– О Многоликая Матерь… – пораженно прошептал Манс. – Ты ведь их терпеть не можешь!
– Странно, я не встретил ни одной змеи, пока мы там бродили, – себе под нос проговорил Оцарио, потирая лоб.
– Это какое-то проклятое место, – тихо сказала Лантея, покачав головой и прикрыв веки.
– Мне неясно лишь одно, чего тогда испугался чужак? – сухо спросил Виек, кивнув в сторону Ашарха, который и сам сидел на пауке, ни на кого не глядя. Он покусывал губы и отрешенно над чем-то размышлял, нервно щелкая пальцами.
– Аш, – осторожно позвал Манс. – Что ты видел в храме?
Профессор чуть вздрогнул и перевел взгляд на юношу, а после ответил:
– В дальней комнате сидело нечто живое.
Стоило Мансу перевести на изегон фразу преподавателя, как все хетай-ра ощутимо заволновались. Его слова подействовали на весь отряд как хорошая оплеуха. Эрмина нахохлилась на своей сольпуге, как птица, и обеспокоенно переглянулась с супругом.
– Разве такое возможно? – спросила она. – Ведь эти руины были запечатаны тысячу лет.
– Думаю, как и в ситуации с послом, это были лишь змеи или другие мелкие животные, – сразу же нашел объяснение Виек и обвел всех своих спутников внимательным взглядом. – Не стоило лезть в эти развалины. Я предупреждал. Но теперь нам уже ничего не грозит, мы вовремя ушли.
– Давайте просто побыстрее уберемся отсюда прочь, – попросил Манс. – Чем дальше мы отъедем, тем спокойнее мне будет, честное слово.
Понемногу вернувшись на прежний маршрут, группа продолжила путь, хоть все до сих пор находились в некотором напряжении. Никакие разговоры и объяснения не могли избавить от чувства грядущей опасности, которое обуяло всех и каждого в делегации. Сильнее других, конечно, на произошедшем зациклились Ашарх и Лантея, ехавшие в разных концах отряда и молчавшие до самого позднего вечера. Их нервное состояние говорило само за себя – увиденное в руинах оставило на их душе какой-то несмываемый отпечаток. Если Оцарио и Манс сами до конца так и не поняли, свидетелями чего же они стали в этом подземном храме, то девушке лицом к лицу пришлось столкнуться с живым воплощением ее самого страшного кошмара, а Ашарху и вовсе привиделось то, что не дόлжно было лицезреть никому из смертных.
Практически до самого вечера профессор не отвечал ни на какие вопросы Манса, а только спешил на восток во главе каравана, словно убегая от чего-то. Лишь когда путники разбили небольшой лагерь, чтобы поужинать и переночевать, Лантея, уже несколько отошедшая от своего пережитого стресса, решительно схватила компаньона за руку и отвела его подальше от остальной группы.
– Ты что-то недоговариваешь, Аш. Ты сам не свой весь день.
– Как и ты.
Профессор отвел взгляд, не желая втягивать спутницу в пучину своих переживаний, но девушка положила ладонь ему на щеку и заставила посмотреть на себя.
– Я переживаю. Объясни мне, что ты там такое увидел на самом деле? Что тебя напугало?
Она ждала ответа, не собираясь позволять Ашарху одному нести на плечах груз тревог.
– Пока ты была в темницах, я ушел дальше по коридору, – нерешительно заговорил мужчина. Поперек его смуглого лба пролегла глубокая морщина, словно он все еще сомневался, стоило ли посвящать хетай-ра в подробности увиденного. – Там была комната, проход в которую оказался завален. Я просунул руку с грибом внутрь, и в тот момент я увидел чьи-то глаза…
– Глаза? Ты уверен?
– Они следили за мной, Тея. Как глаза хищника, приготовившегося к прыжку. Я услышал, как кто-то произнес слово «Голод», как будто оно прозвучало прямо у меня в голове. Мне не показалось!
Лантея нахмурилась. Весь этот рассказ, больше напоминавший ночной кошмар, звучал нереалистично, но вид путника да и ее собственные воспоминания о руинах говорили об ином.
