Всем в отряде как-то сразу стало спокойнее.
На дерюге остался лежать лишь одинокий костяной нож, который больше для вида, чем для защиты, носил когда-то на поясе Оцарио. И пустынники смотрели на него с легким сожалением.
– Пожалуй, я возьму его, – неуверенно проговорила Эрмина, забирая нож и засовывая его себе за ремень. – Чего хорошей вещи пропадать.
– Этот бестолковый барышник даже оружия с собой не взял в дальний путь, – с досадой в голосе заворчал Виек. – Ума не приложу, как ему удастся выжить в этом мире с такой пустой головой!
– Он – торговец, а не воин, – проронила Эрмина. – Ничего с ним не будет. Не пропадет.
Виек в ответ на это лишь фыркнул со свистом и скорее вернулся к сушеной рыбе, которую он очищал от костей и медленно жевал.
Вскоре Бриасвайс предложил следующий тост, потом еще один и один. Следом за наливкой он посоветовал гостям попробовать гоблинскую медовуху, и только один Ашарх отказался от ароматного напитка, предпочтя ему куда более легкое вино из одуванчиков. Угощения стремительно убывали со стола, даже самые экзотичные и сомнительные на вид, поскольку аппетит разгорался все сильнее с каждой каплей горячительных напитков.
Лантея рассказывала сидевшим по одну сторону стола с ней Эрмине и Виеку о том, как она впервые пересекла Мавларский хребет, а Ашарх, устало подперев рукой подбородок, во второй раз выслушивал историю о несчастной любви Бриасвайса, поскольку альв откровенно перебрал и никак не мог сдержать свои старые чувства, неожиданно вспыхнувшие в нем с новой силой.
– Как же она была красива! Моя Мелладения!.. – горестно и совершенно несвязно бормотал опечаленный воин, практически не отрываясь от кружки с медовухой.
– Да забудь ты о ней уже! – с легким раздражением посоветовал Ашарх, украдкой толкая локтем в бок Манса, который прикорнул на краю стола, подложив под голову руку. Юноша встрепенулся, вздохнул и потянулся к острому перчику, надеясь взбодриться от его вкуса. Помогло ему это не особенно сильно, но теперь он хотя бы не мог спать, поскольку постоянно открывал обожженный рот, чтобы вдохнуть прохладного воздуха, и смахивал с ресниц слезинки.
– Как я могу?! – тем временем пьяно закричал Бриасвайс. – Она ведь любовь всей моей жизни! Нужно написать ей письмо и срочно его послать… Она должна вспомнить о чувствах, что нас связывали!.. Может, тогда она уйдет от этого напыщенного барана!
Альв подорвался было с места, но Аш грубо схватил его за запястье и усадил обратно. Крыса беспокойно возилась на плече хозяина, пытаясь с него слезть, поскольку перегар ее откровенно нервировал. Бриасвайс повернул голову и звонко чмокнул Руфь в бок, от чего грызун явно не пришел в восторг и стал чистить шерсть.
– Ты не понимаешь, – протянул альв, обращаясь к профессору. – Я ведь люблю ее!
– А она тебя нет! Держи себя в руках! Вокруг еще столько красивых женщин, найди себе кого-нибудь по душе! – угрюмо отчитывал Ашарх заместителя коменданта, продолжая удерживать его на месте.
– Ты прав… Ох, человек, ты точно прав, тварь меня сожри!.. – развязно проорал Бриасвайс и стал демонстративно оглядываться по сторонам.
В трактире с каждой минутой становилось все громче и веселее. Где-то на втором этаже звучно и нестройно тянули какую-то заунывную песню другие посетители этого питейного заведения. Внизу в одном из отдельных кабинетов уже шла шумная драка и, судя по собравшимся возле двери зрителям, в ближайшее время заканчиваться она не собиралась. Когда посреди этого безумия неожиданно пронзительно заиграла свирель и ей стала вторить бамбуковая флейта, гвалт стал только оглушительнее. Где-то возле стойки трактирщика двое музыкантов отчаянно пытались задать мелодию этому вечеру, и некоторых посетителей это даже вдохновило на пляску. Альвы один за другим поднимались с мест, хватали отбивавшихся подавальщиц или своих боевых подруг, отдыхавших, как и все, после службы, и тянули их танцевать в свободное пространство между длинными столами или на клочок пустого места возле музыкантов. Понемногу топот босых ног по полу, свист флейты и смех заглушили все остальные звуки – трактир ходил ходуном от веселой пляски.
