— Ме-ме-мэса Легран, вы должны срочно спуститься на первый этаж, — проблеяла мэса Пэлпроп. — А что там? — Настроения куда-либо идти у меня не было. — У мэтра Джованни новая идея по оформлению стены?
— Нет, мэса. Там мэтр Легран, — упавшим голосом заявила мне Магда.
— Опять не в духе? — меланхолично уточнила я отпивая чай из чашки.
— Хуже, пошел разбираться с художником, — со вздохом сообщила Магда. — Мэса, он его точно убьет после вашего вчерашнего обморока.
Да уж, мэтр-директор в своем зверском амплуа. Бумага, выданная Ену в мэрии о том, что он мой законный «владелец», окончательно лишила Леграна самоконтроля. И он взялся контролировать меня. Мэтр не изменился, он, как и раньше, груб и несдержан, с ним сложно и тяжело. Он педант, хам и солдафон и несгибаем, как и прежде. Он не романтик, и в моей жизни все так же нет серенад под окном и посвященных мне стихов, нет пламенных речей и обещаний вечной любви и верности. Но есть тепло и нежность, есть забота и уважение, которое он дарит мне. Ранее я не понимала, как способны радовать такие мелочи. А ведь вся наша жизнь состоит из мелочей. И их сотни, тысячи, их не счесть. Шаль, наброшенная на плечи, горячий чай, дожидающийся меня на столе после прогулки. Теплое одеяло, натянутое до самого подбородка в промозглую ночь… И мне просто тепло рядом с Еном. Уютно, надежно, спокойно, как за стеной, что отгораживает от холодных ветров. Да, эта стена ворчит и негодует по любому поводу, внушает страх окружающим и говорит все, что вздумает, но я знаю его настоящего, такого, каким он бывает лишь со мной. Одно гнетет меня день ото дня. То, что я никогда не смогу взглянуть в такие же глаза, цвета хмурого неба. Такие же, но детские. Но я стараюсь не думать об этом. К чему? Зачем грезить о том, что недостижимо?
— Ясно. Иду.
Я со вздохом поднялась и вышла из-за стола. Магда семенила рядом, когда мы неслись с ней по коридорам, нервно поправляла чепец, расправляла складки на фартуке.
— Как ваше самочувствие, ме-ме-мэса? — уточнила у меня экономка, придерживая под локоть во время спуска по лестнице.
— Чудно, — пожала я плечами. — Голова уже не кружится.
— А тошнота?
— На месте, — охотно отозвалась я, растерянная из-за заботы Магды. — Магда, я сама в состоянии спуститься по лестнице. Мои ноги в норме.
— Да-да. Но давайте я все же подстрахую. А то, если вы опять в обморок хлопнетесь, ваш супруг мне точно голову отвинтит и над камином повесит. Он обещал.
— Магда, он шутил.
— Мэса. Его шутки понимаете только вы. А мне моя голова дорога.
Я рассмеялась и взяла Магду под руку. Теперь у всех был живой щит, и его роль исполняла я. Даже в министерстве этой новости неожиданно обрадовались. Я ожидала скандала или даже увольнения, но, видимо, они настолько отчаялись найти Ену достойного зама, что были рады тому, что я останусь при нем надолго. В идеале — навсегда.
Мы с Магдой вышагивали по коридору, и нам весело улыбались ученики, почтительно кланялись учителя. Радовало все. И нарядные шторы на окнах, и персиковый цвет стен в коридорах, и пестрые плакаты на стенах. А еще туфли гулко выстукивали по паркету, напоминая мне шаг за шагом о том, что я теперь здорова. Да, моя трость так и осталась в закоулках Башни, оставив меня в компании новеньких туфель на тонком и высоком каблуке. Теперь я здорова и счастлива. Только излишняя забота Магды раздражала.
Мэтр-директор и полуобморочный художник обнаружились у пестро раскрашенной стены холла первого этажа, где базировались младшие классы. Я задумала раскрасить стену, изобразив на ней зверей и птиц, обитающих на наших землях. Наброски художника мне понравились, и мы приступили к работе без проблем. Но проблема все же возникла и теперь гневно рокотала на весь коридор:
— А я еще раз говорю: по вашей милости мою жену тошнит уже третьи сутки! Что за отраву вы размазали по стенам?
— У меня высококачественные краски! — огрызался бесстрашный маляр. — Мэса сама выбирала и утверждала состав!
— И отравилась этой дрянью! — рычал Ен. — Ее вчера рвало половину дня!
— Вас даже рвало? — обернулась ко мне Магда.
— Так, слегка. Ен, как всегда, сгущает краски. — Я дернула плечом и помчалась разнимать зарождающуюся драку.
Конечно, супруг у меня темный маг и жуткий тип, но Джованни натура творческая и в состоянии аффекта способен пришибить ведром с краской любого, кто его критикует. Так что мэтр Легран был в серьезной опасности и даже не подозревал об этом. Я поспешила на помощь супругу.
Но в коридоре опять невыносимо пахло краской. Этот запах смешивался с ароматом скошенной травы на лужайках и цветочным запахом, льющимся в открытые окна. Мне окончательно сделалось дурно. Ком поднялся к горлу, голова пошла кругом, и если бы Ен не подхватил меня под локоть, то я непременно бы упала.
— Уберите ваши краски! — громыхнуло начальство.
Магда и художник показательно принюхались и уставились на меня. Потом оба синхронно улыбнулись и так понимающе кивнули, что мне сделалось еще хуже. Когда Ен волок меня к окну, мэса Пэлпроп уже вовсю улыбалась, изучая меня своими козьими глазками. Чего ей так весело? Мне вон как плохо.
А почему мне так плохо? Я судорожно перебирала в памяти съеденное за завтраком, употребленное в пищу накануне. Все свежее, все нейтральнее. Пока Ен мотался за водой, а я сидела на подоконнике, обдуваемая весенним ветерком, в голову мою то и дело закрадывались подозрительные мысли. И приводили они к некоторым подсчетам. Которые были всего лишь совпадением. Потому как не могли быть правдой.
— Как вы. мее-мэса? — Магда подошла и встала рядом. — Отпустило?
— Угу. Странно, так внезапно затошнило…
— Это всегда так. Потом тошнить начнет чаще, — кивнула Магда.
— Магда, вы, о чем? — устало уточнила я у мэсы.
Мне были неприятны эти намеки. Смешные, глупые и. обидные. Ну не случается таких чудес. За столько лет не случилось, теперь уж и подавно ждать не стоит.
— Как о чем? — Мэса Пэлпроп удивленно глянула на меня. — О том, что вы стали больше кушать, слегка поправились и вас уже пару дней тошнит.
Я удивленно глянула на свое отражение в оконном стекле. Ну поправилась, слегка, местами особенно выдающимися. Ену даже нравится. Стала больше кушать? Ну мы частенько заходим с Еном в булочную после прогулки в городе, пьем чай, едим булочки… Я ем, а он чай пьет. Мысли о еде вызвали новый виток дурноты.
— Я надышалась паров краски, — неуверенным шепотом отозвалась я, отдышавшись.
— Мэса, поверьте матери семерых детей, — лучезарно улыбнулась Магда, — никакая краска не вызывает таких приступов дурноты, как у вас.
— Это невозможно, Магда. — Я решительно тряхнула головой, отгоняя слюнявую надежду на чудо. — Увы. Не нужно этих разговоров. Я не могу иметь детей, так что это все просто отравление.
