Я принимаю душ, упаковываю экипировку и иду встречаться с Таем. То, что он не присутствовал при моем позорном словесном конфузе, – просто чудо.
– Хорошая игра, бро. Как насчет бургеров? В «Сэлли»? – спрашивает он.
Достаю из кармана мобильный посмотреть время и вижу сообщение от Роу.
– Не откажусь, но возьму что-нибудь легкое. Я сегодня ужинаю с родителями Роу, – отвечаю брату, не убирая телефона, чтобы не забыть прочитать сообщение Роу.
– В каком смысле «легкое»? Салат, что ли, закажешь? – Тай недовольно хмурится, словно я сказал ему, что поем какую-нибудь гадость.
– Да нет, просто не буду картофель фри, – качаю я головой. – И давай тогда поедим прямо сейчас.
– А, ну ладно. Но картошку все равно закажи, я ее съем, – заявляет Тай, выезжая вперед меня на пешеходном переходе. – О, кстати, это еще что за херня?
Он протягивает мне свой мобильный. Открыв окно сообщений, вижу фотографию Куки с требованием о выкупе и еле сдерживаю рвущийся наружу смех. «Если хочешь когда-нибудь увидеть меня снова, – говорится в сообщении, – обязательно надень на Хеллоуин балетную пачку, ждущую тебя в почтовом ящике».
Роу… гений. Чего она, правда, не знает, так это того, что мой брат реально наденет присланное. Причем явится при полном параде: нацепит не только балетную пачку, но и трико. Я же в любом случае с превеликой радостью полюбуюсь на то, что из этого выйдет.
– Без понятия, – говорю, отдавая телефон Таю.
– Это проделки Кэсс. И Роу, я в этом уверен. Им двоим лучше бы приготовиться к шоу. Я, черт возьми, зажгу в этом балериньем дерьме. И, вернув себе Куки, отплачу им той же монетой. Они еще пожалеют об этом.
Я смеюсь за его спиной, но брат этого не видит. Он – сама серьезность. Только Тай Притер может выглядеть мужественно, выдавая гневную тираду, в которой присутствует слово «Куки». Ну, не совсем мужественно, но все же…
Отстав от него на несколько шагов, читаю сообщение Роу.
Роу: Секс?
Морщусь. Затем ухмыляюсь.
Я: Это предложение?
Роу: Нет, придурок! Слово, которое ты сказал моему папе.
Я: Да… ну… это…
Роу: Ты ясно выразился. Какого черта?
Я: Думаешь, он услышал?
Роу: Сейчас перескажу тебе наш разговор после твоего ухода. Папа: «Он сказал «секс»?» Я: «Не, вряд ли». Мама: «Да, точно сказал». Папа: «Мне тоже показалось, что именно это я и услышал, но я не был уверен. Рад, что ты развеяла мои сомнения». Я: *готова провалиться сквозь землю, смотрю под сиденья, надеясь, что туда можно забиться и помереть* Мама: «Он просто оговорился, бывает…» Мне продолжать?
Я: Прости.
Она не отвечает, и я ощущаю себя еще большим кретином. Я разрушил все своими собственными руками. Повезет, если теперь вообще дойдет дело до совместного ужина. Мы с Таем выходим из лифта и идем к нашей комнате, когда в кармане вибрирует мобильный. Я достаю его, всей душой надеясь получить от Роу какую-нибудь остроту.
Роу: Жду.
Э?
Мобильный снова жужжит. Роу прислала фото. И она явно снималась голой: ее шея и плечи обнажены, а губы… посасывают палец?! С ума сойти!
– Слушай, я лучше к Роу пойду, – разворачиваюсь я и направляюсь в другую сторону, даже не глядя на Тая.
– Как так-то? Я есть хочу! – возражает он.
– Тогда иди и поешь. – На моем месте он поступил бы точно так же.
* * *
Спасибо богу за бейсбол!
Уверен, я не первый, кому в голову приходят такие слова, но я действительно так думаю, поскольку последние полчаса пылко обсуждаю бейсбол с отцом Роу и он меня увлеченно слушает. Вот бы не слезать с этой темы все их пребывание здесь. Тогда, возможно, получится добиться расположения Тома Стэнтона, несмотря на серьезные попытки самосаботажа.
– Очень хочу увидеть, как вы сыграете завтра с университетской командой Луизианы. Надеюсь, нам перед отъездом удастся посмотреть большую часть игры, – говорит Том.
Роу сжимает под столом мою руку и, когда я поворачиваюсь к ней, улыбается – нежной, гордой и одобрительной улыбкой. Я снова в топе!
– Мне любопытно, почему ты не поступил в университет штата Луизианы, когда сам оттуда?
– Я собирался, – признаюсь и чувствую, как напряглись пальцы Роу. Если бы я так и сделал, то не приехал бы в Макконнелл и никогда не встретил ее. Удивительно, как близок к этому я был. – Но мне нужно было подходящее место не только для себя, но и для брата. Тай… он мой лучший друг, на самом деле. По нам это порой незаметно…
– О нет, еще как заметно, – смеется Роу, и я отвечаю ей смехом.
– Да, чаще всего, – тепло улыбаюсь я. – Тай всегда рядом, всегда готов поддержать и помочь. Мы мечтаем заниматься одним делом – конечно же, бейсболом. Если все сложится как надо, он станет моим агентом. Если же у меня не получится…
– У тебя получится, – прерывает меня Роу.
Обожаю ее и то, как она смотрит на меня. Словно я – особенный.
– Но если все-таки не получится, то мы лелеем безумную мечту заняться спортивным менеджментом вдвоем. Открыть что-то вроде «Спортивного агентства братьев Притер». Не знаю… когда озвучиваешь такое, все это кажется несбыточными мечтами. Но Тай… он умный, светлая голова по части деловой стороны вопроса. Я же больше пиарщик – тот, кто взаимодействует с людьми.
– Так это же и хорошо, – фыркает Роу.
– Да, наверное, – соглашаюсь я. На миг я забываю о том, что мы тут с ее родителями. Наклоняюсь и быстро чмокаю ее в щечку. Отстранившись, осознаю, что сделал, пораженно вытаращиваюсь и беззвучно извиняюсь перед Роу: «Прости».
– Нейт, нам… – начинает мама Роу, но замолкает. Она откидывается на спинку стула, смотрит на мужа и глубоко вздыхает. Карен улыбается, но так, словно в любую секунду может расплакаться. Однако она справляется с собой и переводит на меня взгляд все еще с улыбкой на губах. – Нам было очень приятно познакомиться с тобой. Мы с Томом рады, что ты и Роу… Мы рады, что она здесь не одна.
Слова мамы смущают Роу, мне же они приятны. Не знаю, насколько хорошо, по их мнению, мне известна ситуация Роу, но у меня такое чувство – его трудно передать словами, – будто они доверяют мне. И они должны доверять. За их дочь я в огонь пойду. В ад отправлюсь и вернусь обратно. Без колебаний.
– Я тут решил… то есть мы решили, – говорит Том, и Роу с тревогой на лице подается вперед. – Все хорошо. Не переживай.
Он улыбается жене. Похоже, они оба нервничают и этот разговор уже репетировали.
– Роу, мы с твоей мамой… Мы… боже, я не знаю, как это лучше сказать. – Том взглядом просит у Карен помощи, и она кивает, сжав его лежащую на столе ладонь. – После твоего отъезда в университет мы впервые за два года остались совершенно одни.
