Потратила час, чтобы хоть чуть-чуть уяснить смысл, пробираясь через птичий язык юридической лексики.
Со стороны казалось, что этот ресторан ничем не отличается от тех, что расположен на первом этаже. Посетители в дорогих нарядах, с люксовыми аксессуарами медленно потягивали напитки, курили и вели себя как люди, пришедшие отдохнуть. Но, только открыв меню, я сообразила, что их отдых не совсем легальный. А пропуск сюда гость мог получить, лишь имея членство в клубе, проходя строгий отбор.
Наркотики. Вот что здесь предлагалось клиентам.
Я вдруг вспомнила свою стычку с Ветрянским. А ведь они с Шамилем знали друг друга.
Додумывать не хотелось.
И с чего это я решила, что Шамиль правильный до мозга костей? Какая удивительная глупость! Скорее испорченный.
Всему городу известно, что «Рай» – нелегальное заведение. Каким образом Ямадаеву удавалось всё это время не оказаться в руках полиции, загадка. Платил он им или его связей было достаточно, чтобы его не трогали, кто знает. «Рай» продолжали посещать звёзды, политики и бизнесмены.
Те гости, что желали сохранить инкогнито, уединялись в кабинках. Но некоторым было плевать на чужое мнение. Ведь все, кто находился на этом этаже, грешили.
Поэтому помещение было разделено на столики и отдельные кабинки.
Тяжёлых препаратов здесь не предлагали. Скорее те, что можно обнаружить в странах с легалайзом.
Теперь это здание напоминало Ящик Пандоры, и мне до боли хотелось разузнать, какие грехи пестуют выше. Ведь, судя по всему, грехопадение с каждым этажом увеличивалось. Шамиль явно ошибся с нумерацией. Потому что это больше напоминает грехоподъём.
Если бы не «блюда», что я приносила на подносе, то моя работа ничем не отличалась бы от обязанностей официантки. Ходила от столика к столику, разнося напитки, табак, который тут свободно раскуривали, и другие заказы. Спустя пару часов заживающая нога начинала давать о себе знать, и мне дико хотелось присесть. Но Тина следила за мной словно коршун, не давая возможности передохнуть.
На четвёртый день работы один из столиков заняла девушка. Её лицо оказалось смутно знакомым. И стоило подойти ближе, как я тут же её узнала. Девушка Шамиля. Или кто она там ему. Та самая роскошная красавица, которую он трахал на моих глазах в ночь знакомства.
– Он всё же оставил тебя себе, – воззрилась на меня девушка, когда я дежурным тоном поинтересовалась у неё, что она желает заказать.
Красавица рассматривала меня с любопытством. В моей памяти отложилось её неприязненное отношение ко мне. Но сейчас в её глазах нашлось куда больше тепла, чем у Нелли или у Тины.
Девушка выглядела расслабленной и довольной жизнью. А ещё безумно красивой.
– Сядь, – похлопала она по столу.
Несколько секунд потребовалось, чтобы сообразить, чего она хочет.
– Мне нельзя, – я обернулась и тут же встретилась глазами с Тиной. Брр. Если сяду, она мне голову открутит.
– Да прекрати. Ничего Валя тебе не сделает, – словно читая мои мысли, убеждала красотка. – Ну, может, покричит. Ты ведь под защитой Шамиля, раз находишься на этом этаже. Успокойся.
Любопытство переливалось через край. Я будто встретила провидицу, и теперь она рассказывает мне, как устроено бытие.
– Находиться под его защитой, кажется, ещё опаснее, чем без неё, – занимаю свободный стул, рассматривая ближе красотку.
Всё-таки она идеальная. Гладкая кожа. Густые светлые волосы, закрывающие лопатки. Со вкусом подобранная одежда. И косячок, зажатый между пухлыми губами.
Ловлю себя на мысли, что понимаю выбор Шамиля. Она классная. Действительно классная.
Словно картинка, вырезанная мальчиком в пубертате из журнала отца. На такую хочется любоваться. Доставать из-под подушки перед сном. Разглаживать помятости на бумаге, целовать изображение и, получив разрядку, – ложиться спать.
– Меня Катей зовут, – протягивает мне тонкие пальчики, и я пожимаю кончики, как британской королеве.
Ожидала услышать совсем другое имя. Что-то пафосное. Вроде Орхидеи или Афродиты. Но она просто Катя. Возможно, даже фамилия её пишется не через дефис.
– Лиса.
Девушка подозвала к нам другого официанта, заказав бутылку шампанского. Широко распахнутыми глазами я наблюдала, как безбожно дорогой напиток разливается по бокалам, один из которых она пододвигает ко мне. Рассказывает зарисовки из своей жизни.
Дочка богатого папы. Он мечтал, чтобы она училась в Париже. А она мечтала от него сбежать. Далеко не получилось.
Обладая гипнотическим обаянием, Катя буквально заставила меня выпить шампанское. Я почти забыла, как она называла меня шавкой и смотрела с неприязнью.
Пить я боялась. Меня всегда преследовал страх потерять контроль. Стать такой, как мама. Хотя я и не испытывала потребностей глушить эмоции.
А потому захмелела довольно скоро.
– А ты любишь Шамиля? – с губ сорвался вопрос, о котором я даже не думала.
И сама удивилась, услышав его.
В отличие от меня, пары бокалов Кате явно оказалось маловато. Она выглядела трезвой как стёклышко.
Рассмеялась, откинувшись на спинку стула. И я только сейчас задумалась о том, сколько ей. Она ведь не моя ровесница. Старше. Но насколько? Так сложно понять, когда косметологи порой творят чудеса. Лет на пять или на все десять? Чёрт знает!
– Что ты, малышка, – улыбается мне, – я же не самоубийца.
Её слова настораживают. Я чуть-чуть подаюсь вперёд, боясь пропустить даже словечко.
– Почему?
– Нельзя любить того, кто никогда не полюбит в ответ. Опасно.
Я смотрю в её глаза. Весёлые. Лукавые. Дико завидую её расслабленности. Ей не нужно думать о том, что она завтра будет есть. Найдётся ли в её гардеробе зимняя куртка или тёплая обувь. Сомневаюсь, что, когда она приходит домой, её каждый раз обливают словами, что пахнут хуже помойного ведра.
Она счастливая.
Живёт без обязательств.
– Почему не полюбит? – ещё больше пододвигаюсь к ней.
Почему-то становится жизненно необходимым услышать ответ.
– Шамиль не сможет тебя полюбить, котёнок, – она протягивает ко мне руку, касаясь щеки. Костяшками пальцев проводит по моей коже в нежном жесте. Замирая, смотрю на неё во все глаза. – Он не умеет. Неспособен. Не тешь себя надеждами.
Я отшатываюсь. Становится неприятно. Будто пришла к гадалке, а она мне предсказала смерть.
– Пойду припудрю носик, – улыбается, не обращая внимания на мой ошарашенный вид.
Сознание мутное. Всё же зря я повелась на её сладкие речи. Охота окунуться в ведро с кофе.
Взгляд падает на её сумочку. Распахнута. И из неё, словно приглашение протянуть руку, торчит карточка. Пропуск на этаж выше. Я смотрю на неё доли секунд. А затем наклоняюсь корпусом вперёд, надеясь, что мой манёвр окажется незаметным. И вытаскиваю её из кармашка.