– Хватит сидеть в стороне! – призывно воскликнул Бриасвайс, отбрасывая руку Ашарха и поднимаясь на ноги. – Время плясать до упаду!..
Он нетвердой походкой обогнул стол, отвесил Лантее неожиданно грациозный и полный элегантности поклон и протянул руку, приглашая ее на танец. Будто они находились посреди просторного особняка, где проходил роскошный бал, а вовсе не в полутемном зале грязного трактира. Едва Ашарх раскрыл рот, чтобы возмутиться, как Лантея уже вложила свою ладонь в пальцы альва и пошла следом за ним к центру зала, чтобы влиться в поток танцующих.
– Слов нет… – выдохнул профессор, провожая их негодующим взглядом.
– А ведь на его месте мог бы оказаться ты, – подначил друга Манс, усмехнувшись. – Как ты только позволил подобному случиться?
Злобно блеснув глазами в сторону соседа, Ашарх вернулся к своему наблюдению. Бриасвайс провел Лантею через толпу потных альвов, выплясывавших между лавками, и, найдя клочок свободного места возле флейтиста, бросился в лихой танец. Девушка, едва достававшая партнеру до живота, тоже пыталась повторять незамысловатые движения, но видно было, что опыта в пьяных трактирных плясках у нее было маловато. Бриасвайс, держа хетай-ра за руку, крутил ее вокруг себя, как деревянный кубарь, пытался без слов научить повторявшимся элементам танца. Вот он дважды топал ногой и делал отскок в сторону, после менялся местами с Лантеей и поворачивался вокруг себя, завершая цепочку хлопком в ладони.
Стены и пол трактира ходили ходуном от десятков альвов, выплясывавших в проходах под задорную мелодию. Кто-то даже умудрился залезть на стол и начать кружиться там, разбрасывая ногами содержимое мисок и кружек, но крепкий трактирщик сдернул затейника на ногу вниз и одним ударом в челюсть объяснил, что так делать не стоило.
Вскоре Лантея втянулась в пляску. Она легко повторяла одни и те же движения, крутясь возле Бриасвайса, и на ее лице даже расцвела широкая радостная улыбка. И пусть она постоянно сталкивалась с пьяными альвами в этом крошечном пространстве, раз за разом топтала соседям ноги, но ей было хорошо и весело, как не бывало уже давно. Аш со своего места наблюдал за этой необычной парой, и впервые он почувствовал слабый укол ревности где-то в груди. Лантея светилась молодостью, красотой и счастьем рядом с Бриасвайсом, она разгулялась и в глазах профессора стала необыкновенно обворожительной: щеки раскраснелись, глаза горели внутренним огнем, легкие пряди выбились из ее алых кос, заплетенных вокруг головы и заколотых отравленной нефритовой шпилькой. Прекрасна в своей свободе.
– Не пожирай их таким завистливым взглядом, мой друг, – посоветовал Манс со смешком. – Лучше повеселись и сам. Пригласи ее на следующий танец! Чем ты хуже этого альва?
– Тут ты прав.
Но Бриасвайс все не позволял своей партнерше уйти отдыхать. Музыканты без устали играли, танцы продолжались, и альв плясал без остановки, увлекая своей энергией и девушку. Видимо, заразившись показательным примером, Виек тоже поднялся со своего места и протянул руку супруге. Та сразу же с восторгом схватила мужа за ладонь, и они оба растворились в толпе, влившись в поток танцующих. Лишь изредка среди зеленокожих альвов мелькали невысокие фигуры двух гвардейцев, которые лихо отплясывали какой-то свой собственный танец.
