– О, – говорит девушка, которая первой позвала меня к ним. – Нам, правда, не следует…
Тот младший вожатый снова шикает на нас, и мы захлопываем рты и поворачиваемся вперед, нервничая, что нас вот-вот поймают в попытке сбежать с программы SAT.
– Что касается ваших ожиданий… Я действительно ценю, что вы заранее ознакомились с новыми правилами, и заранее благодарна, что вы будете их соблюдать на протяжении всей смены. Может показаться, что их слишком много, но на самом деле все довольно просто…
Я лопаю пузырь жвачки, и Савви замирает как вкопанная от этого звука, наконец поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня. Я удивлена, и мне требуется какое-то время, чтобы понять, что все сейчас обернулись в мою сторону. Я слизываю сдувшийся пузырь с губ и смотрю вокруг, гадая, не взбирается ли по моему лицу какое-нибудь насекомое, о котором мне никто не хочет сообщить.
– Ох. – Савви обращается ко мне. Обращается ко мне!
Я отступаю назад, задаваясь вопросом, не сошла ли она, черт возьми, с ума, когда она добавляет:
– Прости, но… мне придется сделать тебе выговор.
Я моргаю, уставившись на нее, и все вокруг глядят на меня так, будто проезжают мимо мелкой аварии на дороге и хотят получше ее рассмотреть.
– Подожди. Что?
Девушка, стоящая рядом, касается моего локтя, и тихим неуверенным голосом говорит:
– Эмм, кажется, в лагере запретили жевать жвачку.
К ее чести, звучит она так же несчастно, сообщая эту новость, как выгляжу я, когда узнаю об этом.
Должно быть, это какой-то розыгрыш, но, когда оглядываюсь вокруг, ни один человек не выглядит обеспокоенным. Прежде чем часть моего мозга, отвечающая за здравый смысл, включается, я выпаливаю:
– Зачем ты так дерьмово со мной поступаешь?
– Прошу прощения.
Голос позади меня слишком старый, чтобы принадлежать младшему вожатому, или даже кому-то из взрослых. В нем заключена сила, которая вселяет в меня абсолютную уверенность в том, что мне конец еще до того, как я оборачиваюсь.
Конечно, это женщина с планшетом и бейджем, на котором написано «Виктория Рейнольдс». У нее седые волосы цвета стали и такого же оттенка глаза, которые смотрят на меня так пристально, что хочется оглядеть себя сверху вниз и убедиться, что я не пылаю огнем.
– Извините, что помешала, – говорит она остальным. А затем мне: – Юная леди, следуйте за мной.
Я открываю рот, чтобы возразить, но одно едва заметное покачивание головы – и этого вполне достаточно, чтобы я передумала. Вместо этого я поворачиваюсь к Савви, в надежде уловить хоть малейший укол раскаяния, намек на извинение в ее лице, но она даже не смотрит на меня. Будто я для нее никто. Будто меня вообще не существует.
Поэтому я поворачиваюсь и ухожу, высоко подняв голову и жуя отвратительную жвачку так ожесточенно, что можно сломать челюсть.
Глава седьмая
– Кто научил тебя мыть посуду, Халк?
Я замираю, прекращая агрессивно тереть тарелку, и поворачиваю голову на одну жалкую долю дюйма. Это тот самый парень, которого я встретила днем, с той же ухмылкой на лице, будто она все это время не сходила с его губ.
– Что ж, – говорит он, когда я не отвечаю, – если вся затея с мытьем посуды не сработает, по крайней мере, тебя ждет стабильная работа в роли детского талисмана «Даббл Баббл».
Итак, он болтливый тип. Дерьмово. Какой бы интерес я ни испытывала к нему раньше, он смыт в канализацию, так же, как и остатки чили, которые я счистила с грязных тарелок.
Он прислоняется к раковине, наблюдая за энергичной процедурой мытья, сушки и складывания посуды.
– Кстати, я Финн.
Я посылаю ему натянутую улыбку. Он улавливает это и театрально вздыхает.
– Отлично, – говорит он. – Я помогу тебе. Но только потому, что ты выглядишь довольно жалко. – Пауза. – А еще потому, что меня тоже отправили дежурить на кухне.
– Что ты сделал?
Он отмахивается.
– Лучше спросить, а чего я не сделал? С этим новым режимом теперь просто так с рук ничего не сойдет, – говорит он. – Они все относятся ко мне, как к дерьму, если ты понимаешь, о чем я.
Я останавливаюсь, а горячая вода продолжает литься в мыльную раковину.
– Я не видела тебя на собрании, – замечаю я обвинительным тоном.
– Ах, так ты искала меня?
В обычной ситуации я бы смутилась, но мне все равно, что Финн думает обо мне. На самом деле я слишком зла, чтобы беспокоиться сейчас о том, кто и что может подумать. Неделя дежурства на кухне после ужина, которое назначила шестидесятилетняя тетка со свистком на шее, и не такое с вами сделает.
– Я был там. Немного занятый порчей вывески «Лагерь Рейнольдс», но определенно там.
Я вздыхаю, протягивая ему обжигающе горячую мокрую тарелку. Он так жизнерадостно хватается за нее, что мне остается лишь догадываться, как он жаждал взвалить на себя обязанности по кухне.
– Ты планируешь сказать мне свое имя, или мне выдумать тебе его?
Я игнорирую его, протягивая следующую тарелку. Дело в том, что Савви избегает меня. После того, как Виктория назначила мне дежурство на кухне, провела строгую беседу о моем «языке» и распечатала подробный список правил, не обращая внимания на то, что я даже не знала об их существовании, Савви нигде не было видно. И когда я наконец поймала сестру в укромном месте у домиков несколько часов назад, у нее хватило наглости подумать, что я пришла извиниться перед ней.
– Что я должна была делать? – прошипела она себе под нос. – Это мой первый день в качестве младшего вожатого. Кстати, самого младшего из всех, кто здесь когда-либо был, и только потому, что Виктория мне доверяет. А потом ты врываешься и намеренно испытываешь мой авторитет на глазах у всех…
– Прости, с каких это пор то, что я кладу в рот, относится к твоему авторитету?
– Ты что, даже не потрудилась прочитать правила? – Прежде чем я успела ответить, она фыркнула и отошла от меня с едва заметным отвращением. – Конечно же, нет.
– И как мне все это понимать?
Она вздохнула и, оглядев окрестности и убедившись, что никто не видит ее с преступным кровным двойником, сказала:
– Слушай, давай забудем об этом. У нас есть более серьезные причины для беспокойства. Приходи в комнату отдыха в свободное время перед комендантским часом.
– Я не могу, – сказала я. – Благодаря твоей милости, я буду всю неделю дежурить на кухне после ужина.
Можно считать, наказание стоило того, чтобы сбросить на нее эту маленькую бомбу и посмотреть, как ее рот сложится в удивленное «о». Савви, как я уже поняла, была не из тех, кто умеет адаптироваться к людям, которые вмешиваются в ее генеральные планы.
