— Я уже говорил тебе и скажу снова, — прозвучал у уха голос Ена. — Мешает тебе страх и неверие в собственные силы. Ты не хочешь принять себя такой, как есть, со всеми недостатками и достоинствами. Пока ты живешь в конфликте с собой, никакие практики не научат тебя управлять силой. Ты будешь продолжать зависеть от эмоциональных вспышек. Сила вечно должна искать путь обхода твоих внутренних блоков.
Захват ослабили, я устало откинулась на грудь Ена.
— Я стараюсь, Ен, — прикрыв глаза, простонала я. — Но я не знаю, как правильно управлять этим даром.
— Ты сама сдерживаешь его, пытаясь сделать все верно, — шепнул Ен, разворачивая меня к себе лицом. — Нет верного пути, есть твой. С ошибками, проигрышами, победами. Ищи его сама. — Он вздохнул, убирая с моего лица выбившуюся из прически прядь. — Лиа, я не могу всегда быть рядом, я могу только дать тебе оружие, но сражаться им все равно будешь ты. Ты так легко приняла новый мир… Лиа, научись принимать и себя в нем.
— Я стараюсь.
— Не старайся, — мотнул он головой. — Не пытайся, не ищи метод. Просто живи. Как ты жила до этого. Тогда твое подсознание перестанет блокировать силу, и пропадут эти неконтролируемые вспышки. Пока ты напряжена, ты не можешь полностью владеть собой. Как ты играешь на фортепиано? Ты постоянно думаешь о клавишах или позволяешь телу самому творить музыку?
— Сравнил…
— А все в мире похоже. Когда стараешься, все только хуже.
— Хорошо. Расслаблюсь.
— Умница, — обнимая мое лицо ладонями, шепнуло руководство. — А я помогу.
И мэтр предпринял маневр для поцелуя. Я напряглась и отстранилась. Стэфан все так же скрипел металлом, собирая по ковру разбросанные пешки. Пускай он и неживой, но есть же приличия. Ен мой взгляд отследил, хмыкнул и выкрикнул в сторону доспехов:
— Стэфан, отвернись.
На нас махнули рукой, даже не удостоив поворота головы, уйдя в розыскные работы с полной отдачей.
— Так лучше?
— Ты тиран, — вздохнула я, с улыбкой глядя на мэтра-директора.
— Какой есть. — Ен поражал своей непробиваемостью. — Это тебе пример для подражания. Я тиран и принимаю себя таким, какой есть. Это неизлечимо, к чему отрицать очевидное.
— Циник, — парировала я.
— И это факт. — Никакой реакции, одна насмешка. — Этим качеством я тоже горжусь.
— Чудовище!
На меня посмотрели хмуро. Угрюмо даже. Не нравится? Не желает мэтр-наставник принимать этот факт своей личности? Но у меня есть способ его утешить.
— Мое любимое чудовище, — погладив Ена по щеке, шепнула я.
Ен опять потянулся ко мне, намереваясь поцеловать. Но сегодня звезды плясали кордебалет для мэтра-директора, и его романтические планы были нагло нарушены. Едва слышно зашипело зеркало на стене, пробежалось серебристое свечение по раме. Я опять напряглась, вызвав новую вспышку огня в камине. Свободной рукой принялась отвинчивать навершие трости.
— Тише, тише. Это по делу, — шепнул Ен, накрывая мою руку своей. — Я начинаю вас бояться, мэса.
Взмах руки — и зеркало отразило огромную голову с клыками, тролль улыбнулся и поправил очки на носу:
— Ен, привет, — разлетелся по комнате голос Хэйла. — Мэса Лиарель, мое почтение.
И мне кокетливо помахали из зеркальной рамы. Потом тролль обвел комнату взглядом и помахал Стэфану.
— Как ты, жестянка?
Стэфан злобно проследовал к столику, с грохотом вывалил на него все собранные шахматы и молча, злой и обиженный, ушел в свой закуток, где и замер сплошным изваянием поруганного достоинства. М-да. Обиделся. Такую партию испоганили. Как нам не стыдно.
— Довели, — констатировал Хэйл. — Сочувствую.
— Хэйл, ты по делу или просто поговорить не с кем?
— Эх.
— Говори. Можно.
— А что говорить? Лазарус просил предупредить, что Майн продолжает гнуть линию с запрещенным обрядом. Он требует твоего приезда в Башню и мэсу тоже требует показать всей верхушке. Его активность меня пугает, он ищет способ добраться до нашего очаровательного феномена. — Хэйл кокетливо поиграл бровями, обернувшись ко мне. — Боюсь, он дожмет старейшин.
— Письменное распоряжение есть? — задумчиво уточнил Ен.
— Пока нет.
— Значит, пока это нас не касается. Дальше.
— Дальше я проверил того паренька с рисунка. Филипп Лангри, студент исторического факультета. Отличник, гордость группы. С недавних пор стал вести себя странно. Боялся зеркал, появились беспричинные страхи, странные припадки и видения. После попытки самоубийства был направлен в лечебницу для душевнобольных, где находится по сей день. Апатичен, нестабилен, боязнь зеркал прогрессирует. Зациклен на чувстве вины.
— Какой вины? — глядя в стену, уточнил Ен.
— Просто бубнит «моя вина», «это я виноват», «зачем я их познакомил», «прости меня», — пояснил Хэйл, зачитав все фразы из своего блокнота. — Фразы разные, смысл один.
— Можно попытаться выведать чуть больше, — все так же погруженный в свои мысли, отозвался Ен.
— Тебе виднее, это вы с Лазарусом мастаки в мозгах ковыряться, — пожал плечами Хэйл и почесал себя за ухом.
Я весь этот разговор слушала молча, нервно поглощая конфеты и даже не ощущая их вкуса.
— Хорошо. Держи меня в курсе, — кивнул троллю Ен.
Хэйл снова вздохнул, послал мне воздушный поцелуй, махнул Стэфану и исчез из зеркального отражения. Остались только напуганная я и задумчивый Ен. Мэтр-директор стоял на том же месте, прислонившись поясницей к столу, и отрешенно глядел в стену. Я оставила в покое сладкое и подошла к мэтру.
— Все плохо? — осторожно позвала я Ена, потянув его за рукав.
— Мм? — Мэтр Легран был задумчив и хмур. — Пока не знаю. Но в Башню тебе ходить не стоит.
— Почему? — уточнила я, присаживаясь рядом с ним на край стола.
— Здесь все зеркала я контролирую. Башня же — это проходной двор, нападение могут не отследить.
— Думаешь, он будет ждать меня там? — осторожно уточнила я.
— Боюсь, он не упустит такой шанс, — отчеканил Ен и снова замолчал.
Я задумчиво покрутила свою трость, Ен молчал, я тоже молчала, болтая здоровой ногой в воздухе. Оглянулась на Стэфана, упорно изображавшего обиженную мебель. Глянула на камин. Меня заботило то, что я уже услышала.
— Ен, а что имел в виду Хэйл, когда говорил, что вы с Лазарусом можете многое узнать? — решилась я на вопрос. — Ты тоже читаешь мысли?
— Нет, — хмуро отозвался мэтр-задумчивость. — Как Лазарус, я не умею. Он телепат. Но кое-что из памяти человека выудить могу.
— И ты можешь проверить любую память? — напряглась я.
