– Ну и чудненько, будешь здесь писать. Ноутбук у вас есть, Андрюха оставляет, а пока ты будешь грызть гранит науки, Костя станет за тебя работать.
Я одним глотком допила кофе, которого после моих нервных движений руками осталось на дне, и пожаловалась:
– Я не хочу.
– Каролиночка, ты наша единственная надежда, – погладила меня по головке Настя, – если нужно будет прям срочно куда-то – будем просить девочек из другого зала. В крайнем случае у нас есть Костик. Костик, ты же будешь за Каролину работать? – заорала она в сторону зала.
– Да, да, конечно буду! – поспешил заверить этот предатель, судя по звукам, находившийся где-то рядом, скорее всего с другой стороны барной стойки.
Настя подытожила:
– Как-нибудь справишься.
При этих словах она поднялась, видимо, поняла по моему лицу, что дело сделано и несчастной собеседнице, то есть мне, деваться некуда. Подошла к барной стойке и воскликнула:
– Ой, а это что за трон?
На данный момент трон был оккупирован самозванцем, которого Настя прогнала в два счета. Костик ворчал, но не сопротивлялся, что странно, наверное, очень хотел спать. Коллега уселась в кресло, восхищенно покрутилась на месте, а затем подъехала ко мне.
– Откуда?
– Вадик вчера привез. Презентовал перед тем, как сообщить мне, что скоро я возглавлю список «Форбс» среди миллионеров до тридцати лет, ну, или по меньшей мере доску почета с надписью «Работник года», – проворчала я. – Хотя мне думается, надпись под моей фотографией будет гласить: «она скопытилась молодой, не выдержав неравный бой с трудовыми буднями».
Эти три месяца пролетели очень быстро. Не сказать, что незаметно, я почти каждый день проклинала день, когда чертова Эльза решила стать мамой. Но в своем состоянии сомнамбулы мало что соображала, поэтому, когда обнаружила, что за окном весна, очень удивилась. Денег заработала я порядочно, причем никуда потратить их не успела, потому что жила в основном на работе в игровом зале, лишь изредка выбираясь домой. Очень редко в этот незатейливый маршрут вклинивался институт, но там некуда было тратить мои богатства. А уж о том, чтобы пройтись по магазинам, вообще речи быть не могло – боялась прикорнуть в какой-нибудь примерочной.
Как Костик выцыганил у меня деньги на задаток, хоть убейте не помню. Наверняка воспользовался подходящим моментом – после двух суток работы я вообще ничего не соображала. А этот прохвост слишком хорошо меня изучил, чтобы не знать, в какое время подходить ко мне со своими просьбами, которые в здравом уме я бы никогда не удовлетворила.
Вот так благодаря совместным усилиям грязных манипуляторов, которые имеют честь величаться моими коллегами и боссом, я оказалась втянута в пляжный «бизнес» со всеми вытекающими и отнюдь не радующими меня последствиями.
Костик, видимо, обладал пророческим даром, потому что лето началось уже в мае. В двадцатых числах, в начале недели, термометр показывал двадцать пять градусов тепла, а на выходные прогнозировали все тридцать. Поэтому мы в ускоренном темпе вешали свои баннеры, распечатывали меню, благо согласовали его еще весной во время смен в зале. Споров было, конечно… но зато сейчас мы хотя бы по этому поводу не ссорились. Еще мы закупались ингредиентами для коктейлей, и я уже в полном изнеможении моталась из одного конца города в другой то за специальными картонными стаканчиками с крышечками, то за льдом, то еще за какой-нибудь забытой фигней.
Я еще до конца не разобралась в своих чувствах и не поняла, рада я так неожиданно свалившейся на голову второй работе или нет. Слава богу, Эльза определилась, с кем оставлять свое дитя, и вышла на работу, а к нам вернулась Аня, только вот общей нагрузки это не уменьшало. У меня голова трещала, когда я пыталась хотя бы представить, как умудриться совместить сутки в зале, а потом еще два дня на пляже. Каюсь, иногда, наплевав на собственную пока еще призрачную выгоду, я горячо желала, чтобы все лето лил дождь. Правда, кое-какой просвет в этой безнадежной рабочей трясине все же был: Вика, моя сестра, согласилась трудиться на пляже время от времени, и я планировала сделать так, чтобы это «время от времени» превратилось в четкий график.
Не прибавляли радости и будущие ГОСы с защитой диплома. Каким-то чудом квалификационную работу я все же написала. Чудо это называлось «жареный петух в ж… клюнул», потому что справилась я за три дня. Вообще ваша покорная слуга уже на все забила и решила взять академический отпуск, отложив все выпускные мероприятия на будущий год, но внезапно этой моей гениальной идее воспротивился декан факультета. Он буквально заставил меня сдать сессию, а потом еще сидел со мной три дня и помогал с написанием диплома, вернее, я сидела в его кабинете, но это уже никому не нужные подробности. Ерундень получилась полнейшая, даже я это осознавала, а уж декан и подавно, но, тем не менее, к защите он меня допустил, хотя и позориться нам предстояло сообща, так как научным руководителем моим был все тот же декан. Подозреваю, не от большой любви ко мне были такие привилегии, ох не от любви, а чтобы побыстрее избавиться от… хм… разгильдяйки, вечно саботирующей учебный процесс и опаздывающей на все научные конференции. Так или иначе, мне оставалось лишь прийти на ГОСы и защиту диплома, все остальное было уже сделано и сдано.
– Ты оглохла, что ли? – Громкий ор Костика отвлек меня от созерцания водной глади.
– Что? – недовольно поморщилась я.
– Что, что, – передразнил этот клоун, – ножницы подай, говорю, уже раз десять просил!
– Ничего страшного, повторенье – мать ученья, – миролюбиво и совершенно невпопад сумничала я, подавая ножницы.
Костик обрезал бечевку, которой приматывал баннер к крыше бунгало.
– Красиво? – Я кивнула, он продолжил допрос: – А ровно?
С этим уже было сложнее. Я всегда испытываю трудности с определениями вроде «ровно», «прямо», «криво», «косо». Поэтому я не совсем уверенно ответила, что «вроде ровно».
– Эх, кого я спрашиваю, – прозвучало это не вполне внятно, потому что Костик в это время спрыгивал со стойки, на которой стоял, пока вешал баннер.
Зато следующие слова произнесены были очень даже отчетливо:
– Кого я спрашиваю? Нашу косоглазку?
Мне очень хотелось стукнуть этого хохмача по голове, но было откровенно лень двигаться. Запомню этот косячок, свои люди – сочтемся.
Новоиспеченный бизнес-партнер вспомнил прозвище, которого я имела честь удостоиться полгода назад. Тогда мы украшали зал к Новому году, и почему-то большая часть работы досталась нам с Костей. В общем-то, практически все делал охранник, я же выступала в качестве «принеси», «унеси», «подай», «шевели булками», «не путайся под ногами», но не возражала против этой роли. Не было никакого желания ни вешать игрушки на елку, ни балансировать на стульях, украшая стены и автоматы. Еще одной моей задачей было контролировать, чтобы мишура, игрушки и прочие новогодние украшения висели ровно и красиво.
