Я не могу это делать, когда вы смотрите на меня, – сказала я.
Мама и Эйнсли переглянулись.
– Думаю, у меня есть чем заняться, – неохотно сказала Эйнсли, вставая.
Мама взяла свой ноутбук с журнального столика.
– Меня здесь и нет. Я просто просматриваю работы.
– Но все равно ты здесь.
– Ты сказала, что у меня нет на тебя времени, а теперь пытаешься избавиться от меня. Что это значит?
Ха. Я удивилась, услышав, что она снова подняла эту тему. У нас установилось временное перемирие с тех пор, как она вернулась из школьной поездки, и никто из нас не упоминал о ссоре в машине на прошлой неделе.
– Я хочу помочь, – настаивала мама.
Ладно. Хорошо.
– Я боюсь звонить.
– Она была твоей подругой много лет. Дарси, она не укусит тебя.
– Да, но она может сказать, что не хочет иметь со мной ничего общего.
– Не скажет.
– Она может.
– Окей, я буду твои адвокатом дьявола. Допустим, она так скажет. Что тогда?
Что это, черт возьми, за вопрос?
– Тогда я потеряю самого лучшего друга, который у меня когда-либо был. Разве ты не понимаешь, как это может быть мучительно?
– Конечно, но она не единственный твой друг. Самое важное – это то, что ты достаточно ее уважаешь, чтобы извиниться. Простит она тебя или нет, уже менее важно. Все, что я хочу сказать, – поспешно добавила мама, когда я открыла рот, чтобы возразить, – она может оказаться не готова пока. Это нормально. Это извинение не о тебе. И если все-таки ты потеряешь ее, хотя думаю, что нет, ты переживешь это. Ты же не надеешься на нее для пересадки легкого или чего-то в этом роде, так ведь?
Она почти убедила меня, а потом потеряла.
– Отличный способ минимизировать боль, мам!
– Я просто объективно оцениваю ситуацию!
– Правда? Потому что это выглядит так, будто ты говоришь мне смириться, что все не так уж плохо.
Мама перестала притворяться, что она занимается делами в ноутбуке.
– Дорогая, я совсем не имела это в виду. Дружеские расставания еще хуже, чем любовные. Знаю, звучит страшно. Я просто не хочу, чтобы ты ввергла себя в одиночество, потому что волнуешься, что тебя отвергнут, если ты попытаешься.
Я снова повертела телефон в руках. Это напоминало состояние, в котором сейчас находился мой желудок.
– Она не просто моя лучшая подруга, мам, она моя единственная подруга в школе. Я общаюсь с другими, но она мой друг, понимаешь? Я сложила все яйца в одну корзину и разбила ее о кирпичную стену.
– О, Дарси.
– И не надо говорить мне, что я с легкостью найду себе других друзей, потому что я «уникальная личность», ладно?
– Ну, на самом деле я и не собиралась, хотя мне не нравится, что ты говоришь «уникальная личность» так, как будто это неправда. Мне не нравится, когда тебя критикуют, даже если это делаешь ты сама. Я хотела сказать, что видела тебя сегодня в столовой.
Оу, я ненавидела, когда она говорила, что видела меня где-то в школе. Это всегда заставляло меня чувствовать себя будто под надзором.
– Кажется, ты общаешься с Финном и Александром. Разве они не считаются твоими друзьями?
Ну да, но нет… Я имею в виду, вроде того. Сначала я хотела сказать, что это не такие отношения, как с Брук, и была бы права. Никто из них не знал о моих самых стыдных моментах, или моих грешках, или кто раздражал меня так сильно, что я давилась при их виде в коридоре. Если я захочу, чтобы кто-то остался со мной до трех ночи, ел фастфуд и смотрел видео на YouTube, то я не стану звонить Финну или Броэму. Мы не на том уровне близости. Вот что такое «лучшие друзья» – невероятно сокровенная вещь.
Но, возможно, мама права. Просто потому, что они не были лучшими друзьями, не значило, что я должна сбрасывать их со счетов. На самом деле теперь, когда она упомянула об этом, было немного странно, что они не пришли мне в голову, когда я думала о своих друзьях. Даже Броэм.
– Александр определенно считает тебя своей подругой, – продолжила мама. – Этот парень провел полдня у Стена, протестуя против твоего отстранения в пятницу. Он не пошел с остальными старшеклассниками готовиться к балу после обеда. Нэнси сказала, что она практически вытащила его за шкирку.
Сказать, что я была ошеломлена, ничего не сказать. О чем она говорила и почему я впервые об этом слышу?
– Почему ты мне не рассказала об этом?
– Ну, я находилась уже в поездке и сама не видела, как это произошло. Но об этом говорили сегодня в учительской. – Мама выпрямилась, улыбаясь. – Должна быть честной, это добавило ему положительных баллов, насколько я могу судить. Немногие ученики могут противостоять Стену.
Ну.
Ха.
Я отметила, что надо обсудить это с Броэмом, когда будет возможность. Почему он не сказал мне, что сделал? Мы провели почти всю субботу вместе, а он даже не подумал упомянуть, что отстаивал меня перед директором?
Вдобавок к той истории, когда Броэм ударил (ударил!) кого-то на вечеринке. Ну, меня всегда спрашивали о противоречивых сигналах, и я каждый раз давала такие же приблизительные ответы. Противоречивых сигналов не существует: они ясно указывают на правду своим присутствием, и вы либо верите в сладкие слова, как влюбленный дурак, либо придаете слишком большое значение странным непоследовательным действиям. Но возможно, мне стоило взять свои слова обратно, потому что в поведении Броэма ничего ясного не было. Не тогда, когда он, по-видимому, все еще был счастлив с Вайноной.
– Ты звонишь ей или нет? – спросила мама, вернув меня к реальности.
– Нет, – сказала я. Все сейчас было таким запутанным, подавляющим и пугающим. Разговор по телефону. – Нет, я собираюсь написать ей.
– Не смей! Сообщение – это неподобающее извинение, Дарси.
Но я проигнорировала ее, поскольку только что поняла: если разговор по телефону для меня был неловким, то для Брук все оказалось бы намного хуже. Потребовать от нее немедленного ответа или же сидеть в неловком, затянувшемся молчании? Нет, это было грубым эмоциональным давлением. Письмо – это вежливо. Оно даст ей возможность понять все ясно и без путаницы, а потом она спокойно подумает и ответит в удобное ей время. Или нет – если она все еще была в таком эмоциональном состоянии.
– Твое поколение такое грубое, – жаловалась мама, пока я составляла сообщение, – Дарси.
Привет, так, я собиралась позвонить, но думаю, что это будет как-то странно. Я позвоню, если хочешь, я не пытаюсь легко отделаться, но подумала, что так будет лучше и я не поставлю тебя в неловкое положение. Я хотела сказать, что мне очень, очень жаль. Я была так неправа в ситуации с Джез и Рей.
