У нас впереди целая ночь, думала Кэтрин, а более далекая перспектива вызвала у нее счастливую улыбку. Она встала из-за стола и протянула ему руку.
* * *
Доктор Цукер остановил видеозапись сеанса, проведенного доктором Полочеком, и повернулся к Муру и Маркетту.
— Это вполне могла быть ложная память. Корделл придумала несуществующий второй голос. Видите ли, в этом и заключается проблема гипноза. Память — подвижная категория. Она может изменяться, переписываться в зависимости от ожиданий. Пациентка шла на сеанс, уже полагая, что у Капры был партнер. И вот, пожалуйста память воспроизвела ее фантазии! Второй голос. Второй мужчина в доме. — Цукер покачал головой. — Это ненадежный источник.
— В пользу того, что был кто-то второй, говорит не только ее память, — заметил Мур. — Наш неизвестный послал срезанные волосы, которые можно было раздобыть только в Саванне.
— Это она говорит, что волосы были срезаны в Саванне, — сказал Маркетт.
— Выходит, вы ей не верите?
— Лейтенант поднимает важный вопрос, — вмешался Цукер. — Мы имеем дело с эмоционально травмированной женщиной. Даже по прошествии двух лет после нападения состояние ее психики может быть нестабильным.
— Она кардиохирург.
— Да, на рабочем месте она ведет себя безупречно. Но она травмирована. Вы сами знаете. Изнасилование оставило свой след.
Мур замолчал, вспоминая самый первый день, когда он увидел Кэтрин. Ее движения были резкими, точными, выверенными. Она была совсем не той беспечной девчонкой, которая проявилась на сеансе гипноза — юная Кэтрин, купающаяся в лучах солнца на пирсе у озера. И вчера ночью эта жизнерадостная молодая Кэтрин вновь ожила в его объятиях. Она слишком долго была замурована в колючем панцире, ожидая освобождения.
— Ну и что мы будем делать с этим гипнозом? — спросил Маркетт.
— Я не хочу утверждать, что она не помнит этого, — ответил Цукер. — Но, знаете, это все равно что сказать ребенку, будто по двору проходил слон. По прошествии времени ребенок настолько сильно уверует в это, что сможет описать и его хобот, и соломинки на его спине, и сломанный бивень. Память становится для него реальностью. Даже если события вовсе не было.
— Но мы не можем и полностью игнорировать ее память, — заявил Мур. — Можно не верить в надежность Корделл как источника информации, но не станете же вы отрицать, что именно она является объектом интереса убийцы. То, что начал Капра, — сначала охота, потом убийство — не доведено до конца. Все продолжается здесь и сейчас.
— Преступник, копирующий почерк? — спросил Маркетт.
— Или партнер, — ответил Мур. — Бывали и такие прецеденты.
Цукер кивнул.
— Да, партнерство среди убийц не такая уж редкость. Как правило, мы считаем серийных убийц волками-одиночками, но до четверти серийных убийств совершаются в паре. Был сообщник у Генри Ли Лукаса. У Кеннета Бьянки. Партнерство во многом облегчает им задачу. Вдвоем легче похитить жертву, подавить ее сопротивление. Коллективная охота всегда эффективнее.
— Волки тоже охотятся вместе, — сказал Мур. — Может, и Капра был такой.
Маркетт взял пульт видеомагнитофона, нажал кнопку обратной перемотки, а потом воспроизведения записи. На телеэкране снова возникла Кэтрин, сидевшая с закрытыми глазами, безвольно положив руки на колени.
«Кто произносит эти слова, Кэтрин? Кто говорит: „Сейчас моя очередь, Капра“?»
«Я не знаю. Этот голос мне незнаком».
Маркетт нажал на паузу, и лицо Кэтрин застыло на экране. Он взглянул на Мура.
— Прошло более двух лет с момента того нападения. Если он был партнером Капры, почему так долго ждал, не преследовал ее? Почему все это происходит именно сейчас?
— Я тоже об этом думал. И, кажется, нашел ответ. — Мур раскрыл папку, с которой пришел на совещание, и достал вырванную страницу из газеты «Бостон глоб». — Это было напечатано за семнадцать дней до убийства Елены Ортис. Здесь подборка статей о трех женщинах-хирургах из Бостона. Третья статья посвящена Кэтрин Корделл, ее успехам, достижениям. Плюс цветная фотография. — Он передал газету Цукеру.
— А вот это уже интересно, — протянул тот. — Что вы видите, когда смотрите на эту фотографию, детектив Мур?
— Красивую женщину.
— А кроме этого? Что выражают ее поза, лицо?
— Уверенность. — Мур сделал паузу. — Недоступность.
— Вот и я вижу то же самое. Женщина на вершине успеха. Женщина, к которой трудно подобраться. Руки скрещены, подбородок гордо вскинут. Простым смертным даже мечтать о такой женщине боязно.
— Ну и к чему вы клоните? — спросил Маркетт.
— А вы вспомните, что заводит нашего неизвестного. Женщины с искалеченной психикой, травмированные насилием. Женщины символически уничтоженные. И вот перед ним Кэтрин Корделл — женщина, убившая его партнера, Эндрю Капру. Она вовсе не выглядит слабой. И не похожа на жертву. Нет, на этой фотографии она — победительница. Что, по-вашему, он испытал, увидев этот снимок? — Цукер посмотрел на Мура.
— Злость.
— Не просто злость, детектив, а слепую, неконтролируемую ярость. После того, как она покинула Саванну, он следует за ней в Бостон, но не может подобраться к ней, поскольку она превратила свой дом в неприступную крепость. И он вынужден коротать время, убивая других. Возможно, он по привычке представляет себе Корделл травмированной женщиной. Недочеловеком, ожидающим своей участи в качестве жертвы. И вот однажды он открывает газету и видит прямо перед собой вовсе не жертву, а королеву. — Цукер вернул газетную вырезку Муру. — Наш мальчик пытается вновь опустить ее. И прибегает к устрашению.
— А какова его конечная цель? — спросил Маркетт.
— Довести ее до уровня падшей жертвы, с которой ему привычнее иметь дело. Он может нападать только на тех женщин, которые настолько унижены и растоптаны, что не представляют для него угрозы. И если Эндрю Капра действительно был его партнером, тогда у нашего убийцы появляется и другой мотив. Месть Корделл, которая разрушила их братство.
— Ну, и куда мы придем с этой версией о существовании партнера.
— Если у Капры на самом деле был партнер, — сказал Мур, — тогда мы опять возвращаемся к Саванне. Но здесь мы снова оказываемся с пустыми руками. Полицией проведено более тысячи опросов, но не выявлено ни одного подозреваемого. Думаю, пора пристально изучить окружение Эндрю Капры. И посмотреть, не всплывал ли кто из его знакомых здесь, в Бостоне. Фрост уже созванивается с детективом Сингером, который руководил расследованием в Саванне. Он может вылететь туда и еще раз просмотреть весь список лиц.
— Почему именно Фрост?
— А почему нет?
Маркетт взглянул на Цукера.
— Очередная сумасбродная затея? Мы опять в погоне за иллюзиями?
