– Мы очень рады лично познакомиться с командованием. – Аш склонился в очередном формальном поклоне перед начальником.
– Комендант не в совершенстве владеет ифритским языком, поэтому разговаривать вы будете со мной, – строго припечатал Бриасвайс. – Что вы собираетесь предъявить нам?
Обернувшись к Лантее, профессор попросил ее показать старинный свиток. Выступив вперед, девушка поставила на каменный стол костяную шкатулку и, открыв ее, передала в руки альвов пергамент Андаритского пакта. Тестариус скользнул безразличным взглядом по коллару Лантеи, явно не придав ему никакого значения, и углубился в изучение свитка. Судя по широко раскрывшимся глазам Бриасвайса, который тоже мельком заглянул в пергамент, никто из командиров не ожидал такое увидеть.
– Этот текст написан на древнем амриле, мертвом языке, на котором никто уже не говорит в Ивриувайне, – с удивлением произнес Бриасвайс. – Откуда у вас вообще этот пергамент?
– Он веками хранился хетай-ра как знак того, что тысячелетний союз между альвами и пустынным народом все еще жив.
– Минуло уже слишком много лет, – чудовищно коверкая слова, кратко высказался Тестариус.
– Комендант прав… Любопытно будет узнать, и что же вы намереваетесь делать с этим истлевшим клочком пергамента в Ивриувайне? – поинтересовался Бриасвайс, положив свиток на стол.
Аш весь подобрался от негодования и надменного тона альва, но все же ответил:
– Посольство хетай-ра прибыло с предложением возобновить сотрудничество между нашими двумя странами, задокументированное еще этим пактом, и заключить с вашим правителем военный союз, объединившись против общего противника – империи Ис.
– У нас нет правителя, – со смешком сказал Бриасвайс. – Давать всю власть в руки одного глупо.
– Кто же тогда стоит во главе Ивриувайна? Совет?
– Высочайший Синклит. Он заседает в столице Леса, Алверахе. В областях же, как здесь, решения принимают Малые Синклиты. Мудрейшие старейшины из разных семейств, обогащенные опытом своих долгих жизней, заботятся о благополучии Могучего Леса, – как маленькому ребенку объяснил альв очевидное для него.
– Если Синклит управляет Лесом, то мы просим, чтобы они приняли наше посольство и выслушали предложения пустынного народа хетай-ра в ближайшее время, – терпеливо произнес Ашарх.
После того как альвы несколько минут побеседовали между собой, обсуждая услышанное, Ашу ответили:
– Это все звучит очень занимательно. Однако у нас все еще нет уверенности, что вы те, за кого себя выдаете, – с усмешкой заявил Бриасвайс, окидывая преподавателя внимательным взглядом. – Эти ваши хетай-ра неотличимы от обыкновенных залмарцев. А может, вы и вовсе подосланные ифритами соглядатаи, которым поручено устроить в крепости диверсию?
Тестариус опасно насупился, крепко стиснув зубы, а Бриасвайс с любопытством разглядывал стоявшего перед ним профессора, явно ожидая, как тот отреагирует на подобное заявление. Ашарх на мгновение растерялся, почувствовав, как былая уверенность по капле ускользает от него. Ситуация принимала скверный оборот, и с этим надо было что-то делать.
Сунув руку за пазуху, преподаватель извлек на свет аккуратно сложенную карту Гиртариона и отдельный свиток с пустынным рельефом, на котором было указано расположение всех пяти великих Барханов. Он всегда теперь старался их держать ближе к себе вместе с единственной сохранившей книгой из личной библиотеки матриарха, поскольку последнее время работа над переводом шла все успешнее с каждым днем, и было бы крайне обидно потерять эти карты, когда уже большая часть книги и свитков оказалась расшифрована.
