– И это тоже. Но в основном меня не устраивает политика матриархов. Я не готова провести остаток жизни как скарабей, зарывшись в песок и затаив дыхание, чтобы нас не нашли ифриты.
– Мы практически так и жили со времен основания Гиртариона, – робко заметила Эрмина.
– Разве после того, как вы побывали за пределами пустынь, вам хочется туда возвращаться? – приподняв бровь, спросила Лантея. – Да, это наш дом. Но им весь мир не ограничивается. Иногда нужно набраться смелости и шагнуть в распахнутую дверь до того, как она навсегда закроется прямо перед носом. Мы увидели существ другой расы, побывали в Лесу, где деревья касаются неба, попробовали необычную пищу и впервые познакомились с чужой культурой. Разве все это не вдохновляет вас? Разве вам не хочется посмотреть на весь остальной мир?
– У нас есть долг перед родиной, которая нас вырастила и воспитала. Мы были бы неблагодарными детьми, если бы решили бросить свой народ в минуту опасности, – не терпящим возражений тоном произнес Виек, поджимая губы.
– Мы сделали достаточно для отечества, чтобы вернуть этот долг, – ответил Манс, опустив взгляд. – Если мы с сестрой вернемся в Бархан с неудачей, то станем крайними во всей этой ситуации. Нас заклеймят и будут стыдить всю оставшуюся жизнь. Я, как и она, не хочу себе такого будущего.
– Этот мир действительно оказался огромным и полным необычных мест. Но Виек прав, не мы те, кому менять вековые устои, – с грустной улыбкой сказала Эрмина. – Матриархи издревле руководили хетай-ра, принимая дальновидные решения для блага всего народа. И если они считают, что для Барханов будет лучше полностью закрыть города, то я беспрекословно подчинюсь их воле.
– А что думаешь ты, Оцарио? – Манс повернулся в сторону притихшего торговца.
– Я, признаться, не люблю заглядывать вперед, когда еще здесь не все ясно… Что толку строить планы по поводу путешествий или возвращения в Бархан, если мы еще даже не добрались до Гарвелескаана? Когда нас выпустят из этого Леса, тогда и надо что-то решать! А пока толку нет…
Виек впервые посмотрел на Оцарио с молчаливым уважением. Дельные мысли у торговца возникали не так часто, и гвардеец уже привык видеть в сыне матриарха лишь обузу.
– Делать нам в этой столице больше, в принципе, нечего. Так почему бы не уехать побыстрее? – внесла свое предложение Эрмина.
Все покачали головами с задумчивым видом, соглашаясь с таким вариантом.
– Я буду первым, кто с радостью отсюда уберется, – сказал ее муж. – Уже сил нет, как надоело смотреть на эту зелень кругом и питаться кислыми фруктами.
– К тому же, сдается мне, что и альвам наша компания тоже не в радость, – протянул Манс, усмехнувшись. – Я весь день ловлю на себе их презрительные взгляды. А уж после отказа Синклита тут вообще вряд ли наше посольство будут воспринимать всерьез. Надо уезжать.
– В принципе, нас тут и правда никто не держит, – проронила Лантея, накручивая на палец прядь волос. – Можем хоть завтра утром отправляться обратно в Гарвелескаан.
– А нужно ли ждать до завтра? – произнес Виек. – День еще не перевалил за середину. Час на сборы – и в путь.
Несколько пар глаз полувопросительно уставились на девушку, ожидая ее вердикта. Было очевидно, что никто из отряда не желал даже лишний день проводить в Лесу, где вовсю процветало столь высокомерное отношение к гостям. К тому же категоричный отказ Синклита и перспектива скорейшего разлучения и без того не добавляли оптимизма никому из членов группы, так что бесцельно прожигать часы, глядя в окно и ожидая неясно чего, смысла не было.
– Ладно, – смирилась посол. – Давайте так и поступим.
