Где-то из соседней комнаты послышался восхищенный свист Оцарио, который поверить не мог своему счастью, что его высокородную особу в кои-то веки приняли достойно. Усмехнувшись, Ашарх скорее кинул вещи и свой плащ на ближайшее кресло и подошел к одному из зеркал, висевшему над аккуратным столиком. В гладкой поверхности отразился запыленный путник с длинной косой темных волос, смуглым покрытой жесткой бородой лицом, на котором особенно выделялись выразительные глаза болотного цвета, чуть смещенный в сторону сломанный нос и прямые почти черные брови, над одной из которых белел старый шрам. В этом человеке не было и следа от солидного столичного профессора, предпочитавшего проводить время в окружении пыльных книг и незаполненных академических журналов. Это был закаленный солнцем пустынь путешественник, повидавший величественные горы, мрачные пещеры и непроходимые леса, побывавший в самых сокровенных уголках этого мира, о существовании которых большинство смертных даже не подозревало. Он не боялся спать на голой земле, есть что попало, не страшился попасть под дождь или в бурю, и бок о бок со своими товарищами был готов идти хоть на край света.
И самое главное, что его все совершенно устраивало.
Аш смотрел на себя и не мог поверить, что когда-то он просиживал штаны в академии, тратя драгоценные годы на ругань с руководством и заполнение кипы документов, а теперь стоял в самом центре Могучего Леса в роли одного из членов посольства, и мир вокруг раскрывался перед ним, как бутон лотоса на рассвете, предлагая все новые и новые знания, которые он бы никогда не получил, оставшись в Италане, на своем прежнем месте, и почитывая старые фолианты.
Он улыбнулся собственному отражению. Улыбнулся легко и открыто, как старому другу. Таким он себе нравился куда больше, и даже усталый вид после дальней дороги не портил этот облик. Аш так и стоял, вдохновленный переменами, произошедшими с его внешностью. Пока его взгляд неожиданно не упал на отражение самого дальнего угла комнаты, возле кровати, где находился небольшой угловой столик на тонких металлических ножках. Вся спальня была наполнена дневным светом, но лишь это место единственное казалось чернее самой темной ночи. Будто кто-то пролил там склянку чернил, и теперь это мрачное пятно невольно притягивало к себе внимание.
А еще Ашарху казалось, что еще минуту назад там ничего не было.
Нахмурившись, он все продолжал и продолжал вглядываться в темноту угла через зеркало, не отворачиваясь от него и практически не дыша. Тьма будто была живой, она двигалась. И в какой-то момент Аш стал различать тонкие паучьи лапки, которые по одной выбирались из плотного кокона мрака и медленно ощупывали пространство вокруг себя.
Это было уже слишком! Профессор резко обернулся, отыскивая взглядом темноту в углу комнаты. Но ее там больше не было. Ничего похожего на черный сгусток на паучьих ножках – лишь белые стены и маленький угловой столик. Тщательно осмотрев спальню перед собой, Аш все не мог унять колотившееся в груди сердце, стук которого эхом отдавался в ушах.
«Неужели почудилось? Средь бела дня?» – мелькнула мысль у него в голове.
Он вновь повернулся к зеркалу, намереваясь взглянуть через него на загадочный угол, но в тот же миг испуганно застыл, не в силах пошевелиться или хотя бы закричать. В гладкой поверхности зеркала не было больше ни комнаты, ни самого преподавателя – все заволокла непроглядная чернота. И из нее выступало чье-то лицо. Вытянутое и белое, как алебастр, лишь отдаленно напоминавшее человеческое. Девять иссиня-черных влажных глаз были рассеяны по лбу и щекам, а на месте рта поблескивали два изогнутых крючка хелицер, покрытых острыми наростами и прятавших за собой провал пасти. С головы спадали длинные угольного цвета волосы, а прямо из самой макушки тянулись вверх тонкие паучьи лапки, державшие идеально круглую сферу, сотворенную будто из черного агата или обсидиана.
Этот облик был настолько пугающим и мерзким, что Аш сам не понял, как вышел из овладевшего им ступора и с коротким звонким криком ударил кулаком странное существо, наблюдавшее за ним из зеркала. Послышался звук разбившегося стекла, костяшки профессора прострелило резкой болью, и неожиданно все вокруг исчезло, будто по мановению руки.
– Не надо так кричать, человек! – возмутился кто-то голосом Бриасвайса со стороны. – Я ведь просто разбудил тебя!
Ашарх приоткрыл глаза и сразу же зажмурился от яркого дневного света, резанувшего зрачок. Он нащупал руками кровать под собой и после удивленно сел, пытаясь понять, что же произошло. Вокруг была все та же комната, наполненная солнцем, хотя, судя по положению лучей, прошло не меньше пары часов с того момента, как Аш ступил в выделенную ему спальню. Сам он лежал на краю кровати, прямо в дорожной одежде поверх чистого белья, а рядом молча вздымалась высокая фигура Бриасвайса, который, сложив руки на груди, ждал, когда профессор начнет его адекватно воспринимать. Он был без своей ручной крысы, весь в чистой одежде и явно только после купания – длинные волосы еще не обсохли, и мокрой паклей облепили плечи и спину.
– Ты уже проснулся? Давай, поднимайся, зови посла и пойдем к старейшине, как и было оговорено.
Потрогав свою голову, будто проверяя, на месте ли она, Ашарх поморщился от боли в костяшках правой руки и удивленно посмотрел на свою руку. Содранная кожа кровоточила и была покрыта нежной пленкой коросты, едва начавшей нарастать на ранках. Сразу же взгляд профессора метнулся к зеркалу, и паника овладела им повторно – оно оказалось разбито и забрызгано каплями крови. Бриасвайс проследил за его взглядом и недовольно поцокал языком.
– Зачем ты разбил зеркало? Что, неужели собственная рожа в отражении так не понравилась?
– Я… Мне просто показалось, что я там что-то странное увидел… – промямлил Аш, морща лоб и пытаясь найти объяснение случившемуся. – Видимо, мне это приснилось…
– Да уж. Спишь ты крепко. Слуги мне сказали, что хотели пригласить тебя на обед вместе с остальными твоими дружками, но ты валялся на кровати, как мертвец, ни на что не реагируя, и они решили оставить тебя в покое. Подумали, ты так утомился после дороги, что не стоит тебя больше тревожить.
– Выходит, меня пытались будить? Сколько же я проспал? – удивился Ашарх.
– Ну, обед закончился пару часов назад. Уже скоро солнце коснется линии горизонта. Так что хватит тут разглагольствовать, пойдем к старейшине. Не стоит заставлять его ждать.
Бриасвайс сделал круговое движение кистью, поторапливая заторможенного профессора и первым двинулся к выходу из комнаты. Аш поправил одежду, пальцами пригладил волосы на макушке и, уже собираясь последовать за альвом, все же не сдержался и бросил последний взгляд на угол под столиком. Там ничего не было. Ни темноты, ни паучьих лапок или чужих лиц – простой белый кусок стены и маленький солнечный зайчик, рассеяно метавшийся по полу.
Можно было все списать на очередной кошмар или усталость, как Ашарх делал последнее время каждый раз, как страшные видения стали его преследовать, но боль в разбитом кулаке и подернутое трещинами зеркало будто не позволяли так легко позабыть об увиденном призраке. Кажется, Ашу впервые удалось лицом к лицу столкнуться со своим ночным кошмаром, который следовал за ним еще с тех самых храмовых руин в пустынях. И лицо это испугало его до дрожи.