– Это города народа хетай-ра, расположенные к западу от Ивриувайна, посреди пустынь, – заговорил Ашарх, разложив перед командованием на столе пергамент. – Много столетий их жители скрывались от внешнего мира под песком. Однако некоторое время назад ифритам удалось обнаружить один из подземных полисов и уничтожить его. Вот этот. – Он указал пальцем на одно из обозначений. – Именно это событие и привело наше посольство в Ивриувайн, ведь пустынники надеются на помощь Леса.
– Лжете, сучьи дети, – недовольно проворчал Тестариус. – Это сказки. Под песком жить нельзя.
Ашарх поморщился от грубоватой манеры речи и неправильного произношения коменданта, из-за которых суть некоторых слов искажалась, но все же догадался о смысле его реплики.
– Лантея, не могла бы ты показать им вашу магию? – обратился к девушке профессор.
Та кратко кивнула и, передав пустую шкатулку Мансу, сунула руку в свой поясной мешочек, зачерпнув горсть песка.
– Kzheomon-shate, Ewan’Lin!
Небольшой магический шар повис на кончиках ее пальцев, едва прозвучали слова воззвания к Эван’Лин. Сфера крутилась на месте с едва различимым шуршанием и через дюжину секунд легко распалась, осев на пол облаком песка. Но даже это краткое показательное выступление сильно впечатлило начальника гарнизона и его заместителя. В этот раз между собой они беседовали куда дольше, подключив к разговору даже писца, до этого момента лишь молча орудовавшего кистью.
– Мы признаем, эта магия нас удивила, – соизволил вновь заговорить Бриасвайс, пока Тестариус все еще с большим интересом разглядывал разложенные перед ним карты. – Люди ей не владеют, а треклятые ифриты выдыхают лишь все уничтожающее пламя. Никогда раньше мы не слышали о существах, умеющих управлять песком. Возможно, наши сведения об окружающем мире действительно в некоторой степени неполноценны.
– Так вы верите нам теперь? Нам позволят предстать перед Синклитом? – с надеждой в голосе спросил Аш, складывая и убирая карты обратно за пазуху под пристальным взглядом Тестариуса.
– Доверие слишком хрупко, чтобы бездумно раздаривать его каждому встречному. Наш народ не первый век сражается за свои земли, ведя жестокие кровопролитные войны. И в это тяжелое время наше доверие становится изысканной роскошью, доступной лишь избранным.
Бриасвайс смерил профессора очередным задумчивым взглядом сверху вниз и обратно и переплел свои узловатые длинные пальцы в замок.
– Мы с комендантом должны обдумать все услышанное. Пока что выносить вердикт касательно судьбы вашего посольства еще рано. Мы, знаете ли, не имеем привычки недооценивать своих противников и союзников… Особенно когда стоит вопрос допуска к Высочайшему Синклиту.
– И как долго нам ждать ответ?
– Сколько понадобится, – грубо ответил Тестариус.
– И что же нам все это время сидеть в этом с позволения сказать каземате? – выдавил из себя профессор, обводя руками холодную комнату.
Бриасвайс усмехнулся, явно оценив небезосновательность последнего определения.
– Я распоряжусь, чтобы вам выделили комнаты для отдыха и приготовили легкий ужин, – сказал он. – Однако покидать это здание вам запрещено даже с охраной. Это мера безопасности.
После этих слов Бриасвайс кивнул сгорбленному писцу, который быстро что-то дописал на бамбуковых планках и с трудом поднялся с лавки. Троица альвов в ту же минуту удалилась, забрав с собой свиток, и стражники захлопнули дверь, отсекая посольство от всего остального мира в этом пустом помещении. Через четверть часа по приказу коменданта делегацию перевели на другой этаж, где для них уже подготовили несколько смежных комнат со всем необходимым внутри. Плетеные сундуки и простенькие бамбуковые лежаки выстроились вдоль узких окон, выходивших во внутренний двор здания штаба крепости. Жесткие льняные простыни тоже не добавляли обстановке особенного уюта, но посольству хотя бы предоставили место для сна и отдыха, так что жаловаться им было не на что.