– Я тоже уверена, что мне не показалось, – неожиданно тихо призналась девушка. – Остальным я не сказала, но на самом деле те змеи и правда появились из ниоткуда. Их там не было, Аш.
– Когда мы с тобой вошли в темницы?
– Да. Я все внимательно осмотрела, я постоянно прислушивалась – а ты и сам знаешь, что со слухом хетай-ра мало что способно сравниться! Но там не было ни чужеродных звуков, ни движения. И лишь когда ты ушел, а я погрузилась в молитву, появились эти мерзкие змеи, будто созданные из тени. Это не случайное сравнение, Аш. Они были угольно-черными, сотканными из мрака, и практически беззвучно выползали из старых костей… Ох!..
Ее всю передернуло от этих воспоминаний, а открытые участки кожи мгновенно покрылись мурашками. Ашарх в тот же миг заключил девушку в объятья, крепко к себе прижав, не позволяя ей вновь переживать этот ужас.
– Успокойся. Мы ушли оттуда. Как видишь, все обошлось, – вполголоса твердил он, стараясь придать своему голосу уверенности. – Эти змеи больше никогда тебя не тронут, и то существо из темной залы за нами не последовало. Мы в безопасности.
– Я все еще надеюсь, что нам все просто показалось.
– Возможно, так оно и есть. Кто знает, вдруг мы все просто надышались спор каких-нибудь ядовитых грибов, и это было лишь сном, – сказал Аш и выдавил из себя слабую улыбку. – Пойдем к лагерю. Поужинаем, а утром ты даже не вспомнишь об этом храме. Поверь мне, Тея.
Девушка кивнула, еще сохраняя на лице печать беспокойства, но все же позволила другу увлечь себя в сторону стоянки. Профессор продолжал мягко улыбаться Лантее, но в глубине души он прекрасно понимал, что в храме Пустого это были вовсе не галлюцинации от грибных спор и не привидевшийся морок. Они отыскали нечто, сокрытое от простых человеческих глаз на протяжении многих веков, то, что никогда не должно было существовать в этом мире.
***
Он медленно разогнул свои длинные худощавые лапы, которыми несколько отвык пользоваться за тысячелетие покоя. Если бы боль могла коснуться его, то пробуждение оказалось бы куда неприятнее, но, к счастью, этот недуг был ему незнаком. Он не спеша подошел к заваленному выходу из залы, где принял решение сам заточить себя на долгие годы, чтобы обуздать тот чудовищный Голод, что терзал его с самого начала существования. Жаль, ему это не удалось.
Множеством своих черных глаз он впился в едва мерцавший гриб, что остался лежать после визита неожиданного гостя, который дважды за короткий промежуток времени осмелился нарушить его покой, его тысячелетнюю медитацию.
Ашарх… Кажется, так звали этого шумного наглеца?
Что ж, кажется, пришла пора вновь напомнить миру и семье о своем существовании.
Из его пальцев вырвалось черное всепоглощающее нечто, и гора обломков исчезла с пути, словно ее никогда и не существовало.
***
Утром отряд с новыми силами продолжил свой нелегкий путь. Лантея понемногу пришла в себя, отодвинув воспоминания о руинах на дальний план сознания и пообещав себе больше никогда к ним мысленно не возвращаться. Для профессора же все оказалось не так легко: он просто не мог перестать думать о заброшенном храме и его безобразном обитателе, сколько бы ни заставлял себя. Хмурый вид спутника и его необыкновенную отстраненность Лантея объяснила остальным членам отряда тем, что Ашарх якобы надышался в темницах затхлыми парами. Все сочувственно покивали головами и поспешили сделать вид, что все в порядке. Только Манс практически весь день не отъезжал далеко от друга и постоянно пытался завязать беседу. Однако преподаватель в несвойственной ему манере лишь сухо отвечал на все вопросы, по-прежнему пребывая в своих мрачных мыслях. А ему было о чем подумать, ведь всю прошедшую ночь Аша преследовали кошмары, где черные глаза внимательно следили за ним из темноты. О своем сне он предпочел не рассказывать ни Лантее, ни Мансу, но ощущение грядущей беды тяготило его душу.
