— Похищение произошло в субботу ночью. Можно сказать, что она мертва с тех пор?
— Четыре дня? Это зависит от температуры окружающей среды. Отсутствие видимых повреждений насекомыми дает возможность предположить, что тело до недавнего времени держали в помещении. Причем в закрытом. Кондиционированный воздух замедляет процесс разложения.
Риццоли и Корсак обменялись многозначительными взглядами, поскольку оба подумали об одном и том же: почему убийца ждал так долго, прежде чем избавиться от разлагающегося трупа?
У детектива Слипера затрещала рация, и они расслышали голос Доуда:
— Только что прибыли детектив Фрост и бригада криминалистов. Вы готовы принять их?
— Пусть ждут, — сказал Слипер. Он уже выглядел усталым, измученным жарой. Старейший детектив в отделе, ему оставалось пять лет до пенсии, и не нужно было никому ничего доказывать. Он посмотрел на Риццоли. — Выходит, нам придется начинать это дело с конца. Вы ведь работали по нему с ньютонской полицией?
Она кивнула:
— С понедельника.
— В таком случае вы возглавите расследование?
— Да, — подтвердила Риццоли.
— Эй, — запротестовал Кроу. — Мы первыми прибыли на место происшествия.
— Похищение произошло в Ньютоне, — вмешался Корсак.
— Но труп ведь всплыл в Бостоне, — не сдавался Кроу.
— Господи, — застонал Слипер. — Какого черта мы спорим?
— Это мое дело, — твердо заявила Риццоли. — Я буду вести его. — И испытующе уставилась на Кроу, словно бросая ему вызов. Она уже была готова к очередной вспышке соперничества между ними и видела, как у него дернулся уголок рта в издевательской усмешке.
В этот момент Слипер объявил по рации:
— Расследование возглавляет детектив Риццоли. — И вновь перевел на нее взгляд. — Вы готовы впустить сюда бригаду криминалистов?
Она посмотрела на небо. Было уже пять вечера, и солнце спряталось за верхушками деревьев.
— Давайте, пока еще светло.
Место происшествия в лесу, да еще в сгущающихся сумерках, было не самым приятным объектом для работы. В лесах дикие животные лихо расправлялись с останками и вещественными доказательствами. Дожди смывали кровь и сперму, ветер развеивал микрочастицы. И не было дверей, которые можно запереть от посторонних глаз и любопытных прохожих. Поэтому она прекрасно понимала, что криминалистам нужно срочно приступать к работе. Вооруженные металлоискателями, эти зоркие следопыты призваны были исследовать каждый клочок земли в поисках бесценных улик.
К тому времени как Риццоли выбралась из чащи леса на поле, с нее сошло семь потов и она чувствовала себя вконец измученной. Она остановилась, чтобы отряхнуться, и вдруг ее внимание привлек светловолосый мужчина в костюме и галстуке, который стоял возле фургона судмедэкспертизы, прижимая к уху трубку сотового телефона.
Риццоли подошла к Доуду, который все еще прохаживался вдоль ленты оцепления.
— Кто это там, в костюме? — спросила она.
Доуд метнул взгляд в сторону незнакомца.
— Этот? Говорит, что из ФБР.
— Что?!
— Козырнул своим удостоверением и попытался пройти через оцепление. Я сказал ему, что для начала нужно согласовать с вами. Кажется, он был не в восторге.
— При чем здесь ФБР?
— Вы меня спрашиваете?
Появление федерального агента расстроило ее. Как возглавляющая расследование она не нуждалась в чьем-либо руководстве, а этот человек со своей военной выправкой и в костюме бизнесмена уже выглядел хозяином положения. Риццоли направилась к нему, но он заметил ее присутствие, лишь когда она приблизилась чуть ли не вплотную.
— Прошу прощения, — сказала она. — Я так понимаю, вы из ФБР?
Он громко хлопнул крышкой своего сотового телефона и обернулся. Она увидела перед собой волевое мужское лицо с холодным непроницаемым взглядом.
— Я детектив Джейн Риццоли, руководитель расследования, — произнесла она. — Могу я посмотреть ваше удостоверение?
Он полез в карман пиджака и достал «корочки». Изучая документ, она ощущала на себе его оценивающий и покровительственный взгляд, который ничего, кроме возмущения, в ней не вызывал.
— Агент Габриэль Дин, — сказала она, возвращая ему удостоверение.
— Да, мэм.
— Могу я спросить, что здесь делает ФБР?
— Я не думал, что мы соперники.
— Разве я так сказала?
— Вы ясно дали понять, что мое присутствие здесь нежелательно.
— Просто не могу сказать, что ФБР — частый гость на месте происшествия. И мне любопытно, что же привело вас сюда на этот раз.
— Мы получили сводку из ньютонского полицейского управления по убийству Йигера. — Ответ был явно неполным; он многое недоговаривал, словно заставляя ее задавать наводящие вопросы. Утаивание информации было своеобразной формой проявления власти, и она понимала, в какую игру он ее втягивает.
— Я так понимаю, сводки слетаются к вам отовсюду.
— Да, это так.
— По каждому убийству, верно?
— Да, нас ставят в известность.
— Так что такого особенного в нашем убийстве?
Он уставился на нее непроницаемым взглядом.
— Думаю, об этом могут судить только жертвы.
Она чувствовала, как закипевшая в ней злость норовит вырваться наружу.
— Этот труп был обнаружен лишь несколько часов назад, — сказала она. — Неужели сводки теперь подаются с такой скоростью?
Его губы дрогнули в некоем подобии улыбки.
— Мы же не дилетанты, детектив. И было бы неплохо, если бы вы предоставили нам более подробную информацию. Протоколы вскрытия. Вещественные доказательства. Свидетельские показания…
— Это же уйма бумаг.
— Я понимаю.
— И вы все это хотите получить?
— Да.
— Есть особая причина вашего интереса?
— А почему вы считаете, что убийство и похищение не могут нас заинтересовать? Мы бы хотели вести это дело.
Несмотря на его внушительный вид, она не побоялась подойти к нему совсем близко.
— И когда планируете приступить к работе?
— Это дело остается вашим. Я здесь только для того, чтобы помогать вам.
— Даже если мне не требуется помощь?
Его взгляд переместился на санитаров, которые появились из леса и стали грузить носилки с останками в фургон.
— Неужели так важно, кто ведет дело? — тихо спросил он. — Главное ведь, чтобы преступник был пойман.
Они проводили взглядами фургон, который увозил уже оскверненный труп на дальнейшую экзекуцию, на этот раз на секционном столе. Ответ Габриэля Дина напомнил ей о том, насколько мелки и незначительны их амбиции. Ведь Гейл Йигер было все равно, кому достанутся лавры победителя. Ее загубленная жизнь требовала только справедливого отмщения, и неважно, кто этого добьется. Справедливость — вот в чем состоял долг Риццоли перед ней.
