В комнате, отпустив дверную ручку, я ощущаю глупое облегчение. «Дверь закрыта, и я в безопасности». Позитивные установки у меня готовы на все случаи жизни.
Пройдя в комнату, кидаю на пол рюкзак. Единственный недостаток забитого графика – груз на спине. Одни только учебники по философии и истории искусств тянут на несколько килограммов. Но эти два предмета – мои любимые, и, кажется, Нейт подтолкнул меня в правильном направлении. Сегодня мы все занятие рассматривали фотографии известных картин, и каждая из них вдохновляла меня.
Когда на пол сыплются носки и нижнее белье, я мгновенно понимаю: это дело рук Нейта. Сукин сын! Выдвигаю следующий ящик – то же самое. Снова и снова. Все мои вещи валяются грудой у ног и нижних ящиков.
– Ах ты ж за…
– Подумай дважды, как назвать парня, стоящего у твоей двери! – говорит Нейт, и у меня подпрыгивает сердце.
– Заботливый и чудесный сосед по этажу. Чего тут думать? – улыбаюсь я, переворачивая верхний ящик и вставляя правильной стороной. Встаю на колени и начинаю собирать нижнее белье – не хочу, чтобы оно валялось на виду. Но Нейт тут как тут со своей помощью. – Эй, не трогай! – выхватываю у него из рук черные женственные трусики, купленные в Victoria’s Secret на подарочную карту тети. Она хотела, чтобы я приобрела красивые бюстгальтеры, но лифчики в этом магазине мне страшно не нравятся. Да и как можно на такие вещи тратить по сорок баксов за штуку? Поэтому я купила шесть трусиков-хипстеров и одну соблазнительную прелесть. Последнюю бережно храню бог знает зачем.
Нейт садится на мою постель и наблюдает за тем, как я складываю свои вещи.
– Очень смешно, Притер. Советую тебе теперь быть начеку, – ворчу я, мысленно готовясь отомстить ему сотнями разных способов. Я увлеченно продумываю, с чего лучше начать, когда Нейт экстренно тормозит полет моих фантазий.
– Я еще вот что хотел тебе отдать. Они… – он тяжело сглатывает и протягивает мне стопку фотографий, которую я сразу узнаю, – выпали из ящиков. Я не хотел, чтобы они потерялись.
Я убираю их под джинсы, даже не перевернув лицевой стороной. Не люблю смотреть на девушку на этих фотографиях. Джоша видеть тяжело, но еще тяжелее видеть себя – такой, какой я была.
– Роу? Можно тебя кое о чем спросить?
Пульс ускоряется, дыхание сбивается и становится коротким.
– Смотря о чем. – Не глядя на него, задвигаю один ящик комода за другим, пока не привожу его в полный порядок. Покончив с этим, сажусь на кровать Кэсс. Опущенный взгляд скользит с ног Нейта на его беспокойные руки. Он нервничает. Я знаю, что он хочет у меня спросить, но не знаю, как ответить на его вопрос.
– Этот парень… на фотографиях… Ты сказала, он был твоим парнем. Он… все еще твой парень?
Я молчу. Тот же самый вопрос я миллион раз задавала вселенной. Час назад задала его Россу. Перед отъездом в университет – маме. И даже спрашивала об этом у родителей Джоша. Но никто не дает мне треклятого ответа. Поэтому и я не даю его Нейту.
– Мне пора идти, – говорю, хватая тяжеленный рюкзак с учебниками. Вылетаю за дверь и несусь к лестнице, чтобы не ждать лифта. Спустившись на этаж, сажусь на ступеньках, прячу склоненную голову между коленей и напоминаю себе дышать. «Дыши, Роу, дыши глубоко».
Не знаю, как долго я там сижу, но, когда возвращаюсь к себе, дверь в комнату распахнута.
– Проклятье, Роу! – возмущается Кэсс. – Я не хотела участвовать в вашей войне, но, похоже, меня в нее втянули! – Она пинает груду шмоток на полу и переворачивает ящики своего комода. – Скажи, что мне сделать. Я готова на все. Шуточки они вздумали шутить. Вы пожалеете о том, что связались с сестренкой Оуэн!
– Кто там шуточки с тобой шутит? – спрашивает Пейдж. Она скидывает с ног обувь, запуливает ее под кровать и вешает на стул рюкзак.
– Тай! И Нейт! Они перевернули ящики в наших комодах, – зло пыхтит Кэсс, распихивая одежду по ящикам, не сворачивая.
Пейдж бросается к своему комоду. Закусив губу, ожидает шквал выпавшей одежды. Когда ящики оказываются в порядке, ее постигает разочарование. Это заметно, и мне ее жаль.
– Ладно, девочки, говорите, что делать. Поквитаемся с мерзавцами.
Не знаю, злится ли Пейдж на них за то, что ее не вовлекли в войну розыгрышей, или просто пытается держать лицо, но нас с ней впервые что-то объединяет, и я хватаюсь за эту маленькую связь.
– У меня есть идея. Нам нужен хозяйственный магазин, – начинаю я, и соседки придвигают ко мне кресла послушать.
10. Нейт
Не думал, что будет так тяжело держаться подальше от ее комнаты. О выставке я даже заикаться не стал. И насколько возможно избегал случайных встреч с Роу. В первую учебную неделю у меня не было тренировок, но я все равно торчал в тренажерном зале. Тренеры радовались, видя меня там, но я приходил не ради них. Мне не нужно производить на них впечатление. Я и так их человек и знаю это. Со мной в списке команды Макконнелл на коне. Без меня команда играла прилично, но недостаточно для того, чтобы попасть в решающую серию игр.
Как бы там ни было, мое присутствие в тренажерке в нетренировочные дни сделало меня негласным командным лидером. Да я и сам с удовольствием принял на себя эту роль. Даже если находился тут по одной-единственной причине: чтобы быть занятым чем-то подальше от Роу.
Тай проводит каждый вечер с Кэсс. Она приходит после ужина смотреть с нами спортивный канал и рассказывает разные истории о Роу, специально называя ее имя отчетливо и громко.
Я не злюсь на Роу. Черт, мне нужно разобраться во всем, прежде чем злиться. Скорее, я сержусь на себя за то, что напуган реакцией Роу на фотографии. Она даже не смогла взглянуть на них. А то, как она вынеслась из комнаты, стоило мне спросить о парне на снимках, наводит на мысль, что, возможно, ее эмоциональный багаж мне не по плечу.
– Готов возвращаться? – заглядывает Тай в зал, когда я перехожу к последнему подходу.
Брат проводит в кампусе индивидуальные тренировки. Изначально его наняли работать со студентами-инвалидами, но он настолько квалифицирован, что к нему стали проситься и остальные. Выписавшись из больницы, Тай так серьезно отнесся к своей реабилитации, что, наверное, сейчас находится в лучшей форме, чем я.
– Еще один подход. Встретимся снаружи.
Он кивает и уезжает, оставляя меня наедине с мыслями. Поднятие тяжестей ни черта не отвлекает меня от мыслей о Роу.
Она принимает душ поздно вечером. Слышал вчера, пока мылся сам. Подумал невзначай столкнуться с ней. Но она бы мигом меня раскусила. Поэтому я слушал ее тихое пение, сидя на скамейке в мужской раздевалке. Оказывается, она нарочно нестройно голосила, когда пела в своей комнате с Кэсс. А на самом деле у нее классный голос. Уверен, если бы она дала себе волю, то поразила бы своим голосом чертову прорву народа – возможно, и себя в том числе.