Все выдохнули и быстро разошлись по своим комнатам, готовясь к отъезду. Ашарх занялся переговорами с Пелеантадом, который по приказу Бриасвайса должен был снабжать посольство необходимыми в дороге вещами, водой и пропитанием, а также сопровождать их до самых границ Леса. Лантея тем временем попросила брата составить и отправить письмо матриархам. Юноша со всей серьезностью подошел к делу, и уже через четверть часа последний почтовый орел взвился в окно, унося на своей лапке печальные известия.
Уж переодевшись в дорожную одежду, Лантея с чистой совесть зашвырнула свой бесценный коллар на самое дно сумки, забросав регалию грязными портянками, лишь бы глаза ее больше не видели. Свой долг перед народом и страной она выполнила и больше не намеревалась строить из себя ту, кем она не являлась, – великого дипломата и переговорщика.
На пороге комнаты практически беззвучно появился Оцарио. Девушка даже не сразу его заметила, погруженная в сборы и раздумья. А торговец молча жался в дверях, явно вынашивая в голове какие-то сомнения.
– Ты что-то хотел? – поинтересовалась Лантея, едва заметила гостя на пороге.
– Простите, что отвлекаю. – Торговец неуверенно зашел внутрь комнаты и прикрыл за собой дверь. – Мне необходимо с вами поговорить.
– Прямо сейчас?
– Прямо сейчас.
– О чем? – удивилась Лантея и заметила, что губы Оцарио были все искусаны и покрыты засохшими бляшками. Да и общий его вид был чересчур бледным, а на лбу показалась испарина. – Плохо выглядишь. Ты здоров?
– Да… Да. Я просто… Мне нужен ваш совет, – тихо признался торговец.
– Ты заинтриговал меня. Ну, говори, раз уж пришел.
– Сегодня, когда мы с Мансом были на базаре, тот гоблин, с которым мы так жарко торговались, сделал мне деловое предложение. Мастер Сако согласился принять меня в ряды своих помощников и полноценно обучить искусству торговли, которым он владеет гораздо лучше меня. Я попросил Манса ничего не рассказывать остальным, потому что сам еще думал, стоит ли мне отвечать отказом или нет, – едва слышно поделился Оцарио.
– Ты же не говоришь ни на залмарском, ни на ифритском, – с сомнением протянула Лантея.
– Это правда. Но знание языка приложится! Истинный торговец должен уметь представлять свой ассортимент не только при помощи слов! Разве не так?
– Это все верно, но я хочу знать, с чего бы это ты вдруг решил рассмотреть подобный вариант. Тебе так надоела наша компания, что ты только и ищешь повод с ней скорее расстаться?
– Как вы могли такое подумать! – возмутился торговец, но почти сразу же стушевался под внимательным взглядом девушки. – Простите… Но я до сих пор чувствую себя виноватым за то, что произошло в пустынях. Вы были правы, я поступил тогда глупо, подвел весь отряд, и Виек недаром так меня невзлюбил за это… Я здесь лишний, он все верно говорит. И остальные будут только рады, если я уйду. Так что предложение мастера Сако пришлось как нельзя кстати.
– Неважно, что думает или считает Виек, да и другие наши спутники. Важно, что на самом деле хочешь ты сам. Подумай хорошенько, ты действительно желаешь работать на этого мастера?
– Я не уверен. Именно поэтому мне и нужен ваш совет. Вы путешествовали по миру, не побоялись уйти из пустынь так далеко… – Оцарио, стянув с головы тюрбан, провел рукой по своим мелким седым кудрям. – Караван мастера Сако скоро отправляется в столицу королевства Тхен, город Пентеф. Путь неблизкий, но он согласен взять меня с собой, дать у себя на родине работу. С одной стороны, это же второй шанс, дарованный мне судьбой… Ведь, когда мы были в пустынях, я так отчаялся лишь потому, что думал тогда, будто жизнь дала мне лишь один шанс в корне все изменить, а я его упустил. Но, видимо, я ошибся – вот новая возможность, и в этот раз мне очень не хочется ее прозевать. Наверное, я должен рискнуть и попробовать оторваться от прежней жизни, невзирая на все страхи, но я так сомневаюсь в своих силах…
