– Привет, Эбби. Лео занят.
Это жесткое приземление, и ни одна фраза не смягчает его. Ни «Попробуй перезвонить позже», ни даже «Извини».
– Правда?
Микки выдохнула.
– Хочу ли я знать об этом?
Я опускаю голову на руки, прижимая телефон к щеке.
– Моя жизнь сейчас – по сути, киношная драма вот и все.
– Это ты мне говоришь. – Она барабанит пальцами по столу, слабый шум эхом отдается на другом конце линии. – Не волнуйся. Я вправлю ему мозги. Я знаю, что это не мое дело, но я эмоционально заинтересована в том, чтобы вы двое вытащили головы из задниц и признались друг другу в любви.
Я не пытаюсь заглушить этот смех, потому что по звуку он больше похож на то, что меня пытаются задушить.
– Извини, – говорит Микки, ничуть не смутившись.
– Не стоит. – Я пребываю в смятении, но не так долго, как следовало бы. – Кроме того, пока мы, эм, влезаем в дела друг друга, Савви покончила с Джо.
Возникает пауза.
– Хм.
– Делай с этой информацией… что хочешь.
Я почти чувствую, как пылают щеки Микки через телефон.
– Тяжелая задачка для когтевранца.
– Разве ты не говорила, что ты…
– Люди находятся в постоянной эволюции, Эбби. Постоянно меняются, постоянно растут, и так далее, – говорит Микки с улыбкой в голосе.
– Будем надеяться.
После того, как мы повесили трубки я сижу, прислонившись к стене гостиничного номера, а мой телефон все еще заряжается. Впервые за несколько недель я подключилась к нормальному Wi-Fi, и погрузилась в интернет, просматривая фотографии Конни на фейсбуке, на которых изображены джелато и пицца и, похоже, ее очень самодовольный кузен, обливающийся потом и позирующий у итальянского фонтана. Прокручиваю все аккаунты с фотографиями на Tumblr, на которые подписана. Делаю все возможное, чтобы отвлечься от того факта, что единственный человек, с которым мне больше всего нужно поговорить, – тот, с кем у меня нет возможности связаться.
Мой палец завис над иконкой инстаграма. Я даже не знаю, загружен ли там мой аккаунт. Я все равно нажимаю на него, жду, пока оно загрузится, и…
О.
О боже.
Сначала я подумала, что по ошибке вошла в чужой аккаунт, потому что уведомлений так много, что кажется, будто приложение сейчас обвалится, пытаясь вобрать их все. А еще количество подписчиков – более двадцати шести тысяч. Уже двадцать семь.
Я прокручиваю вниз. И у меня отвисает челюсть.
Это мой аккаунт, все верно. @savingtheabbyday, как Лео его и создал. Но там не только фотографии с тех пор, когда мы с ним встретились перед лагерем. Там появились и снимки за последние несколько недель – в частности, те, что я скинула с карты памяти в Dropbox, который мы совместно использовали для работы над нашими проектами по антропологии.
Самая последняя из них, опубликованная два дня назад, сейчас высвечивается у меня на экране. Надписи нет, но под кучей точек стоит по меньшей мере дюжина хэштегов, о которых я никогда не слышала. Это снимок тумана, расстилающегося по заливу, – фотография, которую я сделала однажды сонным утром, так рано, что даже Савви еще не было рядом. Одним сонным утром, когда я, что неудивительно, думала о Лео.
У этой фотографии тысячи лайков. Десятки комментариев. Я выпрямляюсь и случайно издаю скрип, задевая ботинками линолеум на полу отеля, уверенная, что все это галлюцинации.
Перевожу взгляд на сетку аккаунта и вижу десятки фотографий. Фото с вершины Дерева желаний. Еще одна – закат, сверкающий сквозь трещину в старой расшатанной скамейке, которой уже никто не пользуется. Еще одна фотография, которую я сделала, когда мы с Микки, Лео, Финном бродили по окрестностям после ужина, – угли в одном из костров, раздуваемые ветром.
Среди них нет ни одной глупой, спонтанной фотографии Руфуса или других девочек из моей хижины, ни одной постановочной фотографии, которую мы сделали для их инстаграма. Лео тщательно просмотрел все снимки, выбрав именно те, которые я предпочла бы сама – возможно, даже лучше, чем я. Фотография несочетаемых друг с другом каяков в желтых, синих и красных тонах, выстроившихся вдоль берега, которую я забраковала, как только сделала, набрала больше лайков, чем любая другая за последние три недели.
Если это просто ошеломляет, то количество уведомлений в директе способно сбить меня с ног. Я нажимаю на них, и на меня обрушивается целая стена сообщений: от «Почему в твоей ленте нет людей, подруга? Ты просто невероятная» до «ОМГ!!! Как стать такой, как ты» и одного, на которое я кликаю слишком быстро, чтобы понять его, так быстро, что мне приходится прочитать его три раза, прежде чем удается вникнуть в смысл.
Здравствуй, Эбби,
Я надеюсь, что это письмо дойдет до тебя – мы не смогли найти твой электронный адрес. Мы работаем со стипендиальной программой Adventure Lens, и спонсируем подростков фотографов-путешественников, чтобы они могли отправиться в небольшие поездки и фотографировать, чтобы пропагандировать красоты дикой природы. Эта программа для учеников старших классов. Я не уверен, сможешь ли ты участвовать этим летом или следующим летом, но в любом случае мы будем рады, если ты рассмотришь эту возможность. Даты поездки гибкие, все расходы оплачиваются, при этом предполагается, что твои фотографии будут использоваться в рамках наших мероприятий в следующем году и появятся на вашем личном инстаграм-аккаунте. Пожалуйста, дайте нам знать, если хотите узнать подробности!
Я отстраняюсь, тяжело дыша, зажав телефон между рукой и полом, как будто из него сейчас что-то выпрыгнет. Я даже не могла подумать. Я даже не могла подумать. Все это время Лео не хранил мои фотографии – он создавал для них дом.
Я зажмуриваю глаза, но сетка фотографий словно въелась в мои веки. Каждая из них тщательно отобрана, выложена и отмечена хэштегом. Маленький ритуал, которому Лео, должно быть, посвятил себя, который он соблюдал даже тогда, когда мы шли против самих себя. Как будто эти сообщения не просто сообщения, а знаки, которые имеют особый смысл – прости, или я все еще здесь, или, может быть, даже надежду на что-то большее, которая перекрывает их всех, даже сейчас.
Сегодня я не могу до него дозвониться. Он не берет трубку, и уже слишком темно, чтобы пробираться обратно в лагерь. Завтра, возможно, у меня будет шанс до отъезда, но если нет – он должен знать правду. И я точно знаю, как до него достучаться.
Папин ноутбук все еще стоит на столе. Я вставляю карту памяти в фотоаппарат Поппи и достаю все фотографии. На то, чтобы найти нужную, уходит всего мгновение. Впервые я вижу ее в полном разрешении, впервые я действительно могу рассмотреть ее, но даже в эту долю секунды я понимаю, что она для меня дороже, чем все предыдущие снимки.
