Мы с Финном заканчиваем свои пожелания в один момент, выдыхая их в темноту. Он сверкает глазами в мою сторону, прорезая ночную мглу, и так широко смотрит на меня, что я вижу в них себя так же, как и его.
Я наклоняюсь вперед и целую его в щеку, но это не столько поцелуй, сколько понимание. В нем нет ни трепета, ни подката, ни желания, чтобы это было чем-то большим. Есть только мои губы на его коже и тихий комфорт от того, что меня видят и понимают.
– Хорошо, – говорю я твердым, как у Савви, голосом, когда она проводит инструктаж для отдыхающих. – Вот что мы сделаем. Я использую фонарик на своем телефоне, чтобы освещать путь вниз. Я пойду первой, чтобы ты мог следить за моими движениями и повторять их.
Финн тяжело сглотнул.
– Да. Круто.
– Мы будем двигаться медленно.
И мы так и делаем. То самое дерево, на вершине которого я оказалась меньше чем за минуту, требует мучительных десяти, чтобы спуститься обратно вниз. Я проговариваю Финну каждый шаг, делая паузы во время его панических порывов. Я начинаю понимать о Финне то, что все остальные здесь, должно быть, уже знают: он не рисковый парень, не бунтарь. Он как растерянный ребенок и ведет себя в точности так.
– Почти закончили, – говорю я ему.
В этот момент телефон оживает в моих руках, и на экране появляется фотография Савви. Я вздрагиваю от неожиданности, раздается хруст – крошечная, глупейшая оплошность – и я преодолеваю последние полтора метра, падая, тянусь к ветке, которой нет, и с глухим звуком плюхаюсь на землю.
– Черт. Эбби, ты в порядке?
– В порядке, – ворчу я.
Я еще не знаю, ложь ли это. Я все еще слишком в шоке, чтобы отдать себе отчет, но я не хочу его пугать. Камера Поппи чудом не пострадала, и это все, что для меня действительно важно.
– Подожди, я возьму фонарик, и ты сможешь…
Я втягиваю воздух, потому что, когда хватаюсь за телефон в темноте, я чувствую это. Боль в моем левом запястье, которая пронзает локоть, плечо, и прилетает сигналом «о нет» в мой мозг.
Я не обращаю на это внимания, другой рукой нащупывая телефон и светя фонариком в сторону Финна, даже когда боль начинает биться в такт с сердцем и расползается по всей руке. Он прокладывает себе путь и изо всех сил карабкается вниз, чтобы помочь мне подняться. Я отмахиваюсь от него, используя правую руку, чтобы поднять очень ушибленную себя.
– Ты уверена, что все в порядке?
Я демонстративно потягиваюсь. Все остальное, по крайней мере, кажется в полном порядке.
– Поверь мне. Моя задница переживала вещи куда хуже.
Я не вижу Финна в темноте, но чувствую его тревожную улыбку. Он протягивает руку в темноте и хватает мою уцелевшую руку, сжимая ее.
– Спасибо, – говорит он.
Я сжимаю ее в ответ, и мне кажется, что мы не столько загадали желание, сколько дали себе обещание. Теперь нам просто нужно придумать, как его выполнить.
Глава двадцать восьмая
– Офигеть, Эбби.
Не самый приятный способ проснуться, и от этого лучше не становится. Пульсация в моем запястье усилилась до масштабов боли с тревогой максимального уровня, которая, кажется, становится только сильнее по мере того, как я просыпаюсь. Я с трудом открываю глаза и вижу Кэм, которая смотрит на мою руку, как будто это фильм ужасов.
– Ты подралась с медведем?
Я прослеживаю ее взгляд до своего запястья, которое распухло до размеров и формы изуродованной зверушки из воздушного шарика. Я пытаюсь засунуть его под одеяло, но в итоге шиплю от боли, прежде чем мне удается сдвинуть руку больше чем на пару миллиметров.
Голова Иззи появляется у моей кровати.
– Тебе нужно сходить к медсестре.
– Што случилось? – Джемми, которая не любит утро до тех пор, пока кто-нибудь не положит в нее еду, мямлит с верхней койки.
– Мое запястье похоже на сердитую картошку, – сообщаю я ей.
– Картошка, – бормочет она, погружаясь обратно в сон к тому моменту, как заканчивает произносить это слово.
– Серьезно, – говорит Иззи, – к медсестре. Сейчас же. Мы тебя проводим.
Я сажусь, голова болит, а тело одеревенело из-за вчерашних плачевных событий. Мне нужна вода, аспирин и, может быть, кто-нибудь отпилит мне руку. Но вместе с болью приходит еще более жестокое осознание: мне нужно найти Савви и извиниться. У меня так и не появилось возможности позвонить ей прошлой ночью, но если меня собираются вытащить отсюда, и я не имею ни малейшего представления о том, когда я увижу ее снова, то нужно очистить совесть.
– Я в порядке, – говорю я. Смерив взглядом Иззи, я добавляю: – Ладно, я в отвратном состоянии, но я буду в порядке, если доберусь до офиса. Иди позавтракай. Займи мне место.
Это противоположно тому, что я должна сказать им на прощание. Но до меня это еще не дошло, хотя, по моим расчетам, у меня есть около получаса до того, как подъедут родители. Они позвонили Виктории вчера вечером, чтобы сообщить мне, когда их ждать. Этого времени недостаточно, но это единственное время, которое у меня есть.
Я натягиваю свитер, чтобы скрыть свое уродливое запястье, хотя снаружи уже довольно жарко, и выходя из хижины возникает ощущение будто бы вдыхаешь теплый суп. Я не хочу, чтобы Финн увидел мою руку и почувствовал себя плохо, и не хочу, чтобы родители устроили из-за этого громкую сцену перед нашим отъездом.
Я уже выхожу из кухни, когда меня настигает не кто иной, как Финн, который выглядит примерно так же устало, как и я. Он замедляет бег, когда доходит до меня, выглядя бледным при свете дня, но в его глазах снова появилась озорная искра Финна.
– Я хотел убедиться, что с тобой все в порядке, – говорит он, останавливаясь. – И спасибо тебе за прошлую ночь.
Я машу ему своей здоровой рукой.
Его улыбка слабее, чем обычно.
– Я хочу сказать, что я бы, наверное, все еще висел там, если б не ты. Им, наверное, пришлось бы вызвать пожарную бригаду или что-то в этом роде. И моя репутация «крутого парня» пошла бы коту под хвост.
– В основном поэтому я и помогла. Не дай бог какой-нибудь более крутой парень затмил бы тебя на сцене.
Финн благодарно рассмеялся, покачиваясь на пятках и откинув рукой копну волос назад.
– Ну, я найду тебя где-нибудь в интернете. Увидимся, когда лагерь закончится?
– Конечно.
На его лицо вернулось обычное озорство.
– Может быть, тогда я приглашу тебя на настоящее свидание. Не такое страшное – всего-то высоте двенадцати метров над уровнем моря.
Прежде чем я успеваю отреагировать, он обнимает меня так крепко, что мои ноги отрываются от земли. Я обнимаю его одной рукой в ответ, ощущая внезапный и обжигающий жар глаз Лео. Финн отстраняется и треплет меня по щеке.
